И вкупе с желанием это чувство создавало такую взрывоопасную смесь, что погибнуть могли они оба: и она, и он.
Берт не любит ее. А если бы любил, то так и сказал бы. Он же говорил только о своей страсти. Хотя Чарити в глубине души понимала, что слишком мало общалась с мужчинами, чтобы научиться разбираться, что кроется за их словами…
Рана у Лестера заживала на глазах. Погода наладилась. Работы было полно. Казалось, Черри легко сможет забыться, но почему-то этого не произошло.
Она стала бояться ложиться спать, потому что ночами ее охватывали воспоминания о ласках Берта. И, не в силах уснуть, она мучила себя картинами того, что могло бы быть, если бы она не… Она часами лежала, думая о Берте, и тело ее изнывало от стремления к нему.
На третий день после его отъезда к Чарити заглянула Энн и радостно сообщила, что они с мужем уезжают в отпуск:
– У одного из наших приятелей есть вилла в Испании, и он попросил меня обновить там интерьер. Так что я собираюсь совместить приятное с полезным. – Она пристально посмотрела на изнуренное лицо подруги и проницательно заметила: – Полагаю, тебя бесполезно уговаривать ехать с нами.
Черри отрицательно замотала головой и, заметив задумчивость, мелькнувшую в глазах Энн, на всякий случай сказала:
– Я и в самом деле не могу. Во-первых, хозяйство, во-вторых, Лестер…
– А Берт не мог бы присмотреть за ним? – поинтересовалась Энн.
– Сейчас его нет здесь, – сообщила Чарити, отводя глаза в сторону в страхе, что подруга может слишком многое прочесть в них.
– Ты хочешь сказать, что он уехал в Лондон? – беззаботно спросила Энн. – Если так, то он вернется сегодня вечером. По крайней мере, не далее как утром он позвонил мне с предложением, чтобы мы вместе прошлись по его дому и посмотрели комнаты, где он планирует поселить мать. Если мне не изменяет память, на редкость милые, – с воодушевлением сказала она. – Спальня, гостиная и ванная на первом этаже с видом на сад. Кажется, это сразу перед библиотекой, так?
– Да, – кивнула Чарити. Эти комнаты когда-то принадлежали ей самой, но об этом она не стала говорить. Ей не терпелось поскорее закончить разговор, потому что она отчаянно нуждалась в том, чтобы остаться наедине со своей болью.
Берт собирался вернуться домой, и даже не сообщил ей об этом! Неважно, что она сама запретила ему приходить…
На душе стало тоскливо, глаза защипало, и она испугалась, что вот-вот расплачется на глазах у подруги.
– Мне будет нетрудно выполнить его заказ, – продолжала Энн. – Комнаты такие милые, что подбирать для них материалы и мебель – одно удовольствие. Пожалуй, побывав в Мэйн-хаузе, я смогу сразу же набросать несколько эскизов, чтобы Берт мог выбрать что-нибудь до нашего отъезда в Испанию. – Она пристально посмотрела на Чарити и решительно сказала: – Ты страшно похудела, дорогая. От тебя остались только кожа и кости, – она ревниво оглядела фигуру подруги. – Почему, интересно, стоит мне похудеть, и я становлюсь плоскогрудой, а ты только кажешься еще более хрупкой и беззащитной, хотя роскошный бюст остается при тебе.
– Гены, наверное, – безразлично пожала плечами Черри.
Она и вправду похудела. У нее совершенно пропал аппетит, кусок не лез в горло, и пару раз в поле ей пришлось заставлять себя что-нибудь перекусить, чтобы не упасть в обморок.
Энн еще несколько минут с воодушевлением трещала о будущей поездке в Испанию и потом наконец ушла. Чарити, все это время жаждавшая остаться в одиночестве, ощутила странную, тревожную пустоту в душе.
Что же такого сделал с ней Берт, если теперь даже так любимое ею уединение все больше походило на тюремное заключение.
Она сварила себе кофе и позвала Лестера. Сегодня нужно было полить делянки, а также перевернуть и отсортировать в сушилке цветы, собранные вместе с, Бертом.
При воспоминании о том грозовом дне, когда они работали с ним бок о бок, прежняя боль вернулась, и девушка с ужасом осознала, как мало времени прошло с тех пор. Его присутствие тогда приободряло ее, придавало сил. А его улыбка!.. Стоило ему поднять голову и улыбнуться, как боль в натруженной спине как рукой снимало…
Она проработала до десяти часов, напряженно вслушиваясь, не зазвонит ли в доме телефон, не раздастся ли звук подъезжающей к крыльцу машины Берта, но все было тихо. Слишком тихо, мрачно подумала девушка, возвращаясь в коттедж.
Чарити понимала, что ей необходимо поесть, но не испытывала никакого желания готовить ужин. Горячая ванна и молочный коктейль были сейчас пределом ее мечтаний.
«Врешь! – кольнул ее изнутри едкий голос. – О чем ты сейчас мечтаешь, так это о Берте!» Но, судя по всему, он всерьез воспринял резкие слова, которые она бросила ему в лицо. Почему ты так думаешь? – спросила она себя раздраженно. Потому что он не примчался к тебе в первую же минуту после приезда? А с какой стати ему спешить? Ты же ничего не значишь в его жизни, разве не так?
Поднявшись в спальню и поняв, что опять не уснет, Черри вдруг подумала: а не одеться ли снова и не отправиться ли к Берту самой. Конечно, он вполне может предложить ей уйти, сообщив, что она не представляет для него интереса ни с сексуальной, ни с какой иной стороны, но…
А как же твоя гордость? – вопрошала она себя. Ты же сама после этого перестанешь себя уважать! И как ни подмывало ее поступиться самолюбием, она сумела устоять.
Когда измученная Чарити наконец провалилась в сон, Лестер, дремавший в своей корзине, вдруг приподнял голову и заворчал.
Пес беспокойно оглянулся на спящую хозяйку и заскулил. Потом он выпрыгнул из корзины и, цокая когтями по паркету, сбежал вниз по лестнице, чуя, что где-то там, за дверью, в темноте ночи, таится непрошеный гость.
Его громкий лай разбудил Черри. Сквозь сон она подумала, что это Берт бродит вокруг дома, и села на кровати, счастливо улыбаясь во весь рот. Сердце у нее радостно стучало, и, предвкушая, что он вот-вот постучит в дверь, она начала прикидывать, не надеть ли ей что-нибудь более возбуждающее взамен старенькой ночной рубашки.
Но стука не последовало, а лай Лестера стал еще более исступленным, время от времени прерываясь грозным рычанием.
Окликнув собаку, Чарити вскочила и, сбежав по лестнице, включила свет. Бывало, что лиса или барсук подбирались к дому, и Лестер заходился в лае, защищая то, что он считал своей исконной территорией. Девушка увидела, что пес стоит, прижав нос к щели в задней двери и грозно рыча, а шерсть у него на загривке встала дыбом.
– Спокойно, Лестер, спокойно! Никого здесь нет, – попыталась успокоить она собаку, но та, не обращая внимания на ласковые слова, скреблась в дверь и дико завывала.
Черри поняла, что ей остается только одно – выйти из дома, чтобы пес убедился, что снаружи никого нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Берт не любит ее. А если бы любил, то так и сказал бы. Он же говорил только о своей страсти. Хотя Чарити в глубине души понимала, что слишком мало общалась с мужчинами, чтобы научиться разбираться, что кроется за их словами…
Рана у Лестера заживала на глазах. Погода наладилась. Работы было полно. Казалось, Черри легко сможет забыться, но почему-то этого не произошло.
Она стала бояться ложиться спать, потому что ночами ее охватывали воспоминания о ласках Берта. И, не в силах уснуть, она мучила себя картинами того, что могло бы быть, если бы она не… Она часами лежала, думая о Берте, и тело ее изнывало от стремления к нему.
На третий день после его отъезда к Чарити заглянула Энн и радостно сообщила, что они с мужем уезжают в отпуск:
– У одного из наших приятелей есть вилла в Испании, и он попросил меня обновить там интерьер. Так что я собираюсь совместить приятное с полезным. – Она пристально посмотрела на изнуренное лицо подруги и проницательно заметила: – Полагаю, тебя бесполезно уговаривать ехать с нами.
Черри отрицательно замотала головой и, заметив задумчивость, мелькнувшую в глазах Энн, на всякий случай сказала:
– Я и в самом деле не могу. Во-первых, хозяйство, во-вторых, Лестер…
– А Берт не мог бы присмотреть за ним? – поинтересовалась Энн.
– Сейчас его нет здесь, – сообщила Чарити, отводя глаза в сторону в страхе, что подруга может слишком многое прочесть в них.
– Ты хочешь сказать, что он уехал в Лондон? – беззаботно спросила Энн. – Если так, то он вернется сегодня вечером. По крайней мере, не далее как утром он позвонил мне с предложением, чтобы мы вместе прошлись по его дому и посмотрели комнаты, где он планирует поселить мать. Если мне не изменяет память, на редкость милые, – с воодушевлением сказала она. – Спальня, гостиная и ванная на первом этаже с видом на сад. Кажется, это сразу перед библиотекой, так?
– Да, – кивнула Чарити. Эти комнаты когда-то принадлежали ей самой, но об этом она не стала говорить. Ей не терпелось поскорее закончить разговор, потому что она отчаянно нуждалась в том, чтобы остаться наедине со своей болью.
Берт собирался вернуться домой, и даже не сообщил ей об этом! Неважно, что она сама запретила ему приходить…
На душе стало тоскливо, глаза защипало, и она испугалась, что вот-вот расплачется на глазах у подруги.
– Мне будет нетрудно выполнить его заказ, – продолжала Энн. – Комнаты такие милые, что подбирать для них материалы и мебель – одно удовольствие. Пожалуй, побывав в Мэйн-хаузе, я смогу сразу же набросать несколько эскизов, чтобы Берт мог выбрать что-нибудь до нашего отъезда в Испанию. – Она пристально посмотрела на Чарити и решительно сказала: – Ты страшно похудела, дорогая. От тебя остались только кожа и кости, – она ревниво оглядела фигуру подруги. – Почему, интересно, стоит мне похудеть, и я становлюсь плоскогрудой, а ты только кажешься еще более хрупкой и беззащитной, хотя роскошный бюст остается при тебе.
– Гены, наверное, – безразлично пожала плечами Черри.
Она и вправду похудела. У нее совершенно пропал аппетит, кусок не лез в горло, и пару раз в поле ей пришлось заставлять себя что-нибудь перекусить, чтобы не упасть в обморок.
Энн еще несколько минут с воодушевлением трещала о будущей поездке в Испанию и потом наконец ушла. Чарити, все это время жаждавшая остаться в одиночестве, ощутила странную, тревожную пустоту в душе.
Что же такого сделал с ней Берт, если теперь даже так любимое ею уединение все больше походило на тюремное заключение.
Она сварила себе кофе и позвала Лестера. Сегодня нужно было полить делянки, а также перевернуть и отсортировать в сушилке цветы, собранные вместе с, Бертом.
При воспоминании о том грозовом дне, когда они работали с ним бок о бок, прежняя боль вернулась, и девушка с ужасом осознала, как мало времени прошло с тех пор. Его присутствие тогда приободряло ее, придавало сил. А его улыбка!.. Стоило ему поднять голову и улыбнуться, как боль в натруженной спине как рукой снимало…
Она проработала до десяти часов, напряженно вслушиваясь, не зазвонит ли в доме телефон, не раздастся ли звук подъезжающей к крыльцу машины Берта, но все было тихо. Слишком тихо, мрачно подумала девушка, возвращаясь в коттедж.
Чарити понимала, что ей необходимо поесть, но не испытывала никакого желания готовить ужин. Горячая ванна и молочный коктейль были сейчас пределом ее мечтаний.
«Врешь! – кольнул ее изнутри едкий голос. – О чем ты сейчас мечтаешь, так это о Берте!» Но, судя по всему, он всерьез воспринял резкие слова, которые она бросила ему в лицо. Почему ты так думаешь? – спросила она себя раздраженно. Потому что он не примчался к тебе в первую же минуту после приезда? А с какой стати ему спешить? Ты же ничего не значишь в его жизни, разве не так?
Поднявшись в спальню и поняв, что опять не уснет, Черри вдруг подумала: а не одеться ли снова и не отправиться ли к Берту самой. Конечно, он вполне может предложить ей уйти, сообщив, что она не представляет для него интереса ни с сексуальной, ни с какой иной стороны, но…
А как же твоя гордость? – вопрошала она себя. Ты же сама после этого перестанешь себя уважать! И как ни подмывало ее поступиться самолюбием, она сумела устоять.
Когда измученная Чарити наконец провалилась в сон, Лестер, дремавший в своей корзине, вдруг приподнял голову и заворчал.
Пес беспокойно оглянулся на спящую хозяйку и заскулил. Потом он выпрыгнул из корзины и, цокая когтями по паркету, сбежал вниз по лестнице, чуя, что где-то там, за дверью, в темноте ночи, таится непрошеный гость.
Его громкий лай разбудил Черри. Сквозь сон она подумала, что это Берт бродит вокруг дома, и села на кровати, счастливо улыбаясь во весь рот. Сердце у нее радостно стучало, и, предвкушая, что он вот-вот постучит в дверь, она начала прикидывать, не надеть ли ей что-нибудь более возбуждающее взамен старенькой ночной рубашки.
Но стука не последовало, а лай Лестера стал еще более исступленным, время от времени прерываясь грозным рычанием.
Окликнув собаку, Чарити вскочила и, сбежав по лестнице, включила свет. Бывало, что лиса или барсук подбирались к дому, и Лестер заходился в лае, защищая то, что он считал своей исконной территорией. Девушка увидела, что пес стоит, прижав нос к щели в задней двери и грозно рыча, а шерсть у него на загривке встала дыбом.
– Спокойно, Лестер, спокойно! Никого здесь нет, – попыталась успокоить она собаку, но та, не обращая внимания на ласковые слова, скреблась в дверь и дико завывала.
Черри поняла, что ей остается только одно – выйти из дома, чтобы пес убедился, что снаружи никого нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35