- Не могу бросить. Только бы шансы были равные,- больше мне ничего не нужно. Не могу не выступать, Манос.
- Нет, можешь.
- Нет, не могу. Я пробовал бросать.
- Я понимаю, что это трудно. Но так нельзя. Ты должен бросить раз и навсегда.
- Не могу я этого сделать. Да и последнее время я был в форме.
Сурито посмотрел на лицо Мануэля.
- Тебя свезли в больницу.
- Но до этого я был в блестящей форме.
Сурито ничего не ответил. Он перелил коньяк со своего блюдца в рюмку.
- В газетах писали, что такой работы еще не видывали, - сказал Мануэль.
Сурито молча посмотрел на него.
- Ты же знаешь, когда я в форме, я хорошо работаю, - сказал Мануэль.
- Ты слишком стар,- сказал пикадор.
- Нет,- сказал Мануэль.- Ты на десять лет старше меня.
- Я - другое дело.
- Вовсе я не слишком стар,- сказал Мануэль.
Они помолчали. Мануэль не спускал глаз с лица пикадора.
Я был в форме, когда это случилось. Ты напрасно не пришел посмотреть на меня, Манос,- с упреком сказал Мануэль.
- Не хочу я на тебя смотреть,- сказал Сурито.- Я слишком волнуюсь.
- Ты не видел меня в последнее время.
- Зато раньше видел.
Сурито посмотрел на Мануэля, избегая его взгляда.
- Бросай это дело, Маноло.
- Не могу,- сказал Мануэль.- Я сейчас в форме, верно тебе говорю.
Сурито наклонился вперед, положив руки на стол.
- Слушай. Я поработаю завтра с тобой, но если ты провалишься, ты бросишь. Понял? Согласен?
- Согласен.
Сурито откинулся назад со вздохом облегчения.
- Пора бросить,- сказал он.- Нечего дурака валять. Пора отрезать колету.
- Не придется бросать,- сказал Мануэль.- Вот увидишь. Я могу хорошо работать.
Сурито встал. Спор утомил его.
Пора бросить,- сказал он.- Я сам отрежу тебе колету.
Нет, не отрежешь,- сказал Мануэль.- Не придется.
Сурито подозвал официанта.
Пойдем, - сказал Сурито.- Пойдем ко мне.
Мануэль достал чемодан из-под стула. Он был счастлив. Сурито будет его пикадором. Нет на свете пикадора лучше Сурито. Теперь все просто.
Пойдем ко мне, пообедаем,- сказал Сурито.
Мануэль стоял в патио де кавальос и ждал окончания клоунады. Сурито стоял рядом с ним. В конюшне было темно. Высокие ворота, ведущие на арену, были закрыты. Сверху донесся дружный смех, потом еще взрыв смеха. Потом наступила тишина. Мануэль любил запах конюшни. Хорошо пахло в темном патио. Опять с арены донесся хохот, потом аплодисменты, долго не смолкающие аплодисменты.
- Ты видел их когда-нибудь? - спросил Сурито, высокий, громоздкий в темноте рядом с Мануэлем.
- Нет,- ответил Мануэль.
- Очень смешно,- сказал Сурито. Он улыбнулся про себя в темноте.
Высокие, двустворчатые, плотно пригнанные ворота распахнулись, и Мануэль увидел арену в ярком свете дуговых фонарей и темный, уходящий вверх амфитеатр; по краю арены, раскланиваясь, бежали двое людей, одетых бродягами, а за ними следом, в ливрее с блестящими пуговицами, шел третий, подбирая шляпы и трости, брошенные на песок, и кидал их обратно в темноту.
В патио вспыхнул электрический свет.
Я пойду подыщу себе конягу пока ты соберешь ребят, - сказал Сурито.
За ними послышалось звяканье упряжки мулов, которую выводили на арену, чтобы вывезти убитого быка.
Члены куадрильи, смотревшие клоунаду из прохода между барьером и первым рядом, вошли в патио и, болтая, остановились под фонарем. Красивый юноша в оранжевом с серебром костюме подошел к Мануэлю.
Я Эрнандес, - сказал он, улыбаясь, и протянул руку.
Мануэль пожал ее.
Сегодня нас ждут настоящие слоны,- весело сказал юноша.
Да крупные, и рога нешуточные, подтвердил Мануэль.
- Вам достались худшие, - сказал юноша.
- Не беда, - сказал Мануэль.- Чем крупнее бык, тем больше мяса для бедных.
Кто это придумал?- ухмыльнулся Эрнандес.
- Это старинная поговорка, сказал Мануэль. Построй свою куадрилью, чтобы мне видеть, кто работает со мной
У вас будут хорошие ребята, - сказал Эрнандес Он был очень весел. Он выступал в третий раз, и у него уже были поклонники в Мадриде. - Он радовался, что через несколько минут начнется бой.
А где пикадоры? - спросил Мануэль.
Выбирают лошадей. Дерутся кому достанется самый резвый скакун, ухмыльнулся Эрнандес.
Мулы под щелканье бичей и звон колокольчиков галопом проскочили в ворота, мертвый бычок взрыл борозду в песке
Как только провезли быка, все выстроились для выхода.
Впереди стояли Мануэль и Эрнандес. За ними - члены их куадрилий, перекинув через руку тяжелые плащи. Позади всех - четыре пикадора верхами, стальные наконечники отвесно поднятых копий поблескивали в полумраке конюшни.
Почему это Ретана скупится на освещение, лошадей не разглядишь, сказал один из пикадоров.
Он знает, что мало радости разглядывать его кляч, - ответил другой пикадор.
Эта дохлятина подо мной едва на ногах держится, - сказал первый пикадор.
Какие ни на есть, а лошади.
Лошади-то они лошади.
Они болтали в темноте сидя на своих тощих лошадях.
Сурито молчал. У него была единственная надежная лошадь. Он успел испытать ее в загоне, она слушалась повода и шпор. Он снял повязку с ее правого глаза и перерезал веревки, которыми ее уши были плотно притянуты к голове. Это была хорошая, крепкая лошадь, крепко стоявшая на ногах. Больше ему ничего не нужно. Он непременно удержится на ней до конца боя. Сидя в высоком стеганом седле под тусклым фонарем, дожидаясь выхода на арену, он мысленно проделал весь бой. Другие пикадоры, справа и слева от него, продолжали болтать. Он не слышал их.
Оба матадора стояли рядом впереди своих куадрилий, одинаково подхватив плащи левой рукой. Мануэль думал о трех юношах позади него. Все трое были мадридцы, как Эрнандес, лет по девятнадцати. Один из них, цыган, спокойный, сдержанный, смуглолицый, понравился Мануэлю. Он обернулся.
- Как тебя зовут? - спросил он цыгана.
- Фуентес,- ответил цыган.
Хорошее имя,- сказал Мануэль.
Цыган улыбнулся, показывая белые зубы.
- Когда бык выйдет, перехвати его и погоняй немножко,- сказал Мануэль.
- Хорошо,- сказал цыган. Лицо его стало серьезным. Он начал думать о том, что будет делать на арене.
- Начинают,- сказал Мануэль Эрнандесу.
- Ну что ж, идем.
Подняв голову, покачиваясь в такт музыке, размахивая правой свободной рукой, они вышли на арену, ступая по желтому песку под дуговыми фонарями; за ними двинулись куадрильи, позади - пикадоры верхами, а после всех служители и позвякивающая упряжка мулов. Толпа аплодировала Эрнандесу, когда они шли через арену Они выступали горделиво, покачиваясь в такт музыке, глядя прямо перед собой.
Они поклонились президенту, и шествие распалось на составные части. Матадоры подошли к барьеру и сменили тяжелые мантии на легкие боевые плащи. Мулов увели с арены. Пикадоры на коротком галопе объехали вокруг арены, и двое из них ускакали обратно в ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8
- Нет, можешь.
- Нет, не могу. Я пробовал бросать.
- Я понимаю, что это трудно. Но так нельзя. Ты должен бросить раз и навсегда.
- Не могу я этого сделать. Да и последнее время я был в форме.
Сурито посмотрел на лицо Мануэля.
- Тебя свезли в больницу.
- Но до этого я был в блестящей форме.
Сурито ничего не ответил. Он перелил коньяк со своего блюдца в рюмку.
- В газетах писали, что такой работы еще не видывали, - сказал Мануэль.
Сурито молча посмотрел на него.
- Ты же знаешь, когда я в форме, я хорошо работаю, - сказал Мануэль.
- Ты слишком стар,- сказал пикадор.
- Нет,- сказал Мануэль.- Ты на десять лет старше меня.
- Я - другое дело.
- Вовсе я не слишком стар,- сказал Мануэль.
Они помолчали. Мануэль не спускал глаз с лица пикадора.
Я был в форме, когда это случилось. Ты напрасно не пришел посмотреть на меня, Манос,- с упреком сказал Мануэль.
- Не хочу я на тебя смотреть,- сказал Сурито.- Я слишком волнуюсь.
- Ты не видел меня в последнее время.
- Зато раньше видел.
Сурито посмотрел на Мануэля, избегая его взгляда.
- Бросай это дело, Маноло.
- Не могу,- сказал Мануэль.- Я сейчас в форме, верно тебе говорю.
Сурито наклонился вперед, положив руки на стол.
- Слушай. Я поработаю завтра с тобой, но если ты провалишься, ты бросишь. Понял? Согласен?
- Согласен.
Сурито откинулся назад со вздохом облегчения.
- Пора бросить,- сказал он.- Нечего дурака валять. Пора отрезать колету.
- Не придется бросать,- сказал Мануэль.- Вот увидишь. Я могу хорошо работать.
Сурито встал. Спор утомил его.
Пора бросить,- сказал он.- Я сам отрежу тебе колету.
Нет, не отрежешь,- сказал Мануэль.- Не придется.
Сурито подозвал официанта.
Пойдем, - сказал Сурито.- Пойдем ко мне.
Мануэль достал чемодан из-под стула. Он был счастлив. Сурито будет его пикадором. Нет на свете пикадора лучше Сурито. Теперь все просто.
Пойдем ко мне, пообедаем,- сказал Сурито.
Мануэль стоял в патио де кавальос и ждал окончания клоунады. Сурито стоял рядом с ним. В конюшне было темно. Высокие ворота, ведущие на арену, были закрыты. Сверху донесся дружный смех, потом еще взрыв смеха. Потом наступила тишина. Мануэль любил запах конюшни. Хорошо пахло в темном патио. Опять с арены донесся хохот, потом аплодисменты, долго не смолкающие аплодисменты.
- Ты видел их когда-нибудь? - спросил Сурито, высокий, громоздкий в темноте рядом с Мануэлем.
- Нет,- ответил Мануэль.
- Очень смешно,- сказал Сурито. Он улыбнулся про себя в темноте.
Высокие, двустворчатые, плотно пригнанные ворота распахнулись, и Мануэль увидел арену в ярком свете дуговых фонарей и темный, уходящий вверх амфитеатр; по краю арены, раскланиваясь, бежали двое людей, одетых бродягами, а за ними следом, в ливрее с блестящими пуговицами, шел третий, подбирая шляпы и трости, брошенные на песок, и кидал их обратно в темноту.
В патио вспыхнул электрический свет.
Я пойду подыщу себе конягу пока ты соберешь ребят, - сказал Сурито.
За ними послышалось звяканье упряжки мулов, которую выводили на арену, чтобы вывезти убитого быка.
Члены куадрильи, смотревшие клоунаду из прохода между барьером и первым рядом, вошли в патио и, болтая, остановились под фонарем. Красивый юноша в оранжевом с серебром костюме подошел к Мануэлю.
Я Эрнандес, - сказал он, улыбаясь, и протянул руку.
Мануэль пожал ее.
Сегодня нас ждут настоящие слоны,- весело сказал юноша.
Да крупные, и рога нешуточные, подтвердил Мануэль.
- Вам достались худшие, - сказал юноша.
- Не беда, - сказал Мануэль.- Чем крупнее бык, тем больше мяса для бедных.
Кто это придумал?- ухмыльнулся Эрнандес.
- Это старинная поговорка, сказал Мануэль. Построй свою куадрилью, чтобы мне видеть, кто работает со мной
У вас будут хорошие ребята, - сказал Эрнандес Он был очень весел. Он выступал в третий раз, и у него уже были поклонники в Мадриде. - Он радовался, что через несколько минут начнется бой.
А где пикадоры? - спросил Мануэль.
Выбирают лошадей. Дерутся кому достанется самый резвый скакун, ухмыльнулся Эрнандес.
Мулы под щелканье бичей и звон колокольчиков галопом проскочили в ворота, мертвый бычок взрыл борозду в песке
Как только провезли быка, все выстроились для выхода.
Впереди стояли Мануэль и Эрнандес. За ними - члены их куадрилий, перекинув через руку тяжелые плащи. Позади всех - четыре пикадора верхами, стальные наконечники отвесно поднятых копий поблескивали в полумраке конюшни.
Почему это Ретана скупится на освещение, лошадей не разглядишь, сказал один из пикадоров.
Он знает, что мало радости разглядывать его кляч, - ответил другой пикадор.
Эта дохлятина подо мной едва на ногах держится, - сказал первый пикадор.
Какие ни на есть, а лошади.
Лошади-то они лошади.
Они болтали в темноте сидя на своих тощих лошадях.
Сурито молчал. У него была единственная надежная лошадь. Он успел испытать ее в загоне, она слушалась повода и шпор. Он снял повязку с ее правого глаза и перерезал веревки, которыми ее уши были плотно притянуты к голове. Это была хорошая, крепкая лошадь, крепко стоявшая на ногах. Больше ему ничего не нужно. Он непременно удержится на ней до конца боя. Сидя в высоком стеганом седле под тусклым фонарем, дожидаясь выхода на арену, он мысленно проделал весь бой. Другие пикадоры, справа и слева от него, продолжали болтать. Он не слышал их.
Оба матадора стояли рядом впереди своих куадрилий, одинаково подхватив плащи левой рукой. Мануэль думал о трех юношах позади него. Все трое были мадридцы, как Эрнандес, лет по девятнадцати. Один из них, цыган, спокойный, сдержанный, смуглолицый, понравился Мануэлю. Он обернулся.
- Как тебя зовут? - спросил он цыгана.
- Фуентес,- ответил цыган.
Хорошее имя,- сказал Мануэль.
Цыган улыбнулся, показывая белые зубы.
- Когда бык выйдет, перехвати его и погоняй немножко,- сказал Мануэль.
- Хорошо,- сказал цыган. Лицо его стало серьезным. Он начал думать о том, что будет делать на арене.
- Начинают,- сказал Мануэль Эрнандесу.
- Ну что ж, идем.
Подняв голову, покачиваясь в такт музыке, размахивая правой свободной рукой, они вышли на арену, ступая по желтому песку под дуговыми фонарями; за ними двинулись куадрильи, позади - пикадоры верхами, а после всех служители и позвякивающая упряжка мулов. Толпа аплодировала Эрнандесу, когда они шли через арену Они выступали горделиво, покачиваясь в такт музыке, глядя прямо перед собой.
Они поклонились президенту, и шествие распалось на составные части. Матадоры подошли к барьеру и сменили тяжелые мантии на легкие боевые плащи. Мулов увели с арены. Пикадоры на коротком галопе объехали вокруг арены, и двое из них ускакали обратно в ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8