Мы первыми прибыли на место пятого лагеря, где жили ветераны войны, работавшие на строительстве шоссе. Из 187 человек в живых осталось только 8. Здесь я видел больше трупов, чем за все эти годы со времени боев в низовьях реки Пьяве в июне 1918-го.
Ветеранов в этих лагерях практически убили. На станции Флорида Ист Коуст почти целые сутки стоял поезд, готовый вывести их с островов. Говорят, ответственные за ветеранов чиновники телеграфировали в Вашингтон. Вашингтон запросил службу погоды в Майами, которая якобы ответила, что никакой опасности нет и их эвакуация будет лишь бессмысленной тратой средств. Поезд стоял до тех пор, пока не началась буря. Он не отъехал и тридцати миль от двух нижних лагерей. Ответственные за ветеранов чиновники и служба погоды могут разделить ответственность поровну.
В чем я уверен и готов в этом поклясться, так это в том, что в то время, как буря бушевала на Матекумбе и большая часть людей уже погибла, служба погоды в Майами послала предварительное оповещение о штормовом ветре в районе от Ки-Ларго до Ки-Уэст и о сильном урагане во Флоридском проливе ниже Ки-Уэст. Они совершенно потеряли ураган и, определяя направление его движения, не проявили даже элементарного здравого смысла…
Хотел бы я видеть здесь рядом со мной того сукина сына, который в целях саморекламы напечатал в газете, что, дескать, находился в Майами, потому что для книги, которую он пишет, ему нужно было взглянуть на ураган, а поскольку такового не ожидалось, он был очень разочарован.
Макс, ты не можешь себе представить двух женщин, совершенно голых, закинутых водой на деревья — распухшие, смердящие, облепленные мухами тела. Потом, прикинув, где расположено это место, ты догадываешься, что это те две хорошенькие девочки, которые держали закусочную и заправочную станцию в трех милях от переправы. Мы обнаружили шестьдесят девять трупов там, куда никто не мог пробраться. С островка Индиан-Ки все сметено начисто, ни одной травинки, и в центре, где местность повыше, разбросаны вынесенные морем живые раковины, раки, дохлые мурены. Кажется, будто все море обрушилось на этот островок. Хотелось бы мне взять того литературного недоноска, что жаждал взглянуть на ураган, и ткнуть его носом во все это. Гарри Гопкинс (советник президента США. — В. П.) и Рузвельт, отправившие сюда этих требовавших пособия бедняг, чтобы избавиться от них, сделали свое дело. Теперь они заявляют, что погибших надо похоронить на Арлингтонском кладбище (Арлингтонское национальное кладбище. — В. П.), а не сжигать или захоронить трупы на месте. Это значит перевезти разорванные на части, разлагающиеся, лопающиеся от одного лишь прикосновения, смердящие до тошноты тела на расстояние шести или восьми миль до корабля и дальше еще миль десять — двадцать на корабле, чтобы потом уложить все это в ящики и отправить в Арлингтон. В основном протесты против кремации и захоронения поступали от владельцев похоронных бюро в Майами, которым платят по 100 долларов за ветерана. Простые сосновые ящики, называемые гробами, идут по 50 долларов за штуку. Можно было бы засыпать тела негашеной известью прямо там, где их нашли, установив личность погибших по документам, поставить кресты, а позже раскопать кости и отправить морем.
Джо Лоуи, прототип одного из парней в моем романе, тоже утонул здесь.
Я только что закончил чертовски хороший рассказ и приступил к другому, когда все это началось… В их распоряжении было целое воскресенье и понедельник, чтобы вывезти ветеранов, но никто пальцем не пошевелил. Если бы была принята хотя бы половина тех мер предосторожности, которые приняли мы, спасая лодки, не погиб бы ни один человек.
На душе так скверно, что не могу писать… Не пью ничего спиртного — должен все хорошенько запомнить, но будь я проклят, если мне это нужно для романа. Мы сделали уже пять ездок с продовольствием для случайно уцелевших, но есть это некому — кругом одни мертвецы… Удачи тебе, Макс.
Всегда твой, ЭРНЕСТ
5 февраля 1937 года
Гарри Силвестеру
Ки-Уэст
Дорогой Гарри,
война в Испании — скверная война… Меня больше всего заботит судьба простых людей, и, стремясь облегчить их страдания, я собираю средства на покупку санитарных машин и строительство госпиталей. У мятежников (франкистов. — В. П.) много хороших итальянских санитарных машин. Но убивать раненых в госпитале в Толедо с помощью ручных гранат или бомбить рабочие кварталы Мадрида без какой-либо военной необходимости, с единственной целью убивать простых людей — это не по-католически и не по-христиански… Я знаю: они (республиканцы. — В. П.) расстреливали попов и епископов, но почему же церковь вмешивается в политику на стороне угнетателей, вместо того, чтобы защищать простых людей или оставаться вне политики? Это не мое дело… но симпатии мои всегда на стороне эксплуатируемых рабочих, и я против лендлордов, даже если мне случается выпивать с ними и стрелять по глиняным летающим мишеням. Я бы с радостью перестрелял их самих…
С приветом, ЭРНЕСТ
2 августа 1937 года
М-с Пауле Пфейфер (мать втopoй жены Хемингуэя. — В. П.)
Кет-Кей
Дорогая мама,
…меньше чем через две недели я снова еду в Испанию, где, как вы знаете, независимо от того, формируются ли ваши политические взгляды непосредственно или окольным путем, я сражаюсь не на той стороне и должен быть уничтожен со всеми прочими красными. После чего Гитлер и Муссолини могут пожаловать в Испанию и получить необходимые им полезные ископаемые и начать новую войну в Европе. Что ж, пожелаем им удачи, потому что она им очень понадобится. Меня уже мутит от подобной чепухи и всеобщего нежелания знать правду об этой войне, так что я в определенном смысле рад вернуться туда, где мне не нужно будет говорить об этом… Я снова начну работать для НАНА (Североамериканское газетное объединение), но если по какой-либо причине мне придется свернуть эту работу, то без дела я не останусь. Мы собрали деньги на двадцать санитарных машин, и сборы от фильма позволят купить еще пятьдесят или сто машин…
…Дом в Пигготте мне больше по душе, чем Белый дом. М-с Рузвельт высоченного роста, обворожительная и совершенно глухая. Она практически ничего не слышит, когда к ней обращаются, но так мила, что большинство людей этого просто не замечают. Президент по-гарвардски обаятелен, беспол, женственен и похож на огромную даму — министра труда. Вот так так, он полностью парализован ниже пояса, и требуется немало усилий, чтобы усадить его в кресло и перевозить из комнаты в комнату. В Белом доме очень жарко — кондиционер только в кабинете президента, а еда — хуже не бывает. (Это между нами. Гость не должен критиковать.) Нам подали суп на дождевой воде, резинового голубя, чудный салат из вялых овощей и присланный каким-то почитателем торт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Ветеранов в этих лагерях практически убили. На станции Флорида Ист Коуст почти целые сутки стоял поезд, готовый вывести их с островов. Говорят, ответственные за ветеранов чиновники телеграфировали в Вашингтон. Вашингтон запросил службу погоды в Майами, которая якобы ответила, что никакой опасности нет и их эвакуация будет лишь бессмысленной тратой средств. Поезд стоял до тех пор, пока не началась буря. Он не отъехал и тридцати миль от двух нижних лагерей. Ответственные за ветеранов чиновники и служба погоды могут разделить ответственность поровну.
В чем я уверен и готов в этом поклясться, так это в том, что в то время, как буря бушевала на Матекумбе и большая часть людей уже погибла, служба погоды в Майами послала предварительное оповещение о штормовом ветре в районе от Ки-Ларго до Ки-Уэст и о сильном урагане во Флоридском проливе ниже Ки-Уэст. Они совершенно потеряли ураган и, определяя направление его движения, не проявили даже элементарного здравого смысла…
Хотел бы я видеть здесь рядом со мной того сукина сына, который в целях саморекламы напечатал в газете, что, дескать, находился в Майами, потому что для книги, которую он пишет, ему нужно было взглянуть на ураган, а поскольку такового не ожидалось, он был очень разочарован.
Макс, ты не можешь себе представить двух женщин, совершенно голых, закинутых водой на деревья — распухшие, смердящие, облепленные мухами тела. Потом, прикинув, где расположено это место, ты догадываешься, что это те две хорошенькие девочки, которые держали закусочную и заправочную станцию в трех милях от переправы. Мы обнаружили шестьдесят девять трупов там, куда никто не мог пробраться. С островка Индиан-Ки все сметено начисто, ни одной травинки, и в центре, где местность повыше, разбросаны вынесенные морем живые раковины, раки, дохлые мурены. Кажется, будто все море обрушилось на этот островок. Хотелось бы мне взять того литературного недоноска, что жаждал взглянуть на ураган, и ткнуть его носом во все это. Гарри Гопкинс (советник президента США. — В. П.) и Рузвельт, отправившие сюда этих требовавших пособия бедняг, чтобы избавиться от них, сделали свое дело. Теперь они заявляют, что погибших надо похоронить на Арлингтонском кладбище (Арлингтонское национальное кладбище. — В. П.), а не сжигать или захоронить трупы на месте. Это значит перевезти разорванные на части, разлагающиеся, лопающиеся от одного лишь прикосновения, смердящие до тошноты тела на расстояние шести или восьми миль до корабля и дальше еще миль десять — двадцать на корабле, чтобы потом уложить все это в ящики и отправить в Арлингтон. В основном протесты против кремации и захоронения поступали от владельцев похоронных бюро в Майами, которым платят по 100 долларов за ветерана. Простые сосновые ящики, называемые гробами, идут по 50 долларов за штуку. Можно было бы засыпать тела негашеной известью прямо там, где их нашли, установив личность погибших по документам, поставить кресты, а позже раскопать кости и отправить морем.
Джо Лоуи, прототип одного из парней в моем романе, тоже утонул здесь.
Я только что закончил чертовски хороший рассказ и приступил к другому, когда все это началось… В их распоряжении было целое воскресенье и понедельник, чтобы вывезти ветеранов, но никто пальцем не пошевелил. Если бы была принята хотя бы половина тех мер предосторожности, которые приняли мы, спасая лодки, не погиб бы ни один человек.
На душе так скверно, что не могу писать… Не пью ничего спиртного — должен все хорошенько запомнить, но будь я проклят, если мне это нужно для романа. Мы сделали уже пять ездок с продовольствием для случайно уцелевших, но есть это некому — кругом одни мертвецы… Удачи тебе, Макс.
Всегда твой, ЭРНЕСТ
5 февраля 1937 года
Гарри Силвестеру
Ки-Уэст
Дорогой Гарри,
война в Испании — скверная война… Меня больше всего заботит судьба простых людей, и, стремясь облегчить их страдания, я собираю средства на покупку санитарных машин и строительство госпиталей. У мятежников (франкистов. — В. П.) много хороших итальянских санитарных машин. Но убивать раненых в госпитале в Толедо с помощью ручных гранат или бомбить рабочие кварталы Мадрида без какой-либо военной необходимости, с единственной целью убивать простых людей — это не по-католически и не по-христиански… Я знаю: они (республиканцы. — В. П.) расстреливали попов и епископов, но почему же церковь вмешивается в политику на стороне угнетателей, вместо того, чтобы защищать простых людей или оставаться вне политики? Это не мое дело… но симпатии мои всегда на стороне эксплуатируемых рабочих, и я против лендлордов, даже если мне случается выпивать с ними и стрелять по глиняным летающим мишеням. Я бы с радостью перестрелял их самих…
С приветом, ЭРНЕСТ
2 августа 1937 года
М-с Пауле Пфейфер (мать втopoй жены Хемингуэя. — В. П.)
Кет-Кей
Дорогая мама,
…меньше чем через две недели я снова еду в Испанию, где, как вы знаете, независимо от того, формируются ли ваши политические взгляды непосредственно или окольным путем, я сражаюсь не на той стороне и должен быть уничтожен со всеми прочими красными. После чего Гитлер и Муссолини могут пожаловать в Испанию и получить необходимые им полезные ископаемые и начать новую войну в Европе. Что ж, пожелаем им удачи, потому что она им очень понадобится. Меня уже мутит от подобной чепухи и всеобщего нежелания знать правду об этой войне, так что я в определенном смысле рад вернуться туда, где мне не нужно будет говорить об этом… Я снова начну работать для НАНА (Североамериканское газетное объединение), но если по какой-либо причине мне придется свернуть эту работу, то без дела я не останусь. Мы собрали деньги на двадцать санитарных машин, и сборы от фильма позволят купить еще пятьдесят или сто машин…
…Дом в Пигготте мне больше по душе, чем Белый дом. М-с Рузвельт высоченного роста, обворожительная и совершенно глухая. Она практически ничего не слышит, когда к ней обращаются, но так мила, что большинство людей этого просто не замечают. Президент по-гарвардски обаятелен, беспол, женственен и похож на огромную даму — министра труда. Вот так так, он полностью парализован ниже пояса, и требуется немало усилий, чтобы усадить его в кресло и перевозить из комнаты в комнату. В Белом доме очень жарко — кондиционер только в кабинете президента, а еда — хуже не бывает. (Это между нами. Гость не должен критиковать.) Нам подали суп на дождевой воде, резинового голубя, чудный салат из вялых овощей и присланный каким-то почитателем торт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19