Когда застрелили первого прямо под окном кафе. Они ехали вот под таким углом...
– Откуда вы это все так хорошо знаете? – спросил он.
– Я смотрел, – ответил я ему.
Тут, подняв голову, я увидел, что по пристани идет Эдди, еще более длинный и расхлябанный, чем всегда. Он ступал так, словно у него все суставы были развинчены.
– Вот он.
У Эдди вид был неважный. Он и всегда-то не слишком хорош по утрам, но сейчас у него вид был совсем неважный.
– Ты где был? – спросил я его.
– Лежал на полу.
– Вы видели? – спросил его Джонсон.
– Не говорите об этом, мистер Джонсон, – сказал ему Эдди. – Мне тошно даже вспоминать об этом.
– Выпить вам надо, – ответил Джонсон. Потом он сказал мне: – Ну как, выйдем сегодня?
– Зависит от вас.
– Какая будет погода?
– Такая же, как вчера. Может быть, даже лучше.
– Так давайте выйдем.
– Ладно, как только принесут наживку. Мы уже три недели возили этого молодчика на рыбную ловлю, и я пока не видел от него ни цента, кроме сотни долларов, которые он мне дал еще до переезда на Кубу, чтобы уплатить консулу, получить разрешение на выход из порта, запасти бензину и кой-какой еды. Мы уговорились по тридцать пять долларов в день, рыболовная снасть моя. Он ночевал в отеле и каждое утро приходил на пристань. Устроил мне это дело Эдди, так что пришлось и его взять с собой. Я платил ему четыре доллара в день.
– Мне надо запасти бензину, – сказал я Джонсону.
– Ну что ж.
– На это нужны деньги.
– Сколько?
– Галлон стоит двадцать восемь центов. Надо галлонов сорок, не меньше. Это будет одиннадцать двадцать.
Он вынул пятнадцать долларов.
– Может, остальные засчитаем за пиво и лед? – спросил я.
– Превосходно, – сказал он. – Пусть это идет в счет моего долга.
Я подумал, что три недели – срок не маленький. но если ему вообще можно верить, то не все ли равно, в конце концов. Конечно, лучше бы рассчитываться каждую неделю. Но мне случалось и месяц возить в долг и потом все получать сполна. Это была моя ошибка, но сначала я всегда соглашался ждать, на радостях, что случился клиент. Только последние дни я начал беспокоиться, но не стал ничего говорить, боясь, как бы он не рассердился. Если ему вообще можно верить, так чем дольше он будет ездить, тем лучше.
– Бутылку пива? – спросил он, вскрывая ящик,
– Нет, спасибо.
Тут как раз показался на пристани негр, который наживлял нам удочки, и я сказал Эдди, чтоб он приготовился отчаливать.
Негр с наживкой вошел в лодку, и мы отчалили и пошли к выходу из гавани, а негр стал насаживать макрелей на крючки: он вставлял им крючок в рот, пропускал его под жабрами, вспарывая бок, и, проткнув туловище насквозь, выводил крючок наружу, потом завязывал рот, прижав его к проволочному поводку, и накрепко привязывал крючок, так чтоб он не выскальзывал, и наживка двигалась плавно, не вертясь.
Это был самый настоящий черный негр, подтянутый и мрачный, с голубым амулетом на шее под рубашкой и в старой соломенной шляпе. На лодке он больше всего любил спать и читать газеты. Но он был проворный и хорошо умел наживлять удочки.
– Разве вы сами не умеете наживлять, капитан? – спросил меня Джонсон.
– Умею, сэр.
– Зачем же вы берете негра?
– Когда пойдет крупная рыба, тогда увидите, – ответил я ему.
– А что?
– Негр делает это проворнее, чем я.
– А Эдди не может это делать?
– Нет, сэр.
– По-моему, это лишний расход. – Он платил негру доллар в день, и негр каждый вечер ходил танцевать румбу. Я видел, что его уже клонит ко сну.
– Без негра не обойтись, – сказал я.
Тем временем мы уже миновали смаки, стоявшие на якоре против Кабаньяс, и рыбачьи ялики, бросившие якорь, чтобы ловить рыбу с каменистого дна у форта Морро, и я повел лодку туда, где чернел Мексиканский залив. Эдди достал два больших поплавка, а негр наживил три удочки.
Гольфстрим подходил к самому мелководью, и когда мы приблизились, вода казалась почти фиолетовой в частых водоворотах. Дул легкий восточный ветер, и мы вспугнули много летучих рыб, знаете, таких больших, с черными крыльями: они когда взлетают – точь-в-точь самолет на картинке, изображающей трансатлантический перелет Линдберга.
Эти большие летучие рыбы – самый верный признак. Всюду, насколько хватало глаз, виднелись кучки тех желтоватых водорослей, которые показывают, что главное течение проходит на большой глубине; а впереди над стаей мелких тунцов кружились птицы. Видно было, как тунцы выпрыгивают из воды: маленькие, не больше двух-трех фунтов весу.
– Теперь можете закидывать, – сказал я Джонсону.
Он надел на себя пояс и закинул самую большую удочку с катушкой Гарди на шестьсот ярдов лесы в тридцать шесть нитей. Я оглянулся и увидел, что наживка спокойно плывет сзади, чуть покачиваясь на волнах, а оба поплавка подпрыгивают и ныряют. Мы шли с нужной скоростью, и я направил лодку к главной струе Гольфстрима.
– Укрепите удилище в гнезде у борта, – сказал я. – Тогда не так тяжело будет держать. Освободите тормоз, чтобы можно было отпустить лесу, когда клюнет. Если рыба клюнет при завинченном тормозе, она вас стащит за борт.
Каждый день мне приходилось повторять ему это, но я не сердился. Из пятидесяти любителей, которых приходится возить, умеет ловить рыбу ну разве что один. Да и этот один чаще всего валяет дурака и непременно выбирает такую лесу, которая слишком слаба для настоящей рыбы.
– Ну как денек? – спросил Джонсон.
– Лучше не придумаешь, – ответил я ему. И верно, день выдался короший.
Я передал штурвал негру и велел ему держать вдоль края Гольфстрима, на восток, а сам пошел к Джонсону, который сидел и смотрел, как его наживка покачивается на волнах.
– Может, мне закинуть вторую удочку? – спросил я его.
– Да нет, не стоит, – сказал он. – Я сам хочу и подсекать, и тянуть, и втаскивать свой улов.
– Хорошо, – сказал я. – Может, Эдди только закинет удочку, а как клюнет, он передаст ее вам, чтобы вы могли сами тянуть?
– Нет, – сказал он. – Пусть будет только одна удочка.
– Ладно.
Негр все еще разворачивался, и я посмотрел и увидел стаю летучих рыб, которая поднялась в воздух немного впереди лодки. Негр, видно, тоже ее заметил. Оглядываясь назад, я видел Гавану, красиво освещенную солнцем, и пароход, который выходил из порта со стороны Морро.
– Я думаю, сегодня вам что-нибудь удастся заполучить, мистер Джонсон, – сказал я ему.
– Пора бы, – сказал он. – Сколько времени мы уже плаваем?
– Сегодня три недели.
– Немалый срок для рыбной ловли.
– Такая уж это рыба, – ответил я ему. – Пока не пойдет, так ни одной нет. Но зато как пойдет, так ее прямо прорва. А пойти она должна. Если сегодня не пойдет, значит, никогда не пойдет. Луна теперь в самый раз. Течение хорошее, и поднимается хороший ветер.
– Мы видели несколько мелких в первый наш выход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44