Время от времени она поглядывала на бреющегося Чандоса. Он стоял спиной к ней, и она ласкала взглядом его сильное тело.
Как он отлично сложен! «О Господи, Кортни, это слишком слабо сказано! Великолепное — да, именно великолепное тело! Чандос мог бы стать безупречной моделью для скульптора», — подумала она.
Собрав посуду, Кортни вздохнула. Вот она и призналась себе в очевидном и не слишком удивилась своему открытию: Чандос вызывает в ней восхищение.
— Пожалуй, даже не восхищение; а желание, — пробормотала она себе под нос, спускаясь по склону.
Кортни вспыхнула. Так ли это? Этим ли объясняется "странное чувство, охватывающее ее при взгляде на Чандоса? Это же чувство возбуждали в ней его прикосновения, а особенно поцелуи. Что она знает о желании? Матти часто рассказывала ей о своих чувствах к мужу, а потому Кортни все же кое-что знала.
"Я не могу оторваться от него», — говорила ей Матти, и Кортни поняла, что испытывала к Чандосу то же самое. Зачем отрицать, что ее непреодолимо тянет дотронуться до него, провести пальцами по его гладкой, упругой коже.
Как же ей справиться с этим? Здесь ведь ей никуда не деться от Чандоса. Но сам-то он не выказывал к ней никакого интереса. Значит, Чандос совершенно не хочет ее как женщину. Она ему даже ничуть не нравится. Да, фантазировать можно сколько угодно, но ее чувства останутся неразделенными.
Тут Кортни вспомнила вчерашний ночной поцелуй. Это был не первый поцелуй в ее жизни.
Ухажеры из Рокли целовали ее, по-хозяйски целовал Рид, но она не могла припомнить, чтобы хоть один из этих поцелуев доставил ей столько наслаждения. А что, если бы Чандос поцеловал ее по-настоящему, а не для того, чтобы закрыть ей рот? Пораженная этими мыслями. Кортни, сама того не желая, представила себе, как Чандос занимается любовью. Примитивно, грубо, как дикарь? А может, в такие моменты он становится нежен?
— Сколько же нужно времени, чтобы вымыть один котелок?
Кортни вздрогнула от неожиданности и уронила котелок в речку. Его тут же подхватило быстрым течением, и ей пришлось прыгнуть за ним в воду. Выйдя на берег, она обернулась, собираясь выругать Чандоса за его внезапное появление, но, увидев его чувственные губы, поспешно отвернулась.
— Кажется, я… замечталась, — виновато сказала Кортни, моля Бога, чтобы Чандос не догадался, о чем она думала.
— Помечтаешь в дороге, ладно? Мы теряем время.
Он ушел, а Кортни осталась на берегу. «Вот она, реальность, — мрачно сказала она себе. — Он бандит — жестокий, грубый, дикий. Совершенно невыносимый. Какой из него любовник? Не стоит и мечтать!»
Глава 18
Когда они отклонились от берега извилистого Арканзаса, все сразу изменилось. Прекратился прохладный ветерок, так хорошо отгонявший докучливых насекомых. Не было больше тени деревьев. Но река повернула на юго-восток, а Чандос направился на юго-запад. Он сказал, что в этот же день они опять увидят Арканзас в том месте, где его русло поворачивает к западу. Вечером им предстоит перейти вброд развилку этой реки.
Кортни страдала от жары. Шла уже первая неделя сентября, но было по-летнему жарко. Влажность казалась невыносимой. Пот заливал лицо и тело Кортни, впитываясь в плотную ткань юбки. Ее организм обезвоживался, поэтому Чандос стал добавлять в воду соль, чем окончательно раздосадовал девушку.
В конце дня они въехали на холмистую территорию. Низкие плоские холмы из песчаника тянулись вдоль восточной части Индейской Территории, плавно переходя на южной границе в Арбукские горы. Холмы, высота которых кое-где достигала четырехсот футов, были покрыты густыми дубовыми лесами, богатыми дичью.
Когда Кортни выжимала юбку после их второй переправы через реку, Чандос сказал, что пойдет пострелять дичь к обеду, и велел к его возвращению подготовить стоянку. Не успела Кортни возразить, как он уехал. Усевшись на землю, она сердито смотрела ему вслед.
Зная, что это проверка, она возмущалась. Но ничего не оставалось, как приняться за работу. Она распрягла и накормила свою лошадь и Нелли, набрала хвороста и начала разжигать костер, вспоминая, как это делал Чандос. Древесина была сыровата, и костер сильно дымил. Готовя бобы, жестянки с которыми наполняли ее дорожный мешок, она с отвращением думала, что после этого путешествия никогда не возьмет их в рот.
Приготовив все, Кортни испытала удовлетворение. На все у нее ушло немногим больше часа, а ведь почти все это время она потратила на лошадей. Присев в ожидании Чандоса, Кортни вдруг вспомнила про свою юбку и решила, что сейчас самое время постирать. А раз уж Чандоса нет, можно как следует, не торопясь, искупаться.
Настроение Кортни улучшилось, теперь она уже не сердилась на Чандоса за то, что он бросил ее одну. Было еще вполне светло — предзакатное небо розовело над головой. К тому же у нее есть кольт, хоть она и не слишком ловко умеет с ним обращаться.
Кортни быстро собрала мыло, полотенце и смену одежды. Берег был покрыт камнями и валунами. Один валун лежал поперек течения, образовав что-то вроде запруды. Это позволяло Кортни искупаться в спокойной воде.
Сев на мелководье, она постирала одежду, бросила ее на камни, вымыла свои спутанные волосы, а потом прямо на себе намылила белье — снимать его ей не хотелось. Кортни принялась яростно скрести тело, смывая пыль и пот. После поездки верхом по жаре прохладная вода Восхитительно бодрила. Сидя в этом укромном месте, Кортни была счастлива. За уступами каменистого берега она ничего не видела и чувствовала себя в приятном уединении.
Небо начинали окрашивать вечерние багряно-сиреневые тона, когда Кортни вылезла из воды и хотела пойти за своей мокрой одеждой. Но она дошла лишь до кромки воды. Четыре лошади стояли вдоль берега, преграждая ей путь к стоянке. Четыре лошади с четырьмя всадниками.
"Это не индейцы», — сразу подумала она. Но от этого тревога не утихла. От взглядов всадников по коже Кортни побежали мурашки. Ноги мужчин были мокрыми, значит, они только что переправились через реку. Если бы только она видела, как они переправлялись, или слышала, как они подъехали!
— Где твой мужчина?
Говоривший был весь каким-то коричневым: волосы и глаза, куртка, брюки, сапоги, шляпа, даже рубашка. На вид ему было около тридцати, другим не больше, и Кортни вспомнила слова о том, что бандиты умирают молодыми. А что это бандиты, она не сомневалась. Вид их свидетельствовал о том, что живут они по особым законам и носят оружие, отстаивая эти законы.
— Я задал тебе вопрос, — резко сказал он. Кортни не могла пошевелиться, охваченная страхом. Надо взять себя в руки, решила она.
— Мой попутчик придет с минуты на минуту. Двое засмеялись. Почему? Коричневый не смеялся. Лицо его было бесстрастным.
— Это не ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Как он отлично сложен! «О Господи, Кортни, это слишком слабо сказано! Великолепное — да, именно великолепное тело! Чандос мог бы стать безупречной моделью для скульптора», — подумала она.
Собрав посуду, Кортни вздохнула. Вот она и призналась себе в очевидном и не слишком удивилась своему открытию: Чандос вызывает в ней восхищение.
— Пожалуй, даже не восхищение; а желание, — пробормотала она себе под нос, спускаясь по склону.
Кортни вспыхнула. Так ли это? Этим ли объясняется "странное чувство, охватывающее ее при взгляде на Чандоса? Это же чувство возбуждали в ней его прикосновения, а особенно поцелуи. Что она знает о желании? Матти часто рассказывала ей о своих чувствах к мужу, а потому Кортни все же кое-что знала.
"Я не могу оторваться от него», — говорила ей Матти, и Кортни поняла, что испытывала к Чандосу то же самое. Зачем отрицать, что ее непреодолимо тянет дотронуться до него, провести пальцами по его гладкой, упругой коже.
Как же ей справиться с этим? Здесь ведь ей никуда не деться от Чандоса. Но сам-то он не выказывал к ней никакого интереса. Значит, Чандос совершенно не хочет ее как женщину. Она ему даже ничуть не нравится. Да, фантазировать можно сколько угодно, но ее чувства останутся неразделенными.
Тут Кортни вспомнила вчерашний ночной поцелуй. Это был не первый поцелуй в ее жизни.
Ухажеры из Рокли целовали ее, по-хозяйски целовал Рид, но она не могла припомнить, чтобы хоть один из этих поцелуев доставил ей столько наслаждения. А что, если бы Чандос поцеловал ее по-настоящему, а не для того, чтобы закрыть ей рот? Пораженная этими мыслями. Кортни, сама того не желая, представила себе, как Чандос занимается любовью. Примитивно, грубо, как дикарь? А может, в такие моменты он становится нежен?
— Сколько же нужно времени, чтобы вымыть один котелок?
Кортни вздрогнула от неожиданности и уронила котелок в речку. Его тут же подхватило быстрым течением, и ей пришлось прыгнуть за ним в воду. Выйдя на берег, она обернулась, собираясь выругать Чандоса за его внезапное появление, но, увидев его чувственные губы, поспешно отвернулась.
— Кажется, я… замечталась, — виновато сказала Кортни, моля Бога, чтобы Чандос не догадался, о чем она думала.
— Помечтаешь в дороге, ладно? Мы теряем время.
Он ушел, а Кортни осталась на берегу. «Вот она, реальность, — мрачно сказала она себе. — Он бандит — жестокий, грубый, дикий. Совершенно невыносимый. Какой из него любовник? Не стоит и мечтать!»
Глава 18
Когда они отклонились от берега извилистого Арканзаса, все сразу изменилось. Прекратился прохладный ветерок, так хорошо отгонявший докучливых насекомых. Не было больше тени деревьев. Но река повернула на юго-восток, а Чандос направился на юго-запад. Он сказал, что в этот же день они опять увидят Арканзас в том месте, где его русло поворачивает к западу. Вечером им предстоит перейти вброд развилку этой реки.
Кортни страдала от жары. Шла уже первая неделя сентября, но было по-летнему жарко. Влажность казалась невыносимой. Пот заливал лицо и тело Кортни, впитываясь в плотную ткань юбки. Ее организм обезвоживался, поэтому Чандос стал добавлять в воду соль, чем окончательно раздосадовал девушку.
В конце дня они въехали на холмистую территорию. Низкие плоские холмы из песчаника тянулись вдоль восточной части Индейской Территории, плавно переходя на южной границе в Арбукские горы. Холмы, высота которых кое-где достигала четырехсот футов, были покрыты густыми дубовыми лесами, богатыми дичью.
Когда Кортни выжимала юбку после их второй переправы через реку, Чандос сказал, что пойдет пострелять дичь к обеду, и велел к его возвращению подготовить стоянку. Не успела Кортни возразить, как он уехал. Усевшись на землю, она сердито смотрела ему вслед.
Зная, что это проверка, она возмущалась. Но ничего не оставалось, как приняться за работу. Она распрягла и накормила свою лошадь и Нелли, набрала хвороста и начала разжигать костер, вспоминая, как это делал Чандос. Древесина была сыровата, и костер сильно дымил. Готовя бобы, жестянки с которыми наполняли ее дорожный мешок, она с отвращением думала, что после этого путешествия никогда не возьмет их в рот.
Приготовив все, Кортни испытала удовлетворение. На все у нее ушло немногим больше часа, а ведь почти все это время она потратила на лошадей. Присев в ожидании Чандоса, Кортни вдруг вспомнила про свою юбку и решила, что сейчас самое время постирать. А раз уж Чандоса нет, можно как следует, не торопясь, искупаться.
Настроение Кортни улучшилось, теперь она уже не сердилась на Чандоса за то, что он бросил ее одну. Было еще вполне светло — предзакатное небо розовело над головой. К тому же у нее есть кольт, хоть она и не слишком ловко умеет с ним обращаться.
Кортни быстро собрала мыло, полотенце и смену одежды. Берег был покрыт камнями и валунами. Один валун лежал поперек течения, образовав что-то вроде запруды. Это позволяло Кортни искупаться в спокойной воде.
Сев на мелководье, она постирала одежду, бросила ее на камни, вымыла свои спутанные волосы, а потом прямо на себе намылила белье — снимать его ей не хотелось. Кортни принялась яростно скрести тело, смывая пыль и пот. После поездки верхом по жаре прохладная вода Восхитительно бодрила. Сидя в этом укромном месте, Кортни была счастлива. За уступами каменистого берега она ничего не видела и чувствовала себя в приятном уединении.
Небо начинали окрашивать вечерние багряно-сиреневые тона, когда Кортни вылезла из воды и хотела пойти за своей мокрой одеждой. Но она дошла лишь до кромки воды. Четыре лошади стояли вдоль берега, преграждая ей путь к стоянке. Четыре лошади с четырьмя всадниками.
"Это не индейцы», — сразу подумала она. Но от этого тревога не утихла. От взглядов всадников по коже Кортни побежали мурашки. Ноги мужчин были мокрыми, значит, они только что переправились через реку. Если бы только она видела, как они переправлялись, или слышала, как они подъехали!
— Где твой мужчина?
Говоривший был весь каким-то коричневым: волосы и глаза, куртка, брюки, сапоги, шляпа, даже рубашка. На вид ему было около тридцати, другим не больше, и Кортни вспомнила слова о том, что бандиты умирают молодыми. А что это бандиты, она не сомневалась. Вид их свидетельствовал о том, что живут они по особым законам и носят оружие, отстаивая эти законы.
— Я задал тебе вопрос, — резко сказал он. Кортни не могла пошевелиться, охваченная страхом. Надо взять себя в руки, решила она.
— Мой попутчик придет с минуты на минуту. Двое засмеялись. Почему? Коричневый не смеялся. Лицо его было бесстрастным.
— Это не ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62