Пусть будет «объект». Если вам такой язык привычней.
— Люди, вышедшие на контакт, работали под прикрытием служащих жэка, посыльных военкоматов, участковых терапевтов. Мы навели справки. Ни один служащий, посыльный или участковый терапевт по данным адресам не направлялся.
Нами было организовано скрытое сопровождение вступивших в контакт лиц. Следы привели в китайское посольство…
— «Следы привели…» Вы прямо как в детективном романе выражаетесь.
— Вы сами просили на понятном языке…
— Ладно, генерал, считай, что уел. Рассказывай дальше.
— Попытки подобных контактов были зарегистрированы в местах проживания сослуживцев «объекта». Еще один визит отмечен в поселке, где проживают его престарелые родители и дальние родственники.
Кроме того, мы располагаем информацией, полученной из особых источников, о всплеске интереса китайских спецслужб к профессиональной деятельности подразделений, возглавлявшихся «объектом» в последние годы службы.
— Что значит «особых источников»?
— Это конфиденциальные источники, называть которые я не имею права.
— Даже мне?
— Даже вам. Простите.
— Конспиративные игры?
— Нет, просто такая работа.
— Хорошо, что дальше?
— На основании всего вышеизложенного нами был сделан вывод, что «объект» интенсивно разрабатывается китайскими спецслужбами. Как минимум на уровне посольства.
— Где вы его выкопали, этот ваш «объект», который все ловят и никто поймать не может. А теперь еще и китайцы. Зачем он мог понадобиться китайцам?
— Не знаю! — честно ответил генерал Федоров. — ПОКА не знаю. Но надеюсь, что через два-три дня я смогу ответить на ваш вопрос…
Глава 93
— Пост сдал.
— Пост принял.
Очередной наблюдатель, осторожно нащупывая ногами скобки, слез с елки, внимательно огляделся, сделал десять шагов от ствола в сторону и… пропал. Словно надел пилотку-невидимку.
На самом деле он не пропал. Он подошел к старому трухлявому пню, ухватил его с двух сторон, откинул, как дверцу, и шагнул правой ногой в пустоту. В пустоте была лестница.
Нащупав перекладину, наблюдатель взялся за поручень, прикрученный к внутренней стороне пня, потянул его на себя и бесшумно закрыл вход в убежище.
Тремя метрами ниже уровня земли он открыл еще один люк.
В тесной земляной пещере находились три человека. Два, слегка покачиваясь, лежали на подвешенных к потолку гамаках, поверх подстеленных под спины пуховых спальников. Третий на импортной альпинистской газовой горелке кипятил воду.
— Пришел?
— Пришел.
— Все спокойно?
— Все нормально.
— Чай будешь?
— Не откажусь!
— Тогда садись.
Дежурный кашевар снял с горелки котелок, бросил туда щепоть заварки. Вскрыл две банки рисовой каши с мясом. Выложил галеты и плитку шоколада.
— Однообразное у вас меню, — проворчал наблюдатель.
— Зато сытное.
— Зато поперек горла!
— Ладно, не ворчи…
Наблюдатель стал уплетать жирную мясную кашу, закусывая ее шоколадом и галетами. Честно говоря, ему было плевать что есть. Лишь бы скорее спать…
Съел. Вытер губы рукавом. После недельного пребывания в земляной норе нравы ее обитателей заметно упростились.
— А эти, на точке, сегодня медвежатину жрали. Нашу, между прочим, медвежатину.
— Какую нашу? — не сразу понял возлежащий в гамаке боец.
— Ту, которую мы позавчера им на проволоку повесили.
— Откуда ты знаешь? Может, это была тушенка?
— По запаху знаю. Они костер на улице развели и шампуры повытаскивали. А потом так мясом запахло… Натуральным. У меня аж слюнки потекли. А с запаха тушенки меня бы вырвало.
— И ты хочешь сказать, что с такого расстояния учуял?..
— Не то слово! Я же говорю — слюной захлебывался.
— Врешь!
— Чего мне врать. Ты попробуй посидеть целые сутки без крошки во рту. Еще не тому научишься. Научишься по отрыжке личного состава меню солдатской столовки различать…
— Ну да, голодный! А шоколад не в счет?
— Шоколад не в счет. Шоколад не еда — баловство…
— Хватит трепаться. Отчет давай. У меня связь через десять минут, — встрял в обычный после приема осточертевшей консервированной каши диалог недавний кашевар. Вернее сказать, кашегрей.
Вообще-то в этой земляной норе он был не повар. По основной обязанности он был шифровальщик. Приготовлением еды он баловался в виде добровольно взятой на себя нагрузки, чтобы хоть как-то скрасить время между сеансами связи. Потому что спать устал. И читать устал. И трепаться со свободной от дежурства сменой устал. И вообще находиться в этой земляной, особо строгого для него режима камере устал. До чертиков. И все потому, что по своей должности был «не выездной». Не мог он выходить на поверхность на наблюдение, не мог в охранение и даже по естественной надобности. Не мог выходить, потому что был шифровальщиком. И не должен был попасть в руки врага ни в коем случае. Живым попасть.
Шифровальщики охраняются особо. Что называется — «пуще глаза своего». В драке защищаются всем миром. Но умирают все равно первыми. При малейшей угрозе их пленения. Как носители наиболее ценной информации.
— Давай.
Наблюдатель передал шифровальщику убористо исписанный листок.
— Ты среди графоманов просто чемпион по борзописанию.
— Это потому, что тема неисчерпаема. Что вижу — то пою.
Шифровальщик ушел в дальний угол микроземлянки, задернулся импровизированной, изготовленной из плащ-палатки шторкой, вытащил шифромашинку. Он еще раз убедился, что его никто не видит, и превратил непонятные постороннему цифры и знаки с бумаги в еще более непонятные цифры и знаки. Не понятные уже никому.
Все прочие жильцы норы восприняли карикатурно конспиративные действия шифровальщика совершенно нормально. Они не видели ничего оскорбительного или смешного в том, что их товарищ прячется от них за плащ-палаткой и что-то там под ней делает. Они привыкли. Они привыкли к незыблемым в их жизни правилам конспирации. И не любопытничали понапрасну. Чем меньше знаешь, тем меньше тебя мучают, когда берут под микитки. Тем быстрее отпускают душу на покаяние милосердным выстрелом в затылок.
А того, кто знает шифр, не отпускают. Очень долго не отпускают…
На связи…
Связь пошла…
Теперь все за прошлые сутки шаги первого, второго и прочих часовых и их разводящего, все перемещения людей и автотранспорта в периметре охранной зоны ушли за тридевять километров, чтобы лечь на стол никому не известного заказчика. Для которого и по приказу которого все они тут на глубине трех метров в земле и на вершинах самых высоких сосен сидели.
— Ну что там новенького? — спросили бойцы вышедшего из-за плащ-палатки шифровальщика.
— Горячий привет от командования.
— А что еще?
— Еще? Надежда, что мы успешно справимся с порученным нам общественно полезным делом и не уроним знамя… Потому что ниже его уронить уже невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Люди, вышедшие на контакт, работали под прикрытием служащих жэка, посыльных военкоматов, участковых терапевтов. Мы навели справки. Ни один служащий, посыльный или участковый терапевт по данным адресам не направлялся.
Нами было организовано скрытое сопровождение вступивших в контакт лиц. Следы привели в китайское посольство…
— «Следы привели…» Вы прямо как в детективном романе выражаетесь.
— Вы сами просили на понятном языке…
— Ладно, генерал, считай, что уел. Рассказывай дальше.
— Попытки подобных контактов были зарегистрированы в местах проживания сослуживцев «объекта». Еще один визит отмечен в поселке, где проживают его престарелые родители и дальние родственники.
Кроме того, мы располагаем информацией, полученной из особых источников, о всплеске интереса китайских спецслужб к профессиональной деятельности подразделений, возглавлявшихся «объектом» в последние годы службы.
— Что значит «особых источников»?
— Это конфиденциальные источники, называть которые я не имею права.
— Даже мне?
— Даже вам. Простите.
— Конспиративные игры?
— Нет, просто такая работа.
— Хорошо, что дальше?
— На основании всего вышеизложенного нами был сделан вывод, что «объект» интенсивно разрабатывается китайскими спецслужбами. Как минимум на уровне посольства.
— Где вы его выкопали, этот ваш «объект», который все ловят и никто поймать не может. А теперь еще и китайцы. Зачем он мог понадобиться китайцам?
— Не знаю! — честно ответил генерал Федоров. — ПОКА не знаю. Но надеюсь, что через два-три дня я смогу ответить на ваш вопрос…
Глава 93
— Пост сдал.
— Пост принял.
Очередной наблюдатель, осторожно нащупывая ногами скобки, слез с елки, внимательно огляделся, сделал десять шагов от ствола в сторону и… пропал. Словно надел пилотку-невидимку.
На самом деле он не пропал. Он подошел к старому трухлявому пню, ухватил его с двух сторон, откинул, как дверцу, и шагнул правой ногой в пустоту. В пустоте была лестница.
Нащупав перекладину, наблюдатель взялся за поручень, прикрученный к внутренней стороне пня, потянул его на себя и бесшумно закрыл вход в убежище.
Тремя метрами ниже уровня земли он открыл еще один люк.
В тесной земляной пещере находились три человека. Два, слегка покачиваясь, лежали на подвешенных к потолку гамаках, поверх подстеленных под спины пуховых спальников. Третий на импортной альпинистской газовой горелке кипятил воду.
— Пришел?
— Пришел.
— Все спокойно?
— Все нормально.
— Чай будешь?
— Не откажусь!
— Тогда садись.
Дежурный кашевар снял с горелки котелок, бросил туда щепоть заварки. Вскрыл две банки рисовой каши с мясом. Выложил галеты и плитку шоколада.
— Однообразное у вас меню, — проворчал наблюдатель.
— Зато сытное.
— Зато поперек горла!
— Ладно, не ворчи…
Наблюдатель стал уплетать жирную мясную кашу, закусывая ее шоколадом и галетами. Честно говоря, ему было плевать что есть. Лишь бы скорее спать…
Съел. Вытер губы рукавом. После недельного пребывания в земляной норе нравы ее обитателей заметно упростились.
— А эти, на точке, сегодня медвежатину жрали. Нашу, между прочим, медвежатину.
— Какую нашу? — не сразу понял возлежащий в гамаке боец.
— Ту, которую мы позавчера им на проволоку повесили.
— Откуда ты знаешь? Может, это была тушенка?
— По запаху знаю. Они костер на улице развели и шампуры повытаскивали. А потом так мясом запахло… Натуральным. У меня аж слюнки потекли. А с запаха тушенки меня бы вырвало.
— И ты хочешь сказать, что с такого расстояния учуял?..
— Не то слово! Я же говорю — слюной захлебывался.
— Врешь!
— Чего мне врать. Ты попробуй посидеть целые сутки без крошки во рту. Еще не тому научишься. Научишься по отрыжке личного состава меню солдатской столовки различать…
— Ну да, голодный! А шоколад не в счет?
— Шоколад не в счет. Шоколад не еда — баловство…
— Хватит трепаться. Отчет давай. У меня связь через десять минут, — встрял в обычный после приема осточертевшей консервированной каши диалог недавний кашевар. Вернее сказать, кашегрей.
Вообще-то в этой земляной норе он был не повар. По основной обязанности он был шифровальщик. Приготовлением еды он баловался в виде добровольно взятой на себя нагрузки, чтобы хоть как-то скрасить время между сеансами связи. Потому что спать устал. И читать устал. И трепаться со свободной от дежурства сменой устал. И вообще находиться в этой земляной, особо строгого для него режима камере устал. До чертиков. И все потому, что по своей должности был «не выездной». Не мог он выходить на поверхность на наблюдение, не мог в охранение и даже по естественной надобности. Не мог выходить, потому что был шифровальщиком. И не должен был попасть в руки врага ни в коем случае. Живым попасть.
Шифровальщики охраняются особо. Что называется — «пуще глаза своего». В драке защищаются всем миром. Но умирают все равно первыми. При малейшей угрозе их пленения. Как носители наиболее ценной информации.
— Давай.
Наблюдатель передал шифровальщику убористо исписанный листок.
— Ты среди графоманов просто чемпион по борзописанию.
— Это потому, что тема неисчерпаема. Что вижу — то пою.
Шифровальщик ушел в дальний угол микроземлянки, задернулся импровизированной, изготовленной из плащ-палатки шторкой, вытащил шифромашинку. Он еще раз убедился, что его никто не видит, и превратил непонятные постороннему цифры и знаки с бумаги в еще более непонятные цифры и знаки. Не понятные уже никому.
Все прочие жильцы норы восприняли карикатурно конспиративные действия шифровальщика совершенно нормально. Они не видели ничего оскорбительного или смешного в том, что их товарищ прячется от них за плащ-палаткой и что-то там под ней делает. Они привыкли. Они привыкли к незыблемым в их жизни правилам конспирации. И не любопытничали понапрасну. Чем меньше знаешь, тем меньше тебя мучают, когда берут под микитки. Тем быстрее отпускают душу на покаяние милосердным выстрелом в затылок.
А того, кто знает шифр, не отпускают. Очень долго не отпускают…
На связи…
Связь пошла…
Теперь все за прошлые сутки шаги первого, второго и прочих часовых и их разводящего, все перемещения людей и автотранспорта в периметре охранной зоны ушли за тридевять километров, чтобы лечь на стол никому не известного заказчика. Для которого и по приказу которого все они тут на глубине трех метров в земле и на вершинах самых высоких сосен сидели.
— Ну что там новенького? — спросили бойцы вышедшего из-за плащ-палатки шифровальщика.
— Горячий привет от командования.
— А что еще?
— Еще? Надежда, что мы успешно справимся с порученным нам общественно полезным делом и не уроним знамя… Потому что ниже его уронить уже невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97