Рея говорит ему, что после смерти Марло половина наследства отойдет Одетт. Но этот парень полагает, что будет лучше, если он с Реей получит его целиком. Ни один из них не может допустить, чтобы ему предъявили обвинение в убийстве Одетт, поэтому они ищут козла отпущения и останавливают свой выбор на мне. План похищения всего лишь приманка. Я на нее клюнул, так же, как и Одетт. Рея и ее приятель спят спокойно. Если что-то пойдет не так, отвечать придется мне. Да, похоже на правду. Этот мужчина… любовник… именно он убил Одетт.
За разговорами текли минуты. Наконец где-то вдали часы пробили один раз. Нина посмотрела на меня.
– Нам пора.
Мы шли молча, держась за руки. Говорить было не о чем, мы понимали, что нас ждет.
В домах уже погасли огни, выключились телевизоры, бодрствовали лишь мы вдвоем.
Дойдя до Тихоокеанского бульвара, мы остановились.
– Пойдем за машиной, – сказал я.
И на бульваре все давно спали. Не колеблясь ни секунды, Нина села за руль, завела двигатель. Я обошел „меркьюри“, она изнутри открыла дверцу, и я сел рядом с женой, стараясь ничего не трогать, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Мы подъехали к нашему дому, я отпер гараж, и задним ходом Нина подогнала машину вплотную к „паккарду“.
Она вылезла из кабины и подошла ко мне. Мы оба смотрели на багажник „паккарда“.
– Иди в дом и подожди меня, – приказал я.
– Я помогу тебе, Гарри. – Ее голос дрожал.
Я обнял Нину и прижал к себе. Я понимал, чего стоили ей эти слова.
– Я справлюсь сам.
– Тогда я постою у ворот, на всякий случай…
Она направилась к воротам, а я поднял монтировку и, взломав замок, открыл багажник „меркьюри“. А несколько секунд спустя откинул и крышку багажника „паккарда“.
Я перевалил тело Одетт из одного багажника в другой. Нина так и стояла у ворот, а я сходил в бунгало, вернулся с „дипломатом“, положил его рядом с телом девушки и опустил крышку багажника.
– Готово, – позвал я Нину. – Поехали.
Мы залезли в кабину. Наши плечи соприкоснулись. Я почувствовал, как она дрожит. Мы повернули на Тихоокеанский бульвар и, проехав несколько кварталов, остановились у тротуара. По пути домой мы никого не встретили.
Как только я запер входную дверь, Нина вскрикнула и упала без чувств.
Глава 11
Тело Одетт нашли следующим утром, в начале одиннадцатого. Я сидел в кабинете с десяти часов, каждую секунду ожидая звонка.
Я провел тяжелую ночь. Когда Нина пришла в себя, у нее началась истерика. С трудом мне удалось успокоить ее и заставить принять две таблетки снотворного. Убедившись, что она заснула, я пошел в гараж и вытащил из багажника чемодан Одетт. Я внимательно осмотрел багажник, чтобы удостовериться, что в нем не осталось следов пребывания тела Одетт. Я даже пропылесосил его.
Затем с чемоданом в руке я вернулся в дом и зажег газовый камин. Бросил в огонь красное платье и белую куртку, в которых Одетт появилась в „Пиратской хижине“, рыжий парик, туалетные принадлежности. За ними последовал и разрезанный на куски чемодан.
За ночь я практически не сомкнул глаз. Утром Нина выглядела неважно. За завтраком мы перебросились лишь двумя-тремя словами. Нас тяготило предчувствие того, что полиция вскорости обнаружит тело. Работать я не мог. И лишь курил одну сигарету за другой, не сводя глаз с телефона.
Когда же он наконец зазвонил, моя рука так сильно тряслась, что я едва не выронил трубку.
– Мы ее нашли! – возбужденно прокричал Реник. – Ее привезли в полицейское управление. Я уже выхожу, не копайся.
С ним и Барти я столкнулся у лифта. Барти нетерпеливо нажимал на кнопку вызова.
– Она мертва, – пояснил мне Реник. – Ее убили. Тело обнаружено в багажнике украденного автомобиля на Тихоокеанском бульваре.
До полицейского управления мы домчались за несколько минут. Машина сразу въехала во двор. Четверо или пятеро мужчин в штатском окружили „меркьюри“. Фотограф суетился около открытого багажника.
У меня похолодело внутри, когда вместе с Барти и Реником я вылез из кабины и направился к „меркьюри“. В багажник я старался не смотреть.
– Как только фотограф закончит, немедленно отправьте тело судебному эксперту, – распорядился Реник. – А вы, – обратился он к детективам, – тщательно осмотрите машину. Ничего не упустите. – Он вновь повернулся к багажнику. – Эй, а это что такое? Похоже на дипломат с выкупом. – Он достал из кармана носовой платок, накрыл им ручку „дипломата“ и потянул его на себя. – Почему он такой тяжелый? Неужели в нем деньги? – Реник положил „дипломат“ на землю и открыл его. Вокруг сгрудились детективы. – Газеты! – Он посмотрел на Барти. – Что все это значит?
– Взгляни на ее платье, – ответил тот. – Бармен из „Пиратской хижины“ говорил, что она была в красном платье и белой курточке. Она переоделась.
Я понимал, сколь рискованно оставлять на Одетт дешевое сине-белое платье, но никакие силы не могли заставить меня снять с трупа одно платье и надеть другое.
– Откуда взялось это платье? – удивился Реник. Затем повернулся ко мне: – Слушай, Гарри, возьми машину и поезжай к Марло. Спроси у его жены, было ли у Одетт такое платье, и привези кого-нибудь для опознания тела.
Я вытаращился на него.
– Ты хочешь, чтобы я встретился с миссис Марло?
– Конечно, конечно, – неторопливо ответил Реник. – И сообщи старику о смерти дочери. Привези с собой О'Рейли, пусть он опознает Одетт. Мы не хотим, чтобы Марло увидел ее в таком виде. Если он все-таки захочет приехать, предупреди, что зрелище не из приятных, но, главное, разберись с платьем, это очень важно.
– Хорошо. – Я только обрадовался возможности уехать подальше от „меркьюри“ и страшного содержимого его багажника. Минуту спустя мы уже мчались к поместью Марло.
Наконец-то мне представился случай поговорить с Реей. Реник мог найти магазин, продавший бело-синее платье. А покупала-то его Рея.
Еще через десять минут я взбежал по ступенькам дома Марло и позвонил. Меня встретил дворецкий.
– Я из полицейского управления, – представился я. – Могу я видеть мистера Марло?
Дворецкий отступил в сторону, чтобы я мог войти.
– Сегодня утром мистер Марло плохо себя чувствует. Он еще в постели. Я бы не хотел беспокоить его.
– Я могу поговорить и с миссис Марло. Дело срочное.
– Если вы подождете, сэр…
И он двинулся вдоль длинного коридора. Я дал ему отойти на десяток шагов и последовал за ним. Дворецкий толкнул вращающуюся стеклянную дверь и вышел во внутренний дворик, где в шезлонге лежала Рея в белых брюках и светло-голубой блузке. Она читала газету и подняла голову, услышав шаги дворецкого.
Не успел он сказать и слова, как во внутреннем дворике появился я.
Когда Рея увидела меня, ее глаза на мгновение превратились в щелочки, затем на лице вновь появилось скучающее выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
За разговорами текли минуты. Наконец где-то вдали часы пробили один раз. Нина посмотрела на меня.
– Нам пора.
Мы шли молча, держась за руки. Говорить было не о чем, мы понимали, что нас ждет.
В домах уже погасли огни, выключились телевизоры, бодрствовали лишь мы вдвоем.
Дойдя до Тихоокеанского бульвара, мы остановились.
– Пойдем за машиной, – сказал я.
И на бульваре все давно спали. Не колеблясь ни секунды, Нина села за руль, завела двигатель. Я обошел „меркьюри“, она изнутри открыла дверцу, и я сел рядом с женой, стараясь ничего не трогать, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Мы подъехали к нашему дому, я отпер гараж, и задним ходом Нина подогнала машину вплотную к „паккарду“.
Она вылезла из кабины и подошла ко мне. Мы оба смотрели на багажник „паккарда“.
– Иди в дом и подожди меня, – приказал я.
– Я помогу тебе, Гарри. – Ее голос дрожал.
Я обнял Нину и прижал к себе. Я понимал, чего стоили ей эти слова.
– Я справлюсь сам.
– Тогда я постою у ворот, на всякий случай…
Она направилась к воротам, а я поднял монтировку и, взломав замок, открыл багажник „меркьюри“. А несколько секунд спустя откинул и крышку багажника „паккарда“.
Я перевалил тело Одетт из одного багажника в другой. Нина так и стояла у ворот, а я сходил в бунгало, вернулся с „дипломатом“, положил его рядом с телом девушки и опустил крышку багажника.
– Готово, – позвал я Нину. – Поехали.
Мы залезли в кабину. Наши плечи соприкоснулись. Я почувствовал, как она дрожит. Мы повернули на Тихоокеанский бульвар и, проехав несколько кварталов, остановились у тротуара. По пути домой мы никого не встретили.
Как только я запер входную дверь, Нина вскрикнула и упала без чувств.
Глава 11
Тело Одетт нашли следующим утром, в начале одиннадцатого. Я сидел в кабинете с десяти часов, каждую секунду ожидая звонка.
Я провел тяжелую ночь. Когда Нина пришла в себя, у нее началась истерика. С трудом мне удалось успокоить ее и заставить принять две таблетки снотворного. Убедившись, что она заснула, я пошел в гараж и вытащил из багажника чемодан Одетт. Я внимательно осмотрел багажник, чтобы удостовериться, что в нем не осталось следов пребывания тела Одетт. Я даже пропылесосил его.
Затем с чемоданом в руке я вернулся в дом и зажег газовый камин. Бросил в огонь красное платье и белую куртку, в которых Одетт появилась в „Пиратской хижине“, рыжий парик, туалетные принадлежности. За ними последовал и разрезанный на куски чемодан.
За ночь я практически не сомкнул глаз. Утром Нина выглядела неважно. За завтраком мы перебросились лишь двумя-тремя словами. Нас тяготило предчувствие того, что полиция вскорости обнаружит тело. Работать я не мог. И лишь курил одну сигарету за другой, не сводя глаз с телефона.
Когда же он наконец зазвонил, моя рука так сильно тряслась, что я едва не выронил трубку.
– Мы ее нашли! – возбужденно прокричал Реник. – Ее привезли в полицейское управление. Я уже выхожу, не копайся.
С ним и Барти я столкнулся у лифта. Барти нетерпеливо нажимал на кнопку вызова.
– Она мертва, – пояснил мне Реник. – Ее убили. Тело обнаружено в багажнике украденного автомобиля на Тихоокеанском бульваре.
До полицейского управления мы домчались за несколько минут. Машина сразу въехала во двор. Четверо или пятеро мужчин в штатском окружили „меркьюри“. Фотограф суетился около открытого багажника.
У меня похолодело внутри, когда вместе с Барти и Реником я вылез из кабины и направился к „меркьюри“. В багажник я старался не смотреть.
– Как только фотограф закончит, немедленно отправьте тело судебному эксперту, – распорядился Реник. – А вы, – обратился он к детективам, – тщательно осмотрите машину. Ничего не упустите. – Он вновь повернулся к багажнику. – Эй, а это что такое? Похоже на дипломат с выкупом. – Он достал из кармана носовой платок, накрыл им ручку „дипломата“ и потянул его на себя. – Почему он такой тяжелый? Неужели в нем деньги? – Реник положил „дипломат“ на землю и открыл его. Вокруг сгрудились детективы. – Газеты! – Он посмотрел на Барти. – Что все это значит?
– Взгляни на ее платье, – ответил тот. – Бармен из „Пиратской хижины“ говорил, что она была в красном платье и белой курточке. Она переоделась.
Я понимал, сколь рискованно оставлять на Одетт дешевое сине-белое платье, но никакие силы не могли заставить меня снять с трупа одно платье и надеть другое.
– Откуда взялось это платье? – удивился Реник. Затем повернулся ко мне: – Слушай, Гарри, возьми машину и поезжай к Марло. Спроси у его жены, было ли у Одетт такое платье, и привези кого-нибудь для опознания тела.
Я вытаращился на него.
– Ты хочешь, чтобы я встретился с миссис Марло?
– Конечно, конечно, – неторопливо ответил Реник. – И сообщи старику о смерти дочери. Привези с собой О'Рейли, пусть он опознает Одетт. Мы не хотим, чтобы Марло увидел ее в таком виде. Если он все-таки захочет приехать, предупреди, что зрелище не из приятных, но, главное, разберись с платьем, это очень важно.
– Хорошо. – Я только обрадовался возможности уехать подальше от „меркьюри“ и страшного содержимого его багажника. Минуту спустя мы уже мчались к поместью Марло.
Наконец-то мне представился случай поговорить с Реей. Реник мог найти магазин, продавший бело-синее платье. А покупала-то его Рея.
Еще через десять минут я взбежал по ступенькам дома Марло и позвонил. Меня встретил дворецкий.
– Я из полицейского управления, – представился я. – Могу я видеть мистера Марло?
Дворецкий отступил в сторону, чтобы я мог войти.
– Сегодня утром мистер Марло плохо себя чувствует. Он еще в постели. Я бы не хотел беспокоить его.
– Я могу поговорить и с миссис Марло. Дело срочное.
– Если вы подождете, сэр…
И он двинулся вдоль длинного коридора. Я дал ему отойти на десяток шагов и последовал за ним. Дворецкий толкнул вращающуюся стеклянную дверь и вышел во внутренний дворик, где в шезлонге лежала Рея в белых брюках и светло-голубой блузке. Она читала газету и подняла голову, услышав шаги дворецкого.
Не успел он сказать и слова, как во внутреннем дворике появился я.
Когда Рея увидела меня, ее глаза на мгновение превратились в щелочки, затем на лице вновь появилось скучающее выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44