И впрок продуктов не покупаем – холодильник недавно сломался. Поэтому и приходится ей бегать… Да вы присаживайтесь, пани!
Журналистка опустилась в кресло, раскрыла сумочку и стала сосредоточенно извлекать всевозможные причиндалы: миниатюрный магнитофон, микрофон с эмблемой "TF1" на ярком поролоновом набалдашнике; провода, блокнот…
– Так вы будете только записывать? – устроившись неподалеку на диване, кивнул хозяин на магнитофон. – А я полагал, раз, пани Мари работает на телевидении…
– Нет-нет, не волнуйтесь – оператор, и его помощник немного задерживаются. Мы договорились встретиться у вас. Наверное, застряли где-то в пробке. Надеюсь, подъедут со своим оборудованием с минуты на минуту.
– Вы правы – сейчас такое ужасное движение, – удовлетворенно кивнул Шадковски и нетерпеливо заерзал на диване.
Девушка приготовила к работе магнитофон, зачем-то раскрыла блокнот и, покосившись на старенький халат отставного цереушника, сказала:
– Если не возражаете, давайте пока обговорим некоторые сопутствующие детали предстоящего интервью. А уж потом перейдем к обсуждению моих вопросов.
– С удовольствием, пани.
– Хорошо. Во-первых, вам необходимо переодеться во что-то такое…
– О, пани, я почти ничем не интересуюсь и так редко выхожу из дома… Впрочем, у меня есть великолепный костюм! – внезапно Расцвел Казимир, – очень дорогой – он обошелся мне… но это не важно. А куплен два года назад в центре Брюсселя.
– Отлично. Но хочу напомнить: ваш внешний вид не должен быть парадным. Аккуратный, домашний или скорее… демократичный. Понимаете?
Поляк хлопал глазами и глупо улыбался.
Девушке пришлось пуститься в объяснения:
– Ну, как бы вам объяснить, пан Шадковски… Это такой своеобразный прием в телевидении, направленный на то, чтобы изначально завоевать расположение зрителей. Понимаете?
– А-а!… Теперь ясно! – рассмеялся он. – Я надену только часть костюма – без пиджака. Останусь в рубашке, галстуке и жилетке. И в брюках, разумеется.
– Вот это другое дело, – одобрила журналистка. Однако быстро перешла к следующему пункту: – А во-вторых, нам необходимо решить, где вы будете сидеть во время съемки. У вас есть свой кабинет?
Казимир скривился, будто ему наступили на больную мозоль:
– Понимаете ли… я недавно вернулся в Польшу. Не успел еще толком устроиться, наладить быт.
– Что ж, не беда – будем работать здесь. Знаете, неплохо было бы передвинуть это кресло вот туда – поставить под карту и рядом с окном. Как вы думаете? Ветеран польской разведки сидит под висящей на стене политической картой Европы и рассказывает о головоломных операциях. А за окном бурлит новая жизнь, ради которой пан Казимир не раз рисковал собственной! По-моему, неплохо получится, как вы считаете?
– О, пани Мари, – уже воочию представляя лавинообразно надвигавшуюся славу, покрылся он бурыми пятнами, – вы, несомненно, высочайший профессионал своего дела – я это чувствую и вижу. Поэтому полностью отдаю себя в ваше распоряжение! Как скажете, так и сделаем…
Хозяин квартиры сорвался исполнять задуманный журналисткой план, а та тем временем полезла в сумочку за сотовым телефоном…
– Что-то мои коллеги запропали, – нахмурила она тонкие брови, нажимая кнопки.
– Ничего-ничего, времени у меня достаточно. Могу, в крайнем случае, и подождать, – кряхтел тот, двигая в указанном направлении мягкое кресло, пока девушка дозванивалась до коллег и, мешая французские слова с польскими, выясняла причину задержки.
Закончив разговор, она снова улыбнулась:
– Мой помощник Жан и сотрудник польского телевидения скоро подъедут. Они уже недалеко от вашего дома.
Установив в нужном месте кресло, пан Шадковски подтащил к нему журнальный столик; протер со столешницы пыль и для пущей значимости принес откуда-то стопку потрепанных книг с фотографическим альбомом. Потом поинтересовался, не желает ли гостья выпить кофе…
Но звонок в дверь раздался прежде, чем она успела отказаться.
– А вот и ваши пропавшие друзья! – просиял польский герой, спеша в прихожую.
Обратно он вернулся совершенно в другом настроении: с заломленными назад руками и с зажатым ртом; в глазах застыли дикий ужас с непониманием происходящего.
– Сейчас я все объясню, пан Шадсковски, – листала девушка альбом со старыми пожелтевшими фотографиями, пока ее помощники усаживали мужчину в кресло. – Как я уже говорила, вы должны ответить на несколько моих вопросов. Ответить предельно честно, точно и быстро – у нас очень мало времени. Согласны?
Тот замычал и несогласно замотал головой.
– Но вы ведь не хотите, чтобы мы дождались здесь вашу жену, верно? К тому же от точности ответов зависит жизнь вашей единственной дочери, оставшейся в Брюсселе. Хотите услышать ее адрес? Или, может быть, набрать номер ее телефона?…
Веки с выцветшими ресницами дважды вздрогнули; Казимир снова мотнул головой, отчего жидкая прядь седых волос прилипла к моментально вспотевшему лбу.
– Вот и чудненько. Да, и не нужно шуметь, – девушка опять одарила старика обаятельной улыбкой и распорядилась: – Отпустите его.
Один крепкий парень убрал ладонь с лица Шадковски, другой освободил его руки.
– Итак, начнем. Вопрос первый…
Сашка спустился к автомобилю заранее. Довести дело до финала Артур вполне мог и в одиночку – рисковать всей группе не было смысла. Ирина осталась для подстраховки – на тот случай, если пани Шадковски заявится с покупками раньше обычного.
Покончив с допросом, парочка поспешила убраться из квартиры. Машина стояла в примыкавшем к дому переулке.
Быстро спустившись по ступеням, Дорохов с Ириной направились не к парадному выходу, а к дверям, ведущим в крохотный дворик. Из двора-колодца можно было выйти в двух направлениях: через высокую арку на оживленную улицу, либо сквозь темный, заставленный мусорными баками тоннель – в тихий переулок.
Не допуская поспешности в движениях и сохраняя непринужденный вид, они пересекли "колодец". Сквозь арку уже доносились крики и вой далекой сирены – вероятно возле тела "случайно" выпавшего из окна пожилого мужчины уже собралась толпа народа. Кто-то позвонил в полицию, вызвал скорую помощь…
Тем же размеренным шагом парочка миновала длинный мрачный тоннель и подошла к машине. Оська завел двигатель; негромко закрылись дверцы, авто плавно тронулось в сторону центра…
Когда машина выехала на широкий проспект и влилась в стремительный поток, все трое почувствовали облегчение. Однако тишины в салоне никто не нарушил – соблюдали давнее правило: "меньше говоришь – дольше живешь". Задание удалось выполнить успешно – добытая информация, наконец-то, проливала свет на человека, имевшее непосредственное отношение к последней операции, носившей название "Ложный флаг".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Журналистка опустилась в кресло, раскрыла сумочку и стала сосредоточенно извлекать всевозможные причиндалы: миниатюрный магнитофон, микрофон с эмблемой "TF1" на ярком поролоновом набалдашнике; провода, блокнот…
– Так вы будете только записывать? – устроившись неподалеку на диване, кивнул хозяин на магнитофон. – А я полагал, раз, пани Мари работает на телевидении…
– Нет-нет, не волнуйтесь – оператор, и его помощник немного задерживаются. Мы договорились встретиться у вас. Наверное, застряли где-то в пробке. Надеюсь, подъедут со своим оборудованием с минуты на минуту.
– Вы правы – сейчас такое ужасное движение, – удовлетворенно кивнул Шадковски и нетерпеливо заерзал на диване.
Девушка приготовила к работе магнитофон, зачем-то раскрыла блокнот и, покосившись на старенький халат отставного цереушника, сказала:
– Если не возражаете, давайте пока обговорим некоторые сопутствующие детали предстоящего интервью. А уж потом перейдем к обсуждению моих вопросов.
– С удовольствием, пани.
– Хорошо. Во-первых, вам необходимо переодеться во что-то такое…
– О, пани, я почти ничем не интересуюсь и так редко выхожу из дома… Впрочем, у меня есть великолепный костюм! – внезапно Расцвел Казимир, – очень дорогой – он обошелся мне… но это не важно. А куплен два года назад в центре Брюсселя.
– Отлично. Но хочу напомнить: ваш внешний вид не должен быть парадным. Аккуратный, домашний или скорее… демократичный. Понимаете?
Поляк хлопал глазами и глупо улыбался.
Девушке пришлось пуститься в объяснения:
– Ну, как бы вам объяснить, пан Шадковски… Это такой своеобразный прием в телевидении, направленный на то, чтобы изначально завоевать расположение зрителей. Понимаете?
– А-а!… Теперь ясно! – рассмеялся он. – Я надену только часть костюма – без пиджака. Останусь в рубашке, галстуке и жилетке. И в брюках, разумеется.
– Вот это другое дело, – одобрила журналистка. Однако быстро перешла к следующему пункту: – А во-вторых, нам необходимо решить, где вы будете сидеть во время съемки. У вас есть свой кабинет?
Казимир скривился, будто ему наступили на больную мозоль:
– Понимаете ли… я недавно вернулся в Польшу. Не успел еще толком устроиться, наладить быт.
– Что ж, не беда – будем работать здесь. Знаете, неплохо было бы передвинуть это кресло вот туда – поставить под карту и рядом с окном. Как вы думаете? Ветеран польской разведки сидит под висящей на стене политической картой Европы и рассказывает о головоломных операциях. А за окном бурлит новая жизнь, ради которой пан Казимир не раз рисковал собственной! По-моему, неплохо получится, как вы считаете?
– О, пани Мари, – уже воочию представляя лавинообразно надвигавшуюся славу, покрылся он бурыми пятнами, – вы, несомненно, высочайший профессионал своего дела – я это чувствую и вижу. Поэтому полностью отдаю себя в ваше распоряжение! Как скажете, так и сделаем…
Хозяин квартиры сорвался исполнять задуманный журналисткой план, а та тем временем полезла в сумочку за сотовым телефоном…
– Что-то мои коллеги запропали, – нахмурила она тонкие брови, нажимая кнопки.
– Ничего-ничего, времени у меня достаточно. Могу, в крайнем случае, и подождать, – кряхтел тот, двигая в указанном направлении мягкое кресло, пока девушка дозванивалась до коллег и, мешая французские слова с польскими, выясняла причину задержки.
Закончив разговор, она снова улыбнулась:
– Мой помощник Жан и сотрудник польского телевидения скоро подъедут. Они уже недалеко от вашего дома.
Установив в нужном месте кресло, пан Шадковски подтащил к нему журнальный столик; протер со столешницы пыль и для пущей значимости принес откуда-то стопку потрепанных книг с фотографическим альбомом. Потом поинтересовался, не желает ли гостья выпить кофе…
Но звонок в дверь раздался прежде, чем она успела отказаться.
– А вот и ваши пропавшие друзья! – просиял польский герой, спеша в прихожую.
Обратно он вернулся совершенно в другом настроении: с заломленными назад руками и с зажатым ртом; в глазах застыли дикий ужас с непониманием происходящего.
– Сейчас я все объясню, пан Шадсковски, – листала девушка альбом со старыми пожелтевшими фотографиями, пока ее помощники усаживали мужчину в кресло. – Как я уже говорила, вы должны ответить на несколько моих вопросов. Ответить предельно честно, точно и быстро – у нас очень мало времени. Согласны?
Тот замычал и несогласно замотал головой.
– Но вы ведь не хотите, чтобы мы дождались здесь вашу жену, верно? К тому же от точности ответов зависит жизнь вашей единственной дочери, оставшейся в Брюсселе. Хотите услышать ее адрес? Или, может быть, набрать номер ее телефона?…
Веки с выцветшими ресницами дважды вздрогнули; Казимир снова мотнул головой, отчего жидкая прядь седых волос прилипла к моментально вспотевшему лбу.
– Вот и чудненько. Да, и не нужно шуметь, – девушка опять одарила старика обаятельной улыбкой и распорядилась: – Отпустите его.
Один крепкий парень убрал ладонь с лица Шадковски, другой освободил его руки.
– Итак, начнем. Вопрос первый…
Сашка спустился к автомобилю заранее. Довести дело до финала Артур вполне мог и в одиночку – рисковать всей группе не было смысла. Ирина осталась для подстраховки – на тот случай, если пани Шадковски заявится с покупками раньше обычного.
Покончив с допросом, парочка поспешила убраться из квартиры. Машина стояла в примыкавшем к дому переулке.
Быстро спустившись по ступеням, Дорохов с Ириной направились не к парадному выходу, а к дверям, ведущим в крохотный дворик. Из двора-колодца можно было выйти в двух направлениях: через высокую арку на оживленную улицу, либо сквозь темный, заставленный мусорными баками тоннель – в тихий переулок.
Не допуская поспешности в движениях и сохраняя непринужденный вид, они пересекли "колодец". Сквозь арку уже доносились крики и вой далекой сирены – вероятно возле тела "случайно" выпавшего из окна пожилого мужчины уже собралась толпа народа. Кто-то позвонил в полицию, вызвал скорую помощь…
Тем же размеренным шагом парочка миновала длинный мрачный тоннель и подошла к машине. Оська завел двигатель; негромко закрылись дверцы, авто плавно тронулось в сторону центра…
Когда машина выехала на широкий проспект и влилась в стремительный поток, все трое почувствовали облегчение. Однако тишины в салоне никто не нарушил – соблюдали давнее правило: "меньше говоришь – дольше живешь". Задание удалось выполнить успешно – добытая информация, наконец-то, проливала свет на человека, имевшее непосредственное отношение к последней операции, носившей название "Ложный флаг".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67