— Я до самого вечера терпеть буду на лавочке, что напротив входа в вашу платную живодерню. До самого окончания твоей рабочей вахты буду терпеть. Лишь бы ты, радость моя, не испарилась через черный ход!»
Глава десятая
Горная Чечня
Тихо поднявшись в комнату, Арсен подошел к лежащей на низкой кровати «беженке» и остановился, разглядывая ее…
Даже сейчас, когда о девчонке стало известно все, когда большие темные глаза с тайным огоньком были подернуты пеленой, а вместо плавных, грациозных движений созревшее молодое тело обуял чужеродный покой, он все равно не мог оторвать от нее взгляда. Такой притягательной обворожительности, неповторимой свежести, чарующей плавности линий он не видел давно, и чем дольше молодой мужчина любовался ей, тем отчетливее в его естестве пробуждалась давно зародившаяся неприязнь к быстро постаревшей жене…
Чеченец присел на край кровати, переложил шприц с очередной порцией наркотиков в правую руку, а левой неспешно провел по оголенному бедру той, что позавчера назвалась красивым мусульманским именем Наджия…
Но сказочное удовольствие было внезапно прервано тихим скрипом двери…
Отдернув руку, он резко обернулся. На пороге стоял один из его малолетних сыновей, а в коридоре уже слышались шаги Амали. Ругнувшись про себя, хозяин дома быстро встал с кровати, вогнал пленнице наркотик и вторично в этот в субботний день отправился к соседу…
— После допроса этой русской сучки я хотел сразу отдать ее нашим охранникам, а потом вспороть живот, но подумал: надо сначала посоветоваться с тобой, Шамиль… — равнодушно окончил рассказ о пойманной лазутчице Арсен.
— А почему сразу меня не позвал, когда раскусил ее? — удивленно покосился тот, ловкими движениями отрезая верхушки свежего и готового лопнуть от зрелости сочного граната.
— Я приходил утром, но Майсун сказала: ты отдыхаешь.
— Это точно — было дело!.. — хохотнул Татаев, — целую ночь с ней забавлялся — вот и проспал до полудня. — Довольно почесав грудь под просторным халатом и, сладко зевнув, небрежно посоветовал: — Знаешь, наверное, не стоит спешить с казнью. Предлагаю взять девку с собой в горы, а там, возможно, мы вытянем из нее еще что-нибудь полезное. Как ты окрестил ту пытку с шомполами и генератором?..
— «Святой Себастьян», — ухмыльнулся помощник.
— Не совсем подходит для женского пола, а вообще-то остроумно.
— Ничего — и для русских баб подберем название.
— Вот и повеселимся, изобразив из агента ФСБ святую мученицу! А потом… Потом предложим федералам обмен или выкуп. Не согласятся — умрет самой мучительной смертью. Причем обязательно заснимем казнь и покажем им через спутник или Интернет — пусть полюбуются, чтоб неповадно было засылать своих грязных собак. Согласен?
Родственник кивнул…
— Сейчас она под охраной? — поднял густую черную бровь Шамиль, рассекая плод лезвием длинного ножа точно вдоль тонких желтоватых пленок.
— Я регулярно колю ей наркотики — лежит неподвижно. Но жена все равно присматривает…
— Не спускайте с нее глаз. О Всевышний, как великолепно, что ты послал нам эту журналистку из Петербурга!..
— Шамиль, я вот о чем хотел поговорить… — начал было Умаджиев, представив вдруг еще одну невыносимую ночь подле жены. Однако ж замялся — слабость эта отчего-то смущала его.
— Какие у тебя проблемы? — с готовностью оказать любую услугу, справился Татаев, укладывая на блюдо куски разделанного граната. — Угощайся…
— Благодарю… Это не совсем проблема, но… Одним словом, я хотел бы сегодня снова отлучиться в Урус-Мартан, — избегая смотреть собеседнику в глаза, признался тридцатилетний чеченец.
— Опять к женщине?
— Да…
— Что-то зачастил… — незлобиво проворчал начальник штаба, закидывая в рот горсть налитых зерен, — ну, поезжай — твое дело молодое. Мои требования остаются прежними: две машины и не менее шести человек сопровождения.
— Все сделаю, как положено… — обрадовано пообещал Умаджиев.
— Для охраны девчонки я пришлю пару человек. Да и не забудь — мы выезжаем завтра в горы не позже пяти утра.
— Я вернусь раньше — в четыре…
Понимающе глядя вслед повеселевшему Арсену, Шамиль усмехнулся, проглотил кисло-сладкие зерна вместе с мелкими косточками и опять почесал грудь. Взяв в руки следующий кусок фрукта, громогласно позвал:
— Майсун!
Скоро по лестнице проворно спустилась двадцатилетняя жена Татаева…
— Замкни-ка входную дверь, — распорядился он. — Похоже, я не дождусь захода солнца.
Та стрельнула лукавым взглядом и быстро исполнила просьбу своего господина…
Покинув кабинет хирурга, Георгий на всякий случай побродил по длинным коридорам больницы, читая мудреные названия врачебных специальностей на многочисленных дверях кабинетов. «Сто к одному, — твердо решил он, выходя на улицу, — что я на правильном пути. Ни к каким гинекологам, окулистам, ЛОРам и терапевтам Умаджиева после Ингушетии не потянуло бы».
Благостный час наступил ближе к вечеру — Ирина, сменив эротичный халатик на короткую юбку и обтягивающую шикарный бюст кофточку, выпорхнула из дверей районной больницы и никого вокруг не замечая легкой походкой направилась к центру поселка. Чуть отпустив девицу вперед, Извольский подхватил тяжелый кейс с ночным прицелом, оружием и боеприпасами и, приступил к скрытой слежке…
Вероятно, она шла домой, так как не пропускала по ходу движения ни одного магазина и вскорости едва справлялась с двумя большими и увесистыми пакетами, то и дело задевавшими пухлыми боками икры ее стройных ножек. «Либо сестрица решила поправиться, либо ждет кого-то в гости», — отметил он, усмотрев точащие из пакетов батоны разномастной и разнокалиберной колбасы. Да и распрекрасное настроение свидетельствовало о каком-то грядущем приятном событии в монотонной жизни Ирочки.
Потратив на обход торговых точек около часа, они, в конце концов, оказались у подъезда трехэтажного панельного дома. Спецназовец выждал несколько секунд и юркнул в темную амбразуру общественного жилища, успев расслышать звук захлопнувшейся двери на втором этаже. Теперь предстояло подыскать укромное местечко для наблюдения за входом в подъезд, однако двор и окружающее его пространство для оного занятия не подходили — полуразрушенная детская площадка, одиноко стоящая на виду у всех лавочка и почти полное отсутствие растительности открывало бы любопытным взорам присутствие постороннего человека.
Через замусоренный двор — метрах в сорока, стояла следующая трехэтажка, и подполковник окинул ее цепким взглядом. Спустя минуту он поднимался по металлической лесенке, ведущей с площадки последнего — третьего этажа соседнего дома, на чердак…
Утлый дворик осветился яркими лучами автомобильных фар, когда совсем уж стемнело и зеленоватые, фосфорные стрелки часов показывали десять вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Глава десятая
Горная Чечня
Тихо поднявшись в комнату, Арсен подошел к лежащей на низкой кровати «беженке» и остановился, разглядывая ее…
Даже сейчас, когда о девчонке стало известно все, когда большие темные глаза с тайным огоньком были подернуты пеленой, а вместо плавных, грациозных движений созревшее молодое тело обуял чужеродный покой, он все равно не мог оторвать от нее взгляда. Такой притягательной обворожительности, неповторимой свежести, чарующей плавности линий он не видел давно, и чем дольше молодой мужчина любовался ей, тем отчетливее в его естестве пробуждалась давно зародившаяся неприязнь к быстро постаревшей жене…
Чеченец присел на край кровати, переложил шприц с очередной порцией наркотиков в правую руку, а левой неспешно провел по оголенному бедру той, что позавчера назвалась красивым мусульманским именем Наджия…
Но сказочное удовольствие было внезапно прервано тихим скрипом двери…
Отдернув руку, он резко обернулся. На пороге стоял один из его малолетних сыновей, а в коридоре уже слышались шаги Амали. Ругнувшись про себя, хозяин дома быстро встал с кровати, вогнал пленнице наркотик и вторично в этот в субботний день отправился к соседу…
— После допроса этой русской сучки я хотел сразу отдать ее нашим охранникам, а потом вспороть живот, но подумал: надо сначала посоветоваться с тобой, Шамиль… — равнодушно окончил рассказ о пойманной лазутчице Арсен.
— А почему сразу меня не позвал, когда раскусил ее? — удивленно покосился тот, ловкими движениями отрезая верхушки свежего и готового лопнуть от зрелости сочного граната.
— Я приходил утром, но Майсун сказала: ты отдыхаешь.
— Это точно — было дело!.. — хохотнул Татаев, — целую ночь с ней забавлялся — вот и проспал до полудня. — Довольно почесав грудь под просторным халатом и, сладко зевнув, небрежно посоветовал: — Знаешь, наверное, не стоит спешить с казнью. Предлагаю взять девку с собой в горы, а там, возможно, мы вытянем из нее еще что-нибудь полезное. Как ты окрестил ту пытку с шомполами и генератором?..
— «Святой Себастьян», — ухмыльнулся помощник.
— Не совсем подходит для женского пола, а вообще-то остроумно.
— Ничего — и для русских баб подберем название.
— Вот и повеселимся, изобразив из агента ФСБ святую мученицу! А потом… Потом предложим федералам обмен или выкуп. Не согласятся — умрет самой мучительной смертью. Причем обязательно заснимем казнь и покажем им через спутник или Интернет — пусть полюбуются, чтоб неповадно было засылать своих грязных собак. Согласен?
Родственник кивнул…
— Сейчас она под охраной? — поднял густую черную бровь Шамиль, рассекая плод лезвием длинного ножа точно вдоль тонких желтоватых пленок.
— Я регулярно колю ей наркотики — лежит неподвижно. Но жена все равно присматривает…
— Не спускайте с нее глаз. О Всевышний, как великолепно, что ты послал нам эту журналистку из Петербурга!..
— Шамиль, я вот о чем хотел поговорить… — начал было Умаджиев, представив вдруг еще одну невыносимую ночь подле жены. Однако ж замялся — слабость эта отчего-то смущала его.
— Какие у тебя проблемы? — с готовностью оказать любую услугу, справился Татаев, укладывая на блюдо куски разделанного граната. — Угощайся…
— Благодарю… Это не совсем проблема, но… Одним словом, я хотел бы сегодня снова отлучиться в Урус-Мартан, — избегая смотреть собеседнику в глаза, признался тридцатилетний чеченец.
— Опять к женщине?
— Да…
— Что-то зачастил… — незлобиво проворчал начальник штаба, закидывая в рот горсть налитых зерен, — ну, поезжай — твое дело молодое. Мои требования остаются прежними: две машины и не менее шести человек сопровождения.
— Все сделаю, как положено… — обрадовано пообещал Умаджиев.
— Для охраны девчонки я пришлю пару человек. Да и не забудь — мы выезжаем завтра в горы не позже пяти утра.
— Я вернусь раньше — в четыре…
Понимающе глядя вслед повеселевшему Арсену, Шамиль усмехнулся, проглотил кисло-сладкие зерна вместе с мелкими косточками и опять почесал грудь. Взяв в руки следующий кусок фрукта, громогласно позвал:
— Майсун!
Скоро по лестнице проворно спустилась двадцатилетняя жена Татаева…
— Замкни-ка входную дверь, — распорядился он. — Похоже, я не дождусь захода солнца.
Та стрельнула лукавым взглядом и быстро исполнила просьбу своего господина…
Покинув кабинет хирурга, Георгий на всякий случай побродил по длинным коридорам больницы, читая мудреные названия врачебных специальностей на многочисленных дверях кабинетов. «Сто к одному, — твердо решил он, выходя на улицу, — что я на правильном пути. Ни к каким гинекологам, окулистам, ЛОРам и терапевтам Умаджиева после Ингушетии не потянуло бы».
Благостный час наступил ближе к вечеру — Ирина, сменив эротичный халатик на короткую юбку и обтягивающую шикарный бюст кофточку, выпорхнула из дверей районной больницы и никого вокруг не замечая легкой походкой направилась к центру поселка. Чуть отпустив девицу вперед, Извольский подхватил тяжелый кейс с ночным прицелом, оружием и боеприпасами и, приступил к скрытой слежке…
Вероятно, она шла домой, так как не пропускала по ходу движения ни одного магазина и вскорости едва справлялась с двумя большими и увесистыми пакетами, то и дело задевавшими пухлыми боками икры ее стройных ножек. «Либо сестрица решила поправиться, либо ждет кого-то в гости», — отметил он, усмотрев точащие из пакетов батоны разномастной и разнокалиберной колбасы. Да и распрекрасное настроение свидетельствовало о каком-то грядущем приятном событии в монотонной жизни Ирочки.
Потратив на обход торговых точек около часа, они, в конце концов, оказались у подъезда трехэтажного панельного дома. Спецназовец выждал несколько секунд и юркнул в темную амбразуру общественного жилища, успев расслышать звук захлопнувшейся двери на втором этаже. Теперь предстояло подыскать укромное местечко для наблюдения за входом в подъезд, однако двор и окружающее его пространство для оного занятия не подходили — полуразрушенная детская площадка, одиноко стоящая на виду у всех лавочка и почти полное отсутствие растительности открывало бы любопытным взорам присутствие постороннего человека.
Через замусоренный двор — метрах в сорока, стояла следующая трехэтажка, и подполковник окинул ее цепким взглядом. Спустя минуту он поднимался по металлической лесенке, ведущей с площадки последнего — третьего этажа соседнего дома, на чердак…
Утлый дворик осветился яркими лучами автомобильных фар, когда совсем уж стемнело и зеленоватые, фосфорные стрелки часов показывали десять вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73