Когда к Изолине вновь вернулась способность мыслить, молодая женщина не нашла ничего лучше, как участвовать в безумных планах, которые ей предлагали.
36
В Новом Неаполе было около восьми часов вечера. Сержант Струзерс сидел в своем кабинете, и лицо его было мрачным. Он пожелал остаться на своем посту потому, что очень волновался из-за лейтенанта Брэя и полковника Мортона и думал: «С минуты на минуту зазвонит телефон и полковник или лейтенант заговорит со мной».
В тот момент, когда Струзерс повторял это себе в десятый раз, пол под ним закачался.
Струзерс был опытным человеком. Он сразу же решил, что это землетрясение, и спрятался под свой стальной письменный стол.
В находившемся по соседству университете специальные приборы показали, что вокруг одного из задних флигелей дворца Комиссии образовалось магнитное поле. Оно было таким мощным, что огромные стальные балки, поддерживавшие изготовленный из бетона, камня и дерева фундамент, были вырваны из земли и взлетели в воздух на несколько метров.
Потом магнитное поле исчезло так же мгновенно, как возникло. В тот же миг четыре этажа флигеля рухнули.
Во время падения почти все металлические балки скрутились в жгуты. Некоторые куски флигеля упали на землю почти целиком, но так случилось лишь в нескольких отдельных местах. Все остальное было раздавлено, взорвалось или разбилось.
Среди девяти человек, которых нашли живыми в развалинах, был Струзерс.
Прежняя клиника доктора Фондье (где он собирался практиковать под именем полковника Чарлза Мортона) была маленьким легким одноэтажным зданием, длинным и узким. Он уже много лет владел этой клиникой. Она была для Фондье убежищем, где он мог укрываться во время бесчисленных моментов того напряжения, которому были подвержены все диамондианские мужчины. И, естественно, здесь был кабинет для приема больных.
В глубине здания была довольно богато обставленная комната с кроватью для состоятельных больных, которые могли пожелать ненадолго прилечь. Апоплексический директор больницы Инкурибили был в глубине души добрым человеком и потому давно имел привычку предоставлять эту постель некоторым бедным уличным девицам для дневного сна. А если усталая проститутка случайно находилась в кровати самого добряка-врача, причем совершенно голого, то, в конце концов, врач-диамондианец должен где-то скрываться, когда не находится в своем кабинете, где ему положено проводить большую часть времени.
В тот первый вечер, когда клиника впервые открыла свои двери под новым названием, большая вывеска «Бесплатная медицинская помощь» привлекла много больных. В восемь часов вечера они уже больше часа ждали доктора в коридоре.
Так что, когда все старые дома, занимавшие противоположную сторону улицы, вдруг задрожали, оторвались от земли (вместе с фундаментом) и в буквальном смысле взлетели на воздух, было много свидетелей.
Трех-, четырех-, пятиэтажные дома действительно подпрыгнули и оказались в воздухе. Поскольку эти постройки были старыми и довольно ветхими, их металлические каркасы тут же начали извергать из себя этажи, потолки, мебель и жильцов под гром, в котором слились скрип дерева, глухие удары, взрывы и вопли.
Густое облако пыли, штукатурки и цемента окутало клинику доктора Фондье — полковника Чарлза Мортона. Пациенты мгновенно забыли о своих болезнях и разбежались кто куда. Что же до самого милейшего доктора, то он, повесив вывеску, ушел по делу, как поступил бы любой диамондианский мужчина. Нетрудно понять, что именно поэтому он не был у себя в час катастрофы.
Удар по клинике Фондье был второй почти удавшейся атакой Тьмы против первого попавшегося из полковников Мортонов. Остальные удары были нанесены один за другим на протяжении примерно двадцати пяти минут и направлены против примерно трехсот других полковников Мортонов. Каждый раз ущерб был ужасающим. В каждом случае жертвы насчитывались сотнями. Но при каждом ударе Тьма промахивалась больше чем на два километра. Поэтому большая часть лже-Мортонов узнала об этих катастрофах только позже, и ни один из них не догадался, что это в него целился нападавший враг, который был не способен попасть во что-либо мельче горы.
В 20.22 по новонеаполитанскому времени это массовое уничтожение прекратилось так же внезапно, как началось.
* * *
За несколько минут до восьми часов вечера Мортон открыл глаза в своем собственном теле. Он лежал на спине, над ним висела люстра. Вдруг она закачалась, по крайней мере так показалось Мортону. На самом деле ее движение объяснялось проще: Мортон был на носилках, и его куда-то несли.
Полковник подумал о далекой Земле, о своих матери и сестре, живших в старом доме их семьи. Они сошли бы с ума от ужаса, если бы могли увидеть сейчас своего Чарлза. Он и сам был встревожен. Но даже в самые тяжелые кризисные минуты своей жизни полковник Мортон никогда не мучился сожалением о том, что сделал.
За те секунды, пока его проносили через огромный зал космического корабля, он собрался с силами и призвал на помощь то, что часто называл своим военным мужеством, — воодушевляющую силу иной природы, чем биологические инстинкты человека. Но было верно и то, что он смог собрать свои силы потому, что верил в то, о чем не знал никто другой. «Современная логика! — подумал полковник. — Только этой ночью или, может быть, еще пять дней ты будешь существовать так, словно математические серии не ложь и люди взаимозаменяемы».
Додумывая это мысленное напоминание себе, Мортон почувствовал, что его носилки опускают на пол перед дилом, который вел себя как глава беспощадных убийц. Мортон заранее почувствовал, что сейчас начнутся бесполезные задержки и проволочки. А он был убежден, что он и Марриотт должны действовать, и действовать быстро.
Встревоженный этим предчувствием, полковник все же владел собой и обратился к «королю» ирсков:
— Мгдаблтт, сейчас происходят важнейшие события, и с вами должны обсудить их немедленно.
Ирск перевел на него ледяной взгляд своих голубых глаз.
— Когда вы пришли в себя? Несколько секунд назад еще были без сознания. И я буду вам признателен, если вы не станете пользоваться укороченным диамондианским вариантом моего имени.
— Прошу прощения, — извинился Мортон, но в глубине души вздохнул.
Он с уважением относился к этим растянутым до бесконечности необычным именам ирсков. Они, несомненно, усилили у ирсков остатки их индивидуальности. Но сейчас было неподходящее время для полного имени.
— Мугадааабеебеелатата, — с трудом выговорил Мортон, — по моему мнению, было бы в высшей степени желательно, чтобы я немедленно вернул Марриотту контроль, над Тьмой. Существует способ, позволяющий сделать это, и я хотел бы, чтобы вы облегчили возвращение Марриотту этой власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59