Трент со смехом соглашается, потом смотрит на меня.
Я озадачен и, глядя на них, говорю:
– Ну да, милый.
Я не знаю, кто такой Уокер.
– Да, мне нравится Уокер, – поддакивает Трент.
– Да, Уокер милый, – кивает Блер.
– Эй, я вам говорил, – начинает Трент. – Я собираюсь завтра в Спрингс. Должен проследить затем, как идиотский мексиканский садовник сажает во дворе кактусы. Банальнее истории вы не слышали. Абсолютно типично. Мать попросила, я ответил: «Ни в жизнь». А она сказала: «Ты никогда для меня ничего не делаешь». И хочу сказать, была права; я согласился, потому что чувствовал вину перед ней, понимаете? Кроме того, я слышат, у Сенди есть отличный кокаин, и он будет там.
Блер улыбается:
– Ты такой хороший мальчик.
Дело приближается к полуночи, кто-то платит по счету; Блер уходит в уборную, и я говорю, что не имею ни малейшего представления о том, кто такой Уокер. Трент смотрит на меня:
– Только чушь пороть не надо, ладно?
– Я не порю чушь.
– Нет, чувак. Ты нелеп.
– Почему же я порю чушь?
– Потому что порешь.
– Вот это – чушь.
– Может, и нет.
– Господи.
– Ты дурак, Клей, – Трент смеется.
– Нет, я не дурак, – говорю я, тоже смеясь.
– Я думаю, ты дурак. Нет, я совершенно в этом уверен, – говорит он.
– Уверен?
Трент допивает коктейль, обсасывает кубик льда, смотрит на меня:
– Ну, и кого ты ебешь?
– Никого. Кого я ебу, ни тебя, ни Блер не касается, понял?
– Понял, – шмыгает носом он.
– А что такое? – интересуюсь я. Он молчит.
– А ты кого ебешь? – спрашиваю я.
– Ой, ладно, Клей, пожалуйста.
– Нет, кого ты ебешь, Трент? – спрашиваю я снова.
– Ты не понял, да?
– Понял что? Что тут понимать? – завожусь я. – Если это каким-то образом связано с Блер, то ты просто съехал. Она должна была понимать. Она думает, мы все еще вместе? Это она тебе сказала? Ну так мы не вместе! Понял? – Кокаин отпускает, я собираюсь встать и пойти в уборную.
– А ты ей сказал? – наконец спрашивает он.
– Нет, – говорю я, все еще глядя на него, затем в окно.
– Жуть какая, – замечает он.
– Что жуть? – спрашивает, садясь, Блер.
– Роберто, – отвечает Трент, избегая моего взгляда.
Не желая оставлять Блер с Трентом наедине, я остаюсь сидеть и сижу очень тихо.
– Ой, не знаю. Мне кажется, он дружелюбный.
– Он не дружелюбный.
– Он просто другой, – говорит Блер.
– Чем он тебе нравится? – спрашивает Трент, расправившись еще с одним кубиком льда и глядя на меня.
– Тем, – отвечает Блер, вставая.
– Тем, что вы редко видитесь. – Трент тоже поднимается.
– Может быть, – со смехом говорит Блер.
Настроение ее улучшилось, я начинаю думать, не припудрила ли она в уборной нос. Вероятно. Потом я думаю, а какое мне дело.
В ожидании, пока подадут машину, Блер и Трент так улыбаются друг другу, что это раздражает меня по-настоящему, потом она смотрит на пасмурное небо, начинается легкий дождик. Мы садимся в машину Блер, она включает кассету, которую составила прошлой ночью, поет Вапапа r а та, Трент спрашивает ее, где тот пляжный сборник, и Блер отвечает, что сожгла его, потому что слушала слишком много раз. Почему-то я верю этому, опускаю стекло, и мы едем в «Полуночники».

* * *
Девушке, с которой я сижу рядом в «Полуночниках», лет шестнадцать, она загорелая и говорит, мол, то, что «KROQ» придерживается формата, – это просто трагедия. Блер сидит напротив, рядом с Трентом, изображающим Ричарда Блейда для двух блондиночек. Поговорив с голубым порнозвездой, сидящим с подружкой в баре, подходит Рип, шепчет что-то на ухо Блер, они вдвоем поднимаются и уходят. Девушка, сидящая рядом со мной, пьяна, держит руку на моей ноге, спрашивает, правда ли, что сгорел «Виски», я отвечаю: «Да, конечно», вернувшиеся Блер с Рипом кажутся безумно возбужденными; глядя на танцующих, Блер водит головой взад и вперед; глаза Рипа мечутся по залу в поисках девушки, с которой он пришел. Блер поднимает мелок и что-то пишет на столе. Рип находит девушку. Высокий светлый парень подходит к нашему столику, одна из девушек, сидящих рядом с Трентом, подпрыгнув, кричит: «Тедди! Я думала, ты в коме!» Тедди объясняет, что нет, он не был в коме, у него забрали водительские права за вождение в пьяном виде на шоссе Пасифик-Коуст, Блер продолжает рисовать на столе, Тедди садится. Мне кажется, я вижу, как уходит Джулиан, поднимаюсь из-за столика и иду к стойке, потом на улицу, льет дождь, я слышу изнутри Duran Duran, незнакомая девушка, проходя мимо, говорит: «Привет», я киваю, иду в уборную, запираю дверь и смотрю на себя в зеркало. В дверь стучат, я прислоняюсь к ней, ничего не делаю, минут пять плачу. Выхожу, возвращаюсь в клуб, где темно и людно, никто не замечает, что у меня распухло лицо и покраснели глаза, сажусь рядом с пьяной блондинкой, они с Блер говорят о бейсболе. С очень красивой девушкой входит Гриффин, посылает мне ослепительную улыбку, они идут к стойке поговорить с голубым порнозвездой и его подругой. И по ходу дела Блер уходит с Рипом, или с Трентом, или, может, Рип уходит с Трентом, или Рип уходит с двумя блондинками, в конце концов я танцую с этой девушкой, она прижимается ко мне, шепча, не поехать ли нам к ней. Мы пересекаем битком набитый танцпол, она идет в уборную, я остаюсь ждать за столиком. Кто-то красным мелком написала «Помогите мне», много раз, детским почерком, «е» слишком округлое, вокруг двадцати «Помогите мне» видны телефонные номера и множество неразборчивых надписей, два красных слова выскакивают еще раз. Девушка возвращается, мы выходим из «Полуночников» мимо плачущей в дверях девушки, сказавшей мне «привет», и голубого порнозвезды, который курит косяк в проулке; мимо четырех мексиканских парней, задирающих тех, кто входит или выходит из клуба, офицера безопасности и служителя автостоянки, уговаривающих мексиканцев уйти. Один из мексиканцев кричит мне: «Эй ты, педик!» Мы с девушкой садимся в ее машину, едем на холмы, проходим в ее комнату, я раздеваюсь, ложусь на кровать, она уходит в ванную, я жду минуты две, когда же наконец она выходит, завернувшись в полотенце, и садится на кровать, кладу ей на плечи руки, она говорит:
«Прекрати», велит прислониться к спинке, что я и делаю, снимает полотенце, оставшись обнаженной, тянется к ящичку возле кровати, достает тюбик крема, дает его мне, тянется к ящичку снова, вынимает темные очки «Уэйфэрер», просит надеть их, и я надеваю. Затем забирает у меня тюбик и, выдавив немного крема на пальцы, дотрагивается до себя, жестом предлагая мне сделать то же самое; я подчиняюсь. Прекратив через некоторое время, тянусь к ней, но она останавливает меня, возвращая мою руку на прежнее место, ее рука начинает снова, проходит немного времени, я говорю, что кончаю, она просит подождать минуточку, говоря, что почти там же, начинает быстрее двигать рукой, шире раздвигая ноги, запрокидываясь на подушки, я снимаю очки, но под ее взглядом надеваю вновь, кончив, чувствую резь, и мне кажется, она тоже кончила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37