Ноздри мои затрепетали, будто я взял след. Где, скажите на милость, Холмс мог встретиться с арабским шейхом? Я употребил этот титул, потому что не знал имени, но мой собеседник принял это как должное. И тут меня неожиданно осенило. В то время когда все мы считали Холмса мертвым, скитания привели его в Хартум, где он встретился с халифом, после чего отправил важное сообщение в Министерство иностранных дел. У меня были свои предположения по поводу его тогдашнего пребывания в Судане. Мой друг никогда не рассказывал сколь-нибудь подробно об этом периоде своего таинственного отсутствия, хотя и частенько упоминал о расследованиях того времени, когда он выдавал себя за норвежца Сигерсона.
– Так вы суданец?
Последовал утвердительный ответ, подкрепленный улыбкой.
– Я вижу, вы пришли к определенным выводам, доктор. Я в самом деле с юга и знаю Шерлока Холмса. В свое время я оказал ему услугу, – добавил он с необычной для этих мест искренностью, – и он не остался в долгу. Вы, кажется, заботитесь о безопасности своего друга? Я прекрасно знаю эту страну и, как вы помните, премного вам обязан.
Эти слова внушили мне доверие, ибо я знал, что даже последние негодяи в Аравии весьма щепетильны относительного того, что касается долга чести. Захотелось ответить ему откровенностью на откровенность.
– Холмс находится в составе экспедиции, направляющейся в Долину царей.
– В сопровождении шотландских стрелков, – тут же произнес он. Заметив, что я насторожился, он поспешил объяснить: – Мои люди ожидают меня на западном берегу. Мы видели там шотландцев. – На миг он задумался и добавил: – И что же ищет король сыщиков у врат, ведущих в Аменти?
– Аменти?
– Это египетское слово, означающее «подземный мир». Вади Бибан аль-Малюк и в самом деле таинственное место, этакая пустынная долина под утесами, избрана вследствие ее особого местоположения. Труднодоступное место.
Заметив недоумение на моем лице, шейх подлил мне еще кофе.
– Должен вам сказать, доктор, что об этой древней стране ведутся бесконечные пересуды. Это решение принял великий царь Тутмос Первый. Эпоха пирамид навсегда закончилась, ибо сама их величина как магнит притягивала грабителей гробниц, которых не могли остановить ни потайные двери, ни ложные ходы. Поэтому великий завоеватель решил построить себе тайный склеп там, где его мумия могла бы покоиться, никем не тревожимая. Он выбрал эту долину под утесом, которую хорошо видел из своей столицы – Фив. Тайна его гробницы, сооруженной зодчим Инени, сохранялась вплоть до девятнадцатой династии. Ума не приложу, как она могла так долго оставаться неразграбленной в шести милях от Фив.
Я с трудом пытался усидеть на стуле.
– В шести милях? А я-то думал, что Долина царей находится по крайней мере на расстоянии дневного перехода.
– А если бы вы знали, что Долина так близко, – шейх обнаружил редкую проницательность, – вы были бы не прочь побывать там?
– Да, конечно, – пробормотал я.
– Боюсь, что ввел вас в заблуждение, доктор. Вход в Долину находится в шести милях от западного берега, но сама Долина довольно велика. Ведь там погребено сорок египетских монархов и некоторые из их гробниц – очень большого размера. Если бы я знал, куда именно направляется мистер Холмс…
– Этого, я думаю, не знает и он сам.
– Но вы подозреваете, что ему угрожает опасность?
В моей памяти всплыло некогда услышанное мной изречение, и я машинально ответил.
– «Чего только не случается в пути с караваном жизни», – повторил я слова, слышанные от Холмса.
Шейх громко расхохотался и с силой хлопнул себя по прикрытому длинной рубахой колену.
– Значит, он не забыл. Это я процитировал ему нашу пословицу. – Он, видимо, пришел к какому-то решению. – Послушайте, доктор, нельзя ли нам стать друзьями?
– Это мое заветнейшее желание.
– Тогда оно сбудется. Заветное желание для судьбы все равно что лоза для тех, кто ищет воду в глубине земли. Шотландцы уже наверняка тронулись в путь, ибо постараются достичь Долины засветло, но даже их мерный, пожирающий пространство шаг не может сравниться со стремительным шагом арабских коней. Поехали же, ибо нам предстоит свидание с Анубисом, богом – покровителем гробниц, взвешивающим сердца умерших, богом, наделенным шакальей головой.
16
АТАКА ЛЕГКОЙ КАВАЛЕРИИ
Оглядываясь на последние годы общения с величайшим сыщиком, которого только знал мир, я начинаю подозревать, уж не владело ли мной тогда некое безумие. Я стоял на западном берегу Нила всего в нескольких милях от нагих, зловещего вида утесов, за которыми простиралась обширнейшая Сахара. Я был в трехстах милях от Каира, а Луксор, если уж говорить откровенно, и по своему обличию и по зловещему образу жизни, находился в миллионе миль от моих родных мест. И по своим склонностям и полученному мной образованию мне следовало бы быть на Харли-стрит, где приходилось бы сталкиваться только с женщинами с подлинными либо с воображаемыми недугами и с сопливыми, хнычущими ребятишками. Вместо этого я оказался в банде негодяев столь же зловещего обличья, сколь великолепны были их кони. Что знал я о них и об их предводителе, невзирая на его открытые и располагающие манеры? Но ведь его глаза блеснули, когда он заговорил о Холмсе. Похоже, прошлое, как картинка волшебного фонаря, запечатлелось в его памяти. И это выражение я уже не раз видел прежде и в зеленых глазах Вейкфилда Орлова, и в карих – фон Шалловея, в бесстрастных – Тощего Гиллигана, и в плутоватых – Берлингтона Берти. Поставив на карту все, я рискнул предположить, что шейх принадлежит к странному братству друзей мистера Шерлока Холмса.
Когда мы прибыли на стоянку арабов, ко мне, расплываясь в улыбке и что-то бормоча по-арабски, подскочил грязный бедуин, помогавший мне бинтовать рану шейха.
– Махут очень симпатизирует вам, доктор Ватсон, – перевел вождь. – Он называет вас волшебником.
– Пожалуй, мне сейчас и в самом деле не помешало бы обладать сверхъестественными способностями Калиостро, – откликнулся я, глядя на казавшийся совсем близко высокий утес. – Но скоро уже и солнце сядет. Сможем ли мы добраться до Долины?
Вместо ответа шейх вскочил в седло своего великолепного арабского скакуна, жестом приказав остальным следовать его примеру. Махут – судя по выражению его лица, он испытывал дикую ярость в предвкушении решительных действий – помог мне сесть на коня, и через миг вся группа готова была выступать.
– У наших лошадей крепкие ноги, доктор, и каменистая земля их отнюдь не страшит, но держитесь покрепче, ибо арабские кони весьма резвы.
Шейх, несомненно, заметил, что я вскарабкался в седло с некоторым трудом. Двинулись мы неторопливой рысью, но затем перешли на полный галоп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63