.. В чем?..
Мы танцевали еще и еще, потом оркестранты, сложив инструменты, ушли
на перерыв, Марина увела куда-то Наташу и мы остались с Игорем вдвоем за
столом.
Один на один.
- Игорь, скажи, пожалуйста, стихи, которые ты читал, чьи они? - спро-
сил я.
- Иннокентий Анненский, сборник "Кипарисовый ларец", довоенное изда-
ние, раритет, пользуется спросом только у интеллектуалов, - быстро и
четко выдал информацию Игорь.
- Ты увлекаешься поэзией?
- Нет. Достаточно помнить несколько подходящих к случаю строк. Прав-
да, склерозом я никогда не страдал. Да и читал я одно время немало. Ког-
да подрабатывал перепродажей книг.
- А как ты считаешь, в чем смысл жизни? - я сам не ожидал от себя
этого вопроса, но по моим глазам Игорь понял, что я спрашиваю неспроста.
- Нашел, у кого спрашивать, - снисходительно усмехнулся он. - И место
выбрал удачное. Думаешь, все они собрались сюда, чтобы философствовать?
Он обвел взглядом зал.
- Ищешь ответа на вечные вопросы?.. Хочешь втянуть меня в интелли-
гентский спор и доказать свое превосходство над Пижоном? Зря стараешься,
старик.
- Неправда, - покачал головой я. - Ты меня не понял. Я действительно
хочу знать истину.
- Какая истина? О чем вы, дорогой мой, - удивленно поднял брови
Игорь.
Я в упор смотрел на Игоря и молча ждал. Так бывает - двое начинают
спорить, начав с малого, но по мере обмена доводами выясняется жизненная
позиция каждого и тут оказывается, что чье-то кредо с червоточиной. Про-
игравший должен иметь мужество признать свое поражение. Я не думал, что
Игорь сделает это, но был уверен в своей правоте и считал, что если
Игорь не ответит мне, значит ему нечего сказать, он просто завидует на-
шей любви, так как он сам не способен на такое чувство, потому что весь
смысл его бытия подчинен трезвому расчету обывателя...
- Хорошо, - сказал он. - Заседание продолжается, как говорил незаб-
венный товарищ Бендер. Итак, усвой на первое, что человек - скотина. Лю-
бой человек. Все. Но скотина с мозгами. Мозги наши всегда активно шеве-
лятся насчет попить, насчет пожрать, насчет переспать. Когда с этим все
в порядке, можно и стишки послушать, и киношку посмотреть, и даже поко-
паться - в чем смысл жизни.
- Так могут говорить и думать только циники.
- Совершенно верно. Цинизм. Иного мировоззрения не признаю. Можешь
называть и обзывать цинизм как угодно, но циник говорит только правду.
Голую, как Венера Милосская. А правда всегда жестокая. Потому что голая.
- Спасибо. Первым я сыт. По горло. Что же у нас на второе? - в тон
Игорю спросил я.
Он посмотрел на меня. Так же, как тогда, когда тост произносил за
настоящего мужчину. Оценивающе.
- Рыбка съела червячка, не заметила крючка, - продолжил он. - На вто-
рое у нас одиночество. Без гарнира. Женщина выдавливает тебя на этот
свет, отрывает от своей груди, и ты остаешься один на один с этим миром.
Навсегда. ТЫ - и все остальное. Несколько несоразмерные понятия, не
правда ли? Кстати, неточно говорили древние, что все произошло из праха
и все возвратится в прах. Ты возник не из праха, а из женщины, но уйдешь
в прах. Вот тебе еще одна изначальная несправедливость. Далее. Если ты
выжил, если ты силен и умен, то добьешься, скорее всего, того желанного
благополучия, которое избавит тебя от житейских хлопот, ты сумеешь сде-
лать рабами своего эгоизма женщину или друга, но все равно смерть ты
встретишь один на один и будешь знать, что за ней неизбежная победа. За
ней. И даже на собственных похоронах ты будешь вынужден выслушать с
постной рожей все то, что ты, может быть, и не заслужил за свою короткую
угрюмую жизнь, и будешь терпеть это, пока не загремят комья земли по
крышке твоего гроба или пока не растает в голубом небе черным дымом твоя
душа. Улыбнитесь, сэр, и кушайте на здоровье.
- Второе блюдо вы приготовили без гарнира, но со слишком острой прип-
равой. Или отравой?.. Аж слезу вышибает. Ох, и напужал ты меня, барин, -
весело, с вызовом сказал я. - Но ты ужо нас не пужай, мы ужо пужатые.
Что же у нас на десерт?
- Не паясничайте, молодой человек. Вам также страшненько, как и мне.
Как и всем. На третье у нас кислый фрукт - забвение. Да-да. После вашей
смерти, сэр, вас никогда больше не будет. Зароют в одну из ям, сомкнется
желтая глина, и не будет того господина, который себя называл я. Можно,
конечно, попытаться остаться в памяти человеческой. Потрясти скопище се-
бе подобных могучим талантом, стать пастухом этого стада, войти в хрис-
томатии и учебники. Вы, судя по описанию вашего папаши, чувствуете в се-
бе искру божью? Тогда вперед, на верх пирамиды, по костям честолюбивых
безумцев, в душах и глазах которых горит такое же неистовое пламя, как у
Герострата. А ведь он сжег храм удивительной красоты, лишь бы просла-
виться, победить забвение.
- Что же делать обездоленным, бесталанным?
- Вот, - назидательно поднял палец Игорь. - Вот мы и пришли к ответу
на заданный вопрос - в чем же смысл жизни? А почему ты спросил про жизнь
вообще? Жизнь - весьма многообразное и разноречивое понятие. Почему ты
не задал вопрос иначе: а в чем смысл моей жизни? Вот на этот вопрос ты и
ответишь своей собственной, тобой прожитой жизнью. А это, пардон, ваши
проблемы.
- Если не секрет, Игорь, в чем ты видишь смысл своего собственного
существования?
Игорь отрицательно покачал головой.
- Слишком многого хотите, сэр. Духовный стриптиз я вам устраивать не
собираюсь, да и очень я для вас непрезентабельная личность: комбинатор,
бывший фарцовщик, ныне деловой человек... Но одним я пока тешусь, это
правда. Талантов у меня нет, забвение для меня неизбежно, как смерть.
Поэтому для меня жизнь - это игра. Я всегда выигрываю. Как в нашем спо-
ре. Проигрываю только в расчете на более крупный куш. Я обречен на выиг-
рыш.
- Даже в карты?
- А что карты? Железная логика и абсолютное душевное равновесие. Ког-
да-то я зарабатывал себе на жизнь преферансом, покером. Да и сейчас
иногда балуюсь. Пижон известен среди крупных игроков Москвы, Ленинграда
и Сочи. Со мной считаются. Но это в прошлом, пройденный этап.
- Теперь не карты, теперь - женщины? - холодея от пришедшей в голову
догадки, спросил я.
- Логично, - согласился Пижон. - Пока молод и здоров, самое время об-
лапошить дуру. Как Марину, например. Она же сейчас транжирит, прожигает
родительское добро. Как тут не помочь человеку. Не я, так другой. Но
лучше - я...
... Я вскочил, выхватил за горло бутылку из серебряного ведерка. Красное, как
кровь, вино хлынуло на мое лицо, черными пятнами залило белую рубашку,
скатерть стола, но я ударил с размаху по тщательно, волосок к волоску,
уложенному пробору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Мы танцевали еще и еще, потом оркестранты, сложив инструменты, ушли
на перерыв, Марина увела куда-то Наташу и мы остались с Игорем вдвоем за
столом.
Один на один.
- Игорь, скажи, пожалуйста, стихи, которые ты читал, чьи они? - спро-
сил я.
- Иннокентий Анненский, сборник "Кипарисовый ларец", довоенное изда-
ние, раритет, пользуется спросом только у интеллектуалов, - быстро и
четко выдал информацию Игорь.
- Ты увлекаешься поэзией?
- Нет. Достаточно помнить несколько подходящих к случаю строк. Прав-
да, склерозом я никогда не страдал. Да и читал я одно время немало. Ког-
да подрабатывал перепродажей книг.
- А как ты считаешь, в чем смысл жизни? - я сам не ожидал от себя
этого вопроса, но по моим глазам Игорь понял, что я спрашиваю неспроста.
- Нашел, у кого спрашивать, - снисходительно усмехнулся он. - И место
выбрал удачное. Думаешь, все они собрались сюда, чтобы философствовать?
Он обвел взглядом зал.
- Ищешь ответа на вечные вопросы?.. Хочешь втянуть меня в интелли-
гентский спор и доказать свое превосходство над Пижоном? Зря стараешься,
старик.
- Неправда, - покачал головой я. - Ты меня не понял. Я действительно
хочу знать истину.
- Какая истина? О чем вы, дорогой мой, - удивленно поднял брови
Игорь.
Я в упор смотрел на Игоря и молча ждал. Так бывает - двое начинают
спорить, начав с малого, но по мере обмена доводами выясняется жизненная
позиция каждого и тут оказывается, что чье-то кредо с червоточиной. Про-
игравший должен иметь мужество признать свое поражение. Я не думал, что
Игорь сделает это, но был уверен в своей правоте и считал, что если
Игорь не ответит мне, значит ему нечего сказать, он просто завидует на-
шей любви, так как он сам не способен на такое чувство, потому что весь
смысл его бытия подчинен трезвому расчету обывателя...
- Хорошо, - сказал он. - Заседание продолжается, как говорил незаб-
венный товарищ Бендер. Итак, усвой на первое, что человек - скотина. Лю-
бой человек. Все. Но скотина с мозгами. Мозги наши всегда активно шеве-
лятся насчет попить, насчет пожрать, насчет переспать. Когда с этим все
в порядке, можно и стишки послушать, и киношку посмотреть, и даже поко-
паться - в чем смысл жизни.
- Так могут говорить и думать только циники.
- Совершенно верно. Цинизм. Иного мировоззрения не признаю. Можешь
называть и обзывать цинизм как угодно, но циник говорит только правду.
Голую, как Венера Милосская. А правда всегда жестокая. Потому что голая.
- Спасибо. Первым я сыт. По горло. Что же у нас на второе? - в тон
Игорю спросил я.
Он посмотрел на меня. Так же, как тогда, когда тост произносил за
настоящего мужчину. Оценивающе.
- Рыбка съела червячка, не заметила крючка, - продолжил он. - На вто-
рое у нас одиночество. Без гарнира. Женщина выдавливает тебя на этот
свет, отрывает от своей груди, и ты остаешься один на один с этим миром.
Навсегда. ТЫ - и все остальное. Несколько несоразмерные понятия, не
правда ли? Кстати, неточно говорили древние, что все произошло из праха
и все возвратится в прах. Ты возник не из праха, а из женщины, но уйдешь
в прах. Вот тебе еще одна изначальная несправедливость. Далее. Если ты
выжил, если ты силен и умен, то добьешься, скорее всего, того желанного
благополучия, которое избавит тебя от житейских хлопот, ты сумеешь сде-
лать рабами своего эгоизма женщину или друга, но все равно смерть ты
встретишь один на один и будешь знать, что за ней неизбежная победа. За
ней. И даже на собственных похоронах ты будешь вынужден выслушать с
постной рожей все то, что ты, может быть, и не заслужил за свою короткую
угрюмую жизнь, и будешь терпеть это, пока не загремят комья земли по
крышке твоего гроба или пока не растает в голубом небе черным дымом твоя
душа. Улыбнитесь, сэр, и кушайте на здоровье.
- Второе блюдо вы приготовили без гарнира, но со слишком острой прип-
равой. Или отравой?.. Аж слезу вышибает. Ох, и напужал ты меня, барин, -
весело, с вызовом сказал я. - Но ты ужо нас не пужай, мы ужо пужатые.
Что же у нас на десерт?
- Не паясничайте, молодой человек. Вам также страшненько, как и мне.
Как и всем. На третье у нас кислый фрукт - забвение. Да-да. После вашей
смерти, сэр, вас никогда больше не будет. Зароют в одну из ям, сомкнется
желтая глина, и не будет того господина, который себя называл я. Можно,
конечно, попытаться остаться в памяти человеческой. Потрясти скопище се-
бе подобных могучим талантом, стать пастухом этого стада, войти в хрис-
томатии и учебники. Вы, судя по описанию вашего папаши, чувствуете в се-
бе искру божью? Тогда вперед, на верх пирамиды, по костям честолюбивых
безумцев, в душах и глазах которых горит такое же неистовое пламя, как у
Герострата. А ведь он сжег храм удивительной красоты, лишь бы просла-
виться, победить забвение.
- Что же делать обездоленным, бесталанным?
- Вот, - назидательно поднял палец Игорь. - Вот мы и пришли к ответу
на заданный вопрос - в чем же смысл жизни? А почему ты спросил про жизнь
вообще? Жизнь - весьма многообразное и разноречивое понятие. Почему ты
не задал вопрос иначе: а в чем смысл моей жизни? Вот на этот вопрос ты и
ответишь своей собственной, тобой прожитой жизнью. А это, пардон, ваши
проблемы.
- Если не секрет, Игорь, в чем ты видишь смысл своего собственного
существования?
Игорь отрицательно покачал головой.
- Слишком многого хотите, сэр. Духовный стриптиз я вам устраивать не
собираюсь, да и очень я для вас непрезентабельная личность: комбинатор,
бывший фарцовщик, ныне деловой человек... Но одним я пока тешусь, это
правда. Талантов у меня нет, забвение для меня неизбежно, как смерть.
Поэтому для меня жизнь - это игра. Я всегда выигрываю. Как в нашем спо-
ре. Проигрываю только в расчете на более крупный куш. Я обречен на выиг-
рыш.
- Даже в карты?
- А что карты? Железная логика и абсолютное душевное равновесие. Ког-
да-то я зарабатывал себе на жизнь преферансом, покером. Да и сейчас
иногда балуюсь. Пижон известен среди крупных игроков Москвы, Ленинграда
и Сочи. Со мной считаются. Но это в прошлом, пройденный этап.
- Теперь не карты, теперь - женщины? - холодея от пришедшей в голову
догадки, спросил я.
- Логично, - согласился Пижон. - Пока молод и здоров, самое время об-
лапошить дуру. Как Марину, например. Она же сейчас транжирит, прожигает
родительское добро. Как тут не помочь человеку. Не я, так другой. Но
лучше - я...
... Я вскочил, выхватил за горло бутылку из серебряного ведерка. Красное, как
кровь, вино хлынуло на мое лицо, черными пятнами залило белую рубашку,
скатерть стола, но я ударил с размаху по тщательно, волосок к волоску,
уложенному пробору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54