Что ей сказать? Про разговор с торгпредом?
- Сначала покорми мужа, вопросы потом.
Глава тринадцатая
--===Колония===--
К О Л О Н И Я
Глава тринадцатая
Я, конечно, все рассказал. И про Андрея Савича, и про Пономарева, и про
разговор с торгпредом. Говорил, добродушно посмеиваясь, зачем Ленке лишние
отрицательные эмоции? Но ее не обманешь.
Заглянула мне в глаза:
- Ты же мечтал совсем о другом?
- Мало ли о чем я мечтал, стать лауреатом нобелевской премии по лите-
ратуре, например. Пока не стал. Лучше скажи, как ты тут? Осваиваешься?
Или одиноко?
- Ой, и не говори, - поежилась Аленка. - Сижу целый день безвылазно.
Боюсь буквально всего - и змей, и мышей, и тараканов. По углам всякая
гадость чудится.
- Ну, откуда здесь, в городе, змеи возьмутся? - сказал я, а сам поду-
мал, что было бы с Аленой, если бы попали мы с ней в Гайану, бывшую Бри-
танскую Гвиану. Там, как мне рассказывали, экваториальные влажные тропи-
ки, а живут наши в одноэтажных коттеджах. Если змея заползает в дом, же-
на хватает детей и залезает на стол. Звонит по телефону, приходит полис-
мен, достает пистолет - ба-бах! ба-бах! - и нет проблем, мадам, можете
слезать.
- Да, вроде бы, здесь чисто, - согласилась Алена. - С утра служанка
убирается. Платье у нее длинное, в сборках. Войдет в комнату, сядет на
корточки и давай тряпкой туда-сюда елозить. Где тряпка, где платье не
разберешь, такое впечатление, будто собой полы вытирает.
За окном возникла, словно сотканная из послеполуденного зноя, зауныв-
ная, тягучая мелодия, по звучанию схожая с шотландской волынкой, только
не такая резкая и пронзительная.
- Что это? - с любопытством спросила Алена.
- Я встал, подошел к балконным дверям, раздернул шторы, открыл двой-
ные, сначала стеклянные, потом затянутые металлической сеткой двери и
выглянул наружу.
По разморенной, дремотной улице медленно шел очень худой, темнокожий
человек в чалме, замотанный одним куском полотна. Его впалые щеки вспу-
чивались шарами, похожими на сферу в середине длинной дудки, в которую
он дул. Заметив меня, он тут же сел в тень на обочине напротив и скинул
крышку с плетеной корзины, откуда, раскачиваясь вместе с хозяином, под-
нялся капюшон кобры.
- Ты говорила, что не видела здесь змей? - обернулся я к Алене.
- Где? - с ужасом схватилась она за свое горло обеими руками.
- Весь вечер на манеже заклинатель пресмыкающихся Дудкин со своей
партнершей Ядой, - торжественно ответил я.
- Прошу тебя, немедленно закрой дверь, - уже из спальной выглядывала
бледная Ленка. - Она сюда обязательно заползет.
Я понял, что ей не до шуток, закрыл обе двери на запоры и плотно за-
дернул занавески.
- Ты что, маленький? - обнял я Алену в наступившем полусумраке.
Она прижалась ко мне.
- В тропиках после обеда надо обязательно отдыхать, - сказал я. - Так
меня отец Николай Марченко учил. Быть посему.
Как жить в тропиках и вообще как здесь живется - об этом мы и прого-
ворили весь вечер с Николаем, его женой Галей и сыном Колей. Многое нам
показалось в диковинку, не все сразу укладывалось в нашем социалистичес-
ком сознании, настолько привыкли мы ездить в набитом битком троллейбусе,
жить в клетках высотой в два с половиной метра и постоянно стоять в оче-
редях.
- Николай, а цветы здесь продаются? - спросила Алена, когда мы сади-
лись в машину, чтобы ехать к ним в гости. Можно сказать, что и к нам в
гости, в наш с Ленкой дом.
- Навалом, - усмехнулся Николай. - Чего-чего, а цветов здесь, как
грязи. Кстати, Галуня просила мороженое купить, вот и заедем на маркет.
Маркет - рынок, торговое место, скопище магазинов, ресторанов, лавок,
лотков. В каждом райончике - свой маркет. На каком-то лучше покупать
обувь, где-то рубашки, но цветы есть везде. Самые красивые и круглый год
- розы, бордовые, красные, всех оттенков розовые или лимонно-желтые.
Алена выбрала одиннадцать роз, продавец попытался дать ей двенадца-
тую, здесь дарят четное число, как у нас на похоронах, в конце концов
Николай забрал ее себе, заметив, что пора и ему за три с половиной года
подарить супруге цветок, потом продавец подрезал стебли, украсил пушис-
той зеленью и завернул букет в блестящий целлофан.
- Какая прелесть, - цветы явно доставили радость Алене. - Нет, вы
посмотрите, какие розы. И сколько же их здесь, разве сравнишь с Москвой.
- Откуда им взяться в нашей холодной России, - заметил я.
- Ты знаешь, в Норвегии еще холоднее, а цветочные магазины на каждом
углу, - не согласился со мной Николай. - Вот мы и приехали и, что удиви-
тельно, никого не раздавили по дороге.
Из будки, стоящей около ограды, выглянул солдат в светло-зеленой,
цвета выгоревшей травы форме и отдал честь, смешно притопнув ногой.
Ворота отворил, радостно улыбаясь, блестя белыми зубами и белками
глаз, черноволосый парнишка в голубой рубашке и синих брюках.
- Гуд ивнинг, сааб, - поздоровался он с Николаем.
Николай величественно, как римский император, кивнул головой.
- Гуд ивнинг, сэр, - склонился передо мной в поклоне парнишка.
- Это наш сторож, уборщик, а иногда и повар, - сказал Николай. - Зо-
вут его Ганеш.
- Гуд ивнинг, - сказал я Ганешу и протянул ему руку.
В глазах Ганеша мелькнул страх и удивление. Не разгибаясь, он слегка
и очень почтительно пожал мне кончики пальцев.
- За руку с низшими по касте не здороваются, - негромко прокомменти-
ровал ситуацию Николай. - Запомни и крепко запомни, для него ты белый
человек, а он для тебя - черный. Будешь здороваться за руку, станешь для
него таким же черным и тогда в своем черном сознании он перестанет тебя
уважать, следовательно, слушаться.
Не стал я спорить с Николаем, но в душе остался при своем мнении -
никакой Ганеш не черный, такой же, как и мы. Прав я или нет, покажет мой
будущий собственный опыт, хотя вроде бы и сомневаться тут не в чем.
В открытом настежь гараже горела лампа без абажура, освещая два ряда
солдатских коек, кованые сундуки и прикнопленный к стене лист с изобра-
жением зелено-золотого, красно-желтого, черноглазого бога. Посты военной
полиции установлены в домах всех дипломатов, живущих в городе, а не в
посольствах или торгпредствах, после того, как террористы убили замести-
теля премьера, хотя целились в премьера. Снаружи солдатам поставили буд-
ки, а под казарму отдали гаражи.
Перед двухэтажным домом и за ним лужайки ухоженных газонов с упругой
травой в обрамлении стриженых под изгородь кустарников и низких де-
ревьев, усыпанных красными цветами.
На первом этаже просторная столовая с пятиметровыми потолками. Во всю
длину стол человек на двенадцать-пятнадцать под нежно-голубой расшитой
синими птицами и цветами скатертью и уставленный сияющими, словно нике-
лированными, приборами и блюдами белого с синим сервиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90