– не без снисходительного сожаления проговорил Варенцов.
– Но, Вики… Ты не волнуйся и не спорь с ним, если он устроит тебе бенефис. Он – все-таки отец. Не раздражай его. А я куплю к обеду хорошего красного вина. Он и отойдет…
– Разумеется, спорить с ним не буду… Бесполезно…
И прибавил:
– Недурное вино можно иметь и за рубль, Лина.
Лина нашла, что за рубль отличное, и спросила:
– Верно, твой отец еще не вернулся?
– Шатается где-нибудь за границей.
– На какие же это деньги?
– Какой-нибудь учебник продал и, конечно, за бесценок… Но, кажется, получил тысячу. А вернется – без гроша.
– Ты, Вики, предложи ему… немного денег… Это его тронет… Так, рублей пятьдесят…
– Не возьмет. И без меня вывернется… Точно не знаешь фатера, Лина. Верно, мы скоро его увидим и, конечно, в модном сьюте , – с улыбкой проговорил Варенцов.
– И опять поселится в какой-нибудь меблированной комнате… Несчастный!
– Да, Лина… А ведь мог бы быть попечителем округа… Во всяком случае, получал бы три тысячи пенсии, если бы не легкомыслие – этот эффектный выход из университета!.. И сам виноват. Сам! – сентенциозно, с серьезным видом прибавил Варенцов и словно бы аккуратно занумеровал свою беспристрастную, вполне законную резолюцию, приканчивая ею дело о беспутном отце, ех-профессоре Николае Петровиче.
Лина еще строже подтвердила:
– Конечно, сам виноват.
И о беспутном отце больше не говорили.
Варенцов, единственный сын, когда-то очень любимый отцом, все-таки испытывал чувство смущения и трусости при мысли о встрече с «фатером», которого высокомерно считал легкомысленным, а себя – необыкновенно последовательным и основательным человеком.
Но эти неприятные ощущения скоро прошли. Лина снова заговорила о дальнейших предположениях будущего устройства. И снова перечисляла все, что следовало бы купить, без чего нельзя обойтись и что можно пока не покупать.
– Как думаешь, милый? – спрашивала Лина.
Противоречий почти не было. Вики был в щедром настроении, и Лина старалась им воспользоваться.
– Пойдем-ка, Вики, и запишем, что нужно купить…
Супруги пошли в «уголок».
Лина распустила свои роскошные волосы, присела к письменному столику и стала набрасывать примерную смету расходов.
Варенцов ходил по комнате и по временам останавливался перед Линой я спрашивал:
– Ну, сколько, Лина?
– Подожди, милый… Подожди…
Когда Лина подвела итог, он так превысил цифру предположенного займа, что Лина не хотела показать этой цифры мужу и должна была уменьшить цены на многие предметы.
Но все-таки тысячи рублей мало.
И Лина озабоченно проговорила:
– Придется многого не покупать или покупать дрянь… А по-моему, порядочные вещи выгоднее. Не правда ли, Вики?..
– Конечно…
– Так я многое исключу… Кабинет тебе необходим… Гостиную переменим… «Гнездышко» оставим, как оно теперь… Белье себе, два платья и капот – не сделаю… Только одно простенькое. И в этом капоте похожу. Ведь не очень затаскан, Вики?
Варенцов был тронут деликатностью Лины.
Он горячо протестовал против такого сокращения. Лина должна сделать для себя все, что назначила.
– Лучше повременим с новой гостиной, Лина.
– Так ты хочешь, чтобы тебе больше нравилась порядочно одетая жена? – с шутливым кокетством проговорила Лина. – Изволь, Вики! Сделаю два платья и капот у хорошей портнихи и закажу белье… Я, право, обносилась… Какой хочешь капот?.. Красный идет?
– Очень… Тебе идут капоты…
– Так сделаю красный… И прикажешь, чтобы я сделала из нашей спальни хорошенькое гнездышко? Разумеется, устрою. И не будет дорога. А с гостиной подождем? Очень уж она у нас скверная… Впрочем, как хочешь…
Но Лина не хотела об этом и думать.
«Без гостиной какая же будет уютная квартира!» – подумала молодая женщина и про себя решила, что будет и новая гостиная.
– Ой, ой! Уж двенадцать! – воскликнула Лина, взглянув на свои маленькие часы на письменном столе. – Нам рано вставать. Завтра еще наговоримся, а теперь не угодно ли, Вики, спать…
Она поднялась и потянулась.
– Спать хочется.
И Лина взглянула на Вики значительным, серьезным и словно бы застланным взглядом, прильнула к его губам и, заалевшая, отводя губы, сказала:
– А знаешь ли что, Вики?
– Что, красавица?
– Не займем ли лучше две тысячи и сразу устроимся? Дядя Вася даст в долг с рассрочкой… Он любит тебя и не откажет. Я сама его попрошу… Не правда ли, милый? У него ведь есть деньги, хоть он и скрывает. И какое нам дело, откуда они?.. Ну, иди, ложись. А я только завьюсь – и спать!
VIII
На следующее утро Варенцов поехал во фраке к Козлову, а Лина в черном стареньком платье поехала на Васильевский Остров к дяде Васе.
Дядя Вася был второй брат ex-профессора Варенцова, действительный статский советник, член совета министра, получающий очень скромное жалованье. Но он не жаловался на судьбу и обиженным себя не называл, хотя иногда и говорил, что нынче престиж дворянства падает.
Старый холостяк, Василий Петрович Варенцов был, как и любимый им племянник Вики, аккуратный и чистенький, всегда сдержанный, вежливый и любезный. Дядя признавал родственные чувства и очень ценил внимание к себе, особенно тех племянниц и племянников, которые не жаловались ему на свои скверные денежные дела.
Более солидных родственников он изредка навещал и всегда приносил фунт конфет в рубль, дешевые фрукты или скверную бутылку вина и на праздники дарил грошовые сувениры, выражая сожаление, что лучших дать не в состоянии: жалованье у него маленькое.
И дядя Вася по этому поводу любил говорить о долге каждого честного человека жить по средствам и быть очень аккуратным в денежных делах и затем часто распространялся о благородных чувствах. После обеда даже говорил со «слезой» о несчастном брате Николае и жаловался, что брат точно отшатнулся от него. Никогда не заедет. Точно он чужой.
Хотя дядя Вася и часто подчеркивал, что он едва сводит концы с концами, тем не менее многие подозревали, что у него есть деньги, и не маленькие, и что он, несмотря на свои благородные разговоры, был ростовщик.
По крайней мере многие приезжавшие к дяде Васе рано утром могли видеть Аронсона, молодого еврея с умным лицом, который тотчас же исчезал. Многие знали, что Аронсон давал деньги под проценты, и, конечно, не все догадывались, что он был подставным лицом и за действительного статского советника рисковал ссылкой.
А Лина из верного источника узнала, что у дяди Васи есть деньги. Этим верным источником была Иренья, экономка, жившая у дяди Васи лет десять, еще свежая и пригожая женщина лет за тридцать, опрятная, чисто одетая, с пышною грудью, широкими бедрами и добрыми ласковыми глазами.
Лина обворожила Иренью, прежнюю горничную, и приветливостью и маленькими подарками.
1 2 3 4 5 6 7 8
– Но, Вики… Ты не волнуйся и не спорь с ним, если он устроит тебе бенефис. Он – все-таки отец. Не раздражай его. А я куплю к обеду хорошего красного вина. Он и отойдет…
– Разумеется, спорить с ним не буду… Бесполезно…
И прибавил:
– Недурное вино можно иметь и за рубль, Лина.
Лина нашла, что за рубль отличное, и спросила:
– Верно, твой отец еще не вернулся?
– Шатается где-нибудь за границей.
– На какие же это деньги?
– Какой-нибудь учебник продал и, конечно, за бесценок… Но, кажется, получил тысячу. А вернется – без гроша.
– Ты, Вики, предложи ему… немного денег… Это его тронет… Так, рублей пятьдесят…
– Не возьмет. И без меня вывернется… Точно не знаешь фатера, Лина. Верно, мы скоро его увидим и, конечно, в модном сьюте , – с улыбкой проговорил Варенцов.
– И опять поселится в какой-нибудь меблированной комнате… Несчастный!
– Да, Лина… А ведь мог бы быть попечителем округа… Во всяком случае, получал бы три тысячи пенсии, если бы не легкомыслие – этот эффектный выход из университета!.. И сам виноват. Сам! – сентенциозно, с серьезным видом прибавил Варенцов и словно бы аккуратно занумеровал свою беспристрастную, вполне законную резолюцию, приканчивая ею дело о беспутном отце, ех-профессоре Николае Петровиче.
Лина еще строже подтвердила:
– Конечно, сам виноват.
И о беспутном отце больше не говорили.
Варенцов, единственный сын, когда-то очень любимый отцом, все-таки испытывал чувство смущения и трусости при мысли о встрече с «фатером», которого высокомерно считал легкомысленным, а себя – необыкновенно последовательным и основательным человеком.
Но эти неприятные ощущения скоро прошли. Лина снова заговорила о дальнейших предположениях будущего устройства. И снова перечисляла все, что следовало бы купить, без чего нельзя обойтись и что можно пока не покупать.
– Как думаешь, милый? – спрашивала Лина.
Противоречий почти не было. Вики был в щедром настроении, и Лина старалась им воспользоваться.
– Пойдем-ка, Вики, и запишем, что нужно купить…
Супруги пошли в «уголок».
Лина распустила свои роскошные волосы, присела к письменному столику и стала набрасывать примерную смету расходов.
Варенцов ходил по комнате и по временам останавливался перед Линой я спрашивал:
– Ну, сколько, Лина?
– Подожди, милый… Подожди…
Когда Лина подвела итог, он так превысил цифру предположенного займа, что Лина не хотела показать этой цифры мужу и должна была уменьшить цены на многие предметы.
Но все-таки тысячи рублей мало.
И Лина озабоченно проговорила:
– Придется многого не покупать или покупать дрянь… А по-моему, порядочные вещи выгоднее. Не правда ли, Вики?..
– Конечно…
– Так я многое исключу… Кабинет тебе необходим… Гостиную переменим… «Гнездышко» оставим, как оно теперь… Белье себе, два платья и капот – не сделаю… Только одно простенькое. И в этом капоте похожу. Ведь не очень затаскан, Вики?
Варенцов был тронут деликатностью Лины.
Он горячо протестовал против такого сокращения. Лина должна сделать для себя все, что назначила.
– Лучше повременим с новой гостиной, Лина.
– Так ты хочешь, чтобы тебе больше нравилась порядочно одетая жена? – с шутливым кокетством проговорила Лина. – Изволь, Вики! Сделаю два платья и капот у хорошей портнихи и закажу белье… Я, право, обносилась… Какой хочешь капот?.. Красный идет?
– Очень… Тебе идут капоты…
– Так сделаю красный… И прикажешь, чтобы я сделала из нашей спальни хорошенькое гнездышко? Разумеется, устрою. И не будет дорога. А с гостиной подождем? Очень уж она у нас скверная… Впрочем, как хочешь…
Но Лина не хотела об этом и думать.
«Без гостиной какая же будет уютная квартира!» – подумала молодая женщина и про себя решила, что будет и новая гостиная.
– Ой, ой! Уж двенадцать! – воскликнула Лина, взглянув на свои маленькие часы на письменном столе. – Нам рано вставать. Завтра еще наговоримся, а теперь не угодно ли, Вики, спать…
Она поднялась и потянулась.
– Спать хочется.
И Лина взглянула на Вики значительным, серьезным и словно бы застланным взглядом, прильнула к его губам и, заалевшая, отводя губы, сказала:
– А знаешь ли что, Вики?
– Что, красавица?
– Не займем ли лучше две тысячи и сразу устроимся? Дядя Вася даст в долг с рассрочкой… Он любит тебя и не откажет. Я сама его попрошу… Не правда ли, милый? У него ведь есть деньги, хоть он и скрывает. И какое нам дело, откуда они?.. Ну, иди, ложись. А я только завьюсь – и спать!
VIII
На следующее утро Варенцов поехал во фраке к Козлову, а Лина в черном стареньком платье поехала на Васильевский Остров к дяде Васе.
Дядя Вася был второй брат ex-профессора Варенцова, действительный статский советник, член совета министра, получающий очень скромное жалованье. Но он не жаловался на судьбу и обиженным себя не называл, хотя иногда и говорил, что нынче престиж дворянства падает.
Старый холостяк, Василий Петрович Варенцов был, как и любимый им племянник Вики, аккуратный и чистенький, всегда сдержанный, вежливый и любезный. Дядя признавал родственные чувства и очень ценил внимание к себе, особенно тех племянниц и племянников, которые не жаловались ему на свои скверные денежные дела.
Более солидных родственников он изредка навещал и всегда приносил фунт конфет в рубль, дешевые фрукты или скверную бутылку вина и на праздники дарил грошовые сувениры, выражая сожаление, что лучших дать не в состоянии: жалованье у него маленькое.
И дядя Вася по этому поводу любил говорить о долге каждого честного человека жить по средствам и быть очень аккуратным в денежных делах и затем часто распространялся о благородных чувствах. После обеда даже говорил со «слезой» о несчастном брате Николае и жаловался, что брат точно отшатнулся от него. Никогда не заедет. Точно он чужой.
Хотя дядя Вася и часто подчеркивал, что он едва сводит концы с концами, тем не менее многие подозревали, что у него есть деньги, и не маленькие, и что он, несмотря на свои благородные разговоры, был ростовщик.
По крайней мере многие приезжавшие к дяде Васе рано утром могли видеть Аронсона, молодого еврея с умным лицом, который тотчас же исчезал. Многие знали, что Аронсон давал деньги под проценты, и, конечно, не все догадывались, что он был подставным лицом и за действительного статского советника рисковал ссылкой.
А Лина из верного источника узнала, что у дяди Васи есть деньги. Этим верным источником была Иренья, экономка, жившая у дяди Васи лет десять, еще свежая и пригожая женщина лет за тридцать, опрятная, чисто одетая, с пышною грудью, широкими бедрами и добрыми ласковыми глазами.
Лина обворожила Иренью, прежнюю горничную, и приветливостью и маленькими подарками.
1 2 3 4 5 6 7 8