Неприветливой была пустыня Хами, по которой проходил Всеволод Иванович на пути к Наньшаню: под ногами щебень и песок, беспрерывный сильный ветер, поднимающий тучи пыли, за которыми никогда не видно горизонта; лишь изредка встретятся в ложбине голые кустики, на которые с жадностью набрасываются голодные верблюды.
Такая же пустыня - Западный Наньшань. Нигде ни деревца, ни травинки. Какой резкий контраст составляют с этими скалистыми склонами горы Восточного Наньшаня! Благодаря заходящим сюда из Китая влажным муссонным ветрам они изобилуют водными потоками, покрыты буйными зелеными лесами.
Как ни интересен был Наньшань для исследований, Роборовский покидает его, стремясь в Сычуань, богатую и живописную китайскую провинцию, которую так хотел посетить Пржевальский. То, что не удалось сделать учителю, должен был теперь сделать его ученик. И Роборовский спешит в эту теплую и благодатную страну.
Путь туда лежит по еще неисследованной северо-восточной окраине Тибетского нагорья. Огромная высота, 4500 метров, жестокие зимние морозы, ураганные ветры - все это надо преодолеть. Обмороженные руки с трудом управляются с инструментами, мучительно больно вести негнущимися пальцами записи в дневнике, воспаленные глаза болят и плохо видят.
До Сычуани оставалось уже километров триста. И исследователю казалось, что успех экспедиции обеспечен.
Но в ночь на 28 января 1895 года Всеволод Иванович заболел. У него оказались парализованными руки, ноги, пропала речь. Горько было сознавать, что болезнь не даст завершить начатую экспедицию.
"Возможность невыполнения задачи, - вспоминал он потом, -намеченной и взлелеянной еще в Петербурге, вызывала молчаливые слезы, сердце невыносимо больно сжималось... Помириться с этой мыслью мне казалось невозможным... Болезнь не позволила продолжить путешествие. " "С великою грустью и ломкою над своими желаниями видеть Сычуань, землю обетованную нашей экспедиции, обдумывая в тиши бессонных ночей положение вещей, я решил повернуть обратно... А сколько надежд, сколько затрат трудов и борьбы всякого рода, часто сверх сил! К чему все привело! Да, эти минуты нравственной борьбы, я думаю, стоили физического недуга…" - писал Всеволод Иванович.
Как только больному стало чуть легче, повернули домой. Руководство экспедицией Всеволод Иванович передал своему другу и помощнику Козлову, с которым они путешествовали вместе уже третий раз. Работы в экспедиции, несмотря на болезнь начальника, ни на минуту не останавливались.
Постепенно болезнь Всеволода Ивановича шла на убыль. Он вновь стал наблюдать, записывать, проверять записанное ранее.
Все ближе и ближе была родина. Наконец, экспедиция вышла на горный перевал, по которому проходила граница России и Китая. Все "выстроились... и тремя залпами из берданок послали свой первый привет отчизне, в пределы которой вступили после 30-месячного отсутствия".
Большой и трудный путь, напряженная работа и опасности остались позади.
К сожалению, для Всеволода Ивановича на этом окончился славный путь исследователя дальних стран - болезнь приковала его к дому.
Он не смог закончить всех намеченных работ, но и то, что было сделано, составляло огромный вклад в науку: на карту была нанесена территория размером почти в 236 тысяч квадратных километров, богатые геологические, ботанические, зоологические коллекции и записи путешественника воссоздавали картину природы посещенных им местностей, а этнографические материалы, доставленные им, дополнили сведения о населении Тибета и Восточного Туркестана.
Всеволод Иванович не смог вылечиться от своей болезни. С каждым годом ему становилось все хуже и хуже, и 23 мая (5 июня) 1910 года замечательного русского путешественника не стало.
В "Известиях Русского Географического общества" имеются проникнутые глубоким сердечным чувством строки, посвященные Всеволоду Ивановичу. "Его любовь к природе, к человеку, его редкий по своей скромности характер внушали к нему уважение и искреннюю любовь не только его родственников, благоговевших перед его именем, не только близко его знавших и приходивших с ним в общение людей, но и крестьян, которые на всю округу, от мала до велика, сохраняют о нем самую нежную почтительную память".
Козлов Пётр Кузьмич
(1863 - 1935)
Исследователь Центральной Азии, академик АН Украины (1928). Участник экспедиций Н. М. Пржевальского, М. В. Певцова, В. И. Роборовского. Руководил монголо-тибетскими (1899-1901 и 1923-1926) и монголо-сычуаньской (1907-1909) экспедициями. Открыл остатки древнего города Хара-Хото, курганные могильники гуннов (в том числе Ноин-Ула); собрал обширные географические и этнографические материалы.
В городе Слободе, что на Смоленщине, знаменитый путешественник Пржевальский случайно познакомился с юным Петром Козловым. Эта встреча круто изменила жизнь Петра. Любознательный юноша понравился Николаю Михайловичу. Козлов поселился в усадьбе Пржевальского и под его руководством стал готовиться к экзаменам за курс реального училища.
Через несколько месяцев экзамены были сданы. Но Пржевальский зачислял в экспедицию только военных, поэтому Козлову пришлось поступить на военную службу. Он прослужил в полку только три месяца, а затем был зачислен в состав экспедиции Пржевальского. Это была четвертая экспедиция знаменитого путешественника в Центральную Азию.
Осенью 1883 года караван вышел из города Кяхты. Путь экспедиции лежал через степь, пустыню, горные перевалы. Путешественники спустились в долину реки Тэтунга, притока Хуанхэ - великой Желтой реки. "...Красавец Тэтунг, то грозный, то величественный, то тихий и ровный, часами удерживал на своем берегу Пржевальского и меня и повергал моего учителя в самое лучшее настроение, в самые задушевные рассказы о путешествии" , - писал Козлов.
В верховьях реки Хуанхэ на экспедицию напали разбойники из бродячего племени тангутов - конная шайка до 300 человек, вооруженных огнестрельным оружием. Разбойники, получив достойный отпор, ретировались.
Петр многому научился в своем первом путешествии. Он вел глазомерную съемку, определял высоты, помогал Пржевальскому при сборе зоологических и ботанических коллекций.
Вернувшись из экспедиции в Петербург, Козлов по совету своего учителя поступил в военное училище. После его окончания Петр Кузьмич, уже в чине подпоручика, был снова зачислен в состав новой экспедиции Пржевальского.
Во время подготовки к походу в городе Караколе 1 ноября 1888 года Пржевальский скончался от брюшного тифа.
После смерти Николая Михайловича - внезапной, ошеломляющей, Козлову казалось, что жизнь лишилась всякого смысла. Много лет спустя, Петр Кузьмич писал: "Слезы, горькие слезы душили каждого из нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264