– Да мы, дядя, курнуть сюда забежали, чтоб никто не увидел…
– А ну брысь отсюда, и чтоб больше сюда ни ногой, поняли меня? Я тут себе столярную мастерскую буду делать и замок повешу на дверь.
И Седой для убедительности повернулся к какому-то подобию верстака и даже взял в руки рубанок, хотя ребята прекрасно знали, что столярная мастерская так же нужна Седому, как им дополнительное задание по немецкому.
Седой наклонился, чтоб взять с земли какую-то дощечку, и ребята онемели от ужаса… На штанах у Седого совершенно четко и ясно красовался красный крест!
Гошка схватил портфель, и ребята пулей вылетели из сарайчика.
Паша и Гошка слова друг другу не сказали, а помчались оба в одном направлении, туда, где находилась их районная милиция. Но когда добежали уже до самой милиции, то вдруг струхнули и несколько минут стояли, набираясь храбрости, прежде чем войти.
В милиции оказалась большая-пребольшая комната, прямо почти как физкультурный зал; через всю эту комнату шел прилавок, как в магазине, а за прилавком сидел милиционер и разговаривал по телефону.
Ребята подождали, пока он положил трубку, в Паша изложил дело:
– Мы из четвертого дома, из того самого, где вчера взяли бандита, но только он вовсе не бандит, мы с Гошей это знаем точно, даже дневник можем показать, а обнаружил все Пират.
– Постойте, постойте, по порядочку! Ничего не пойму – пираты, бандиты… У вас что, игра, что ли? Гошка вскипел;
– А если дядю Сеню в тюрьму посадят, а он вовсе не бандит, а мы знаем, кто бандит, – это, по-вашему, игра, что ли?
– А ну погодите, погодите! – Милиционер нажал кнопку и сказал:
– Товарищ лейтенант, тут два пацана какого-то бандита знают, проводить к вам?
И ребята в кабинете лейтенанта рассказали с самого начала, а милиционер-машинистка все это напечатал на машинке: как они сначала играли в гараже; потом, как Пират нашел ежика и они узнали про задние ворота; как они сначала думали на дядю Сеню, что он шпион; как они провели операцию «Серебряный Шлем»; как красный крест распутал все дело.
Вечером в квартире Гошки Вовикова раздался длинный звонок. Открыл дверь сосед Боровков. На пороге стоял веселый милиционер. Отдав по-военному честь, он громко спросил:
– Здесь проживает Егор Вовиков?
Мама и Гошка услышали и тоже вышли в коридор, как раз в тот момент, когда Боровков, воздев трагически руки, причитал:
– Я все это предвидел! Я предвидел, что дело кончится милицией!
– А если вы предвидели, гражданин, как вы ненаучно выражаетесь, так надо было сообщить в милицию. Знаете, за укрывательство что полагается?
Мама посмотрела на Гошку.
– В чем дело, кто мне объяснит?
– Мамочка, я как раз только хотел вам с папой все рассказать! Просто не успел!
– Почему-то ты всегда не успеваешь рассказать, когда что-нибудь натворишь, – с горечью сказала мама. А милиционер сказал:
– Я, гражданочка, вам все расскажу. Ваш сын и еще один, Павел Сергеев, показали себя как герои и помогли нам поймать преступников и отпустить на свободу невиновного человека! А вот с этим гражданином, – и милиционер кивнул на Боровкова, – который предвидел и не сообщил, мы еще побеседуем.
САМЫЙ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ НА СВЕТЕ СИНТЕЗАТОР
Стоял чудесный месяц май. Цвели цветы, черемуха, сирень! Трава до того была мягкая и приятная, хоть ешь ее. А птицы как пели! И не какие-нибудь особенные соловьи, а самые обыкновенные воробьи во дворе пели так, что заслушаешься.
Надо сказать, что для Гошки и Паши этот май был особенно чудесным. Птицы пели не так, как для всех, а особенно, и так же особенно цвели цветы и зеленели травы и сияло солнце. Дело в том, что у Гошки и Паши близилось к завершению великое изобретение! Да, великое. Нисколько не хуже, чем все великие изобретения. Наверняка о нем передадут по радио в последних известиях, и передадут по телевизору в программе «Время», и напишут во всех газетах. И даже, наверное, с будущего года в школе будут проходить закон Вовикова – Сергеева точно так же, как проходят закон Ломоносова – Лавуазье.
Но все это не главное. Они с Пашей совсем даже не из-за славы сделали это великое открытие. Слава – это ерунда. Главное для ник, чтобы всем было хорошо.
И подумать только, что все может разрушиться из-за какой-то стирки. Нет, определенно женщины не ценят великих открытий!
– Мама, – убеждал Гошка, – ведь ты же разумная личность! Ну подумай только, ну кто в такой день стирает! Мы Же собирались в парк культуры.
– А что, сверхразумный сын, – говорит мама, – может быть, белье само постирается, или, может, его Пират постирает, или, может, ты его постираешь, или, может, вообще никогда не стирать белья!
– Нет, мама, – вздохнул Гошка, – все-таки женщина не может быть разумной в полной мере. Ведь не обязательно стирать сегодня.
– Ну, если ты мне дашь справку с печатью, я не пойду на работу и буду стирать завтра, а сегодня пойду с вами в парк культуры.
Гошка тяжело вздохнул. Все логичные доводы были исчерпаны, и Гошка пытался прибегнуть к нелогичным доводам. Он обнимал и целовал маму, силой оттягивал ее от кладовки, где Стояла стиральная машина. Мама то смеялась, то сердилась, по решение было непоколебимо.
«Дело принимает плохой оборот. Что сейчас будет…» – как бы про себя сказал Гошка. А вслух сказал:
– Я пойду погуляю во дворе, не сидеть же мне в такую погоду дома!
И в тог момент, когда мама заталкивала в стиральную машину простыни, Гошка мчался на полных парах к другу Паше, и сердце его сжималось от дурных предчувствий. И не зря.
Только мама включила в сеть машину, только поставила регулятор на «хлопок» и крутанула ручку, как в корпусе машины что-то заскрежетало, забилось, заколыхалось.
– Опять испортилась! – зло сказала мама, выключила машину, открыла крышку, и туг из машины вылетела огромная-преогромная стая птиц, целью сотни птиц.
Все они щебетали, курлыкали, гоготали, пели, свистели, щелкали, каркали, хлопали крыльями, садились маме на плечи, на голову, поднимались к потолку, бились крыльями о стекла окон, летали у мамы под носом, задевали ей лицо крыльями.
Одна ворона даже схватила маму за ухо, и тут уж мама не выдержала. Она закричала так, как будто в доме был по крайней мере пожар:
– Гошка! Борис! Что же это такое! Когда наконец в доме будет покой и порядок. Гошка, это опять твои выдумки!
Мама судорожно пыталась открыть окно на кухне. Птицы все вылетали из открытой стиральной машины и теперь облепили не только стены кухни, потолок и пол, но и кишели в воздухе, как густая мохнатая каша.
В это время Гошка и Паша сидели на крыше сарая ни живы ни мертвы. До них доносились душераздирающие крики Гошкиной мамы.
– Кто бы мог подумать, что ей понадобится в воскресенье стиральная машина! А сегодня вечером я как раз собирался все объяснить, – виновато говорил Гошка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25