Перед следующим перекрестком я маленько сбросил газ - притворился, что собираюсь остановиться. И почувствовал, как Багз весь напрягся и приподнял ствол. Сбросив скорость до сорока, я резко ударил по тормозам и вывернул руль. Машина завертелась, как волчок. И тут грянул выстрел, и мне показалось, что все в салоне взорвалось. Но он свалился на пол и стрелял не прицельно. Не помню, ударил я его или нет. Но хорошо помню, как распахнул дверцу и выпрыгнул из машины. Внутри, в машине, продолжали греметь выстрелы. Снаружи, на улице, с воем сирен подъезжали и останавливались мотоциклы, и все трое полицейских тоже начали палить. Я побежал, затем вдруг провалился. Но не упал, а продолжал лететь куда-то. Потом меня подхватила вода и понесла, точно щепку. Я пытался встать, ухватиться за что-нибудь. Но не мог. Затем вдруг все погрузилось в черную тьму, и я чувствовал лишь одно - что падаю, падаю куда-то. А потом грянулся о камни, да так, что, показалось, позвоночник переломился пополам. А вокруг журчала и бежала вода, и я вслепую стал шарить руками, пытаясь понять, где оказался.
То была канализационная труба.
Таких по всему городу полно. Одни совсем маленькие, керамические, другие большие, из бетонных блоков. Все они проходят под улицами и предназначены для стока вод во время ливней. И в асфальте специально проделаны колодцы, чтоб можно было спуститься и прочистить, если засорилось, а вдоль тротуаров попадаются зарешеченные такие отверстия, которые забирают воду. Я знал, что колодцы снабжены железными скобами, чтобы случайно свалившийся сюда человек мог выбраться наружу, но не видел их. И насколько широка эта труба, тоже не знал. Но догадывался, что, может, фута три или около того. В лицо все время хлестала вода. И я ловил ртом воздух, всякий раз заглатывая при этом галлоны воды, потом отплевывался, и все начиналось сначала.
Сколько все это продолжалось - точно не скажу. Может, час, а может, как мне теперь кажется, всего минуту. Потом впереди забрезжил серый свет, и футах в четырех-пяти от себя я увидел решетку еще одной водозаборной трубы. Протянул руку и хотел ухватиться за нее, но поток не давал, отталкивал. Рука сорвалась, и меня понесло дальше по черной трубе. Я продолжал хватать ртом воздух, задыхался, кашлял, но голова уже начала работать. Я сообразил, что где-то впереди должен быть еще один колодец и что я просто не имею права его пропустить. Надо успеть ухватиться за скобы... Но искал я его справа, там, где видел предыдущий, а он оказался слева, и я снова пролетел мимо. Затем пропустил еще два и начал орать. Пусть жизнь моя была никчемной и жалкой, однако не хотелось заканчивать ее здесь, тонуть, как крыса, в канализации. И хотя рот у меня был полон воды, я завопил что было мочи, как какой-то маньяк.
Снова увидел впереди свет и изготовился. Только на сей раз то был не колодец. То был большой квадратный коллектор, куда впадала моя труба. И тут я забарахтался, и дышать стало легче, и спина моя больше не колотилась о трубу, потому как тут было куда просторнее. Я поднял голову и увидел, что надо мной фута на два воздуха. Но радоваться было рано, и вскоре я понял почему. Вода с ревом хлестала из труб и собиралась в большом бассейне. И уровень ее повышался прямо на глазах. Так что и тут воздуха скоро не будет. Я уже не орал. Сдался. Меня несло вперед, точно тряпичную куклу, а мне было глубоко плевать.
Вскоре что-то царапнуло за нос. Я поднял руки и едва не окочурился от страха. Потому как увидел, что потолок нависает в каких-то шести дюймах над головой. Рев воды усилился, и я понял, что приближаюсь к очередной трубе. Понял, что дела мои совсем плохи, собрался, вдохнул как можно больше воздуха. Ударился головой и тут же глубоко нырнул, чтоб обойти препятствие. И оказался в совсем узенькой трубе. Спина все время цеплялась за что-то, а я знай твердил про себя одно: "Ты не должен дышать, не должен!" Жить мне оставалось считанные секунды, насколько хватит воздуха в легких, и я это очень отчетливо понимал. И вдруг почувствовал, как сдавило горло. Как тогда, в фургоне, когда мы съезжали с холма. Потом ударился животом и тут, помимо воли, открыл рот. И сделал вдох. И в рот попал самый настоящий чистый воздух. Я открыл глаза. Кругом было темно, но вдалеке мерцали огни уличных фонарей. Меня прибило течением к бетонной стене. Кругом бурлила и шумела вода, а примерно в двадцати футах виднелось круглое черное отверстие. И я понял, что меня просто выбросило из сточной трубы. И прежде чем вырубиться, я сообразил, что попал в реку.
Не стану подробно рассказывать, как мне удалось выбраться оттуда, о том парне, который проезжал в машине, заметил меня и остановился. А потом отыскал кусок резинового шланга и бросил мне конец. Вытащил, привез к себе домой, закутал в одеяла, открыл банку горячего супа, а потом угостил еще кофе с молоком и уложил в постель. Нет, если рассказывать о нем слишком долго, вы еще, пожалуй, догадаетесь, кто он такой. И тогда у него будет куча неприятностей, больше, чем стоит вся моя никчемная жизнь. К тому же я хотел рассказать вам совсем о другом. О том, что произошло утром, когда он вошел в маленькую комнатушку, где я спал, присел рядом на кровать и у нас состоялся разговор по душам. Кстати, он прежде всего сообщил, что его жена с ребенком уехали на уик-энд к каким-то родственникам. И тут я понял - этим самым он дает мне понять, что разговор будет строго между нами и что о нем не должна знать ни одна живая душа. А потом он спросил:
- Как твое имя?
- Бад. Бад О'Брайан мое имя.
- Забавно! А я думал, ты Конли.
- С чего вы взяли?
- Да был такой заключенный по фамилии Конли. Как раз вчера бежал. А по метке на твоих штанах я понял, что ты и сам из тюрьмы, верно?
- Ну допустим...
- Хочешь почитать, что про тебя пишут, Конли?
- Да, не мешало бы.
Он вышел, а потом вернулся с кипой газет, и в каждой на первой странице красовались новости обо мне и Багзе. Там подробно расписывалось, как мы с Багзом спрятались в фургоне для перевозки мяса, убили водителя, потом убили еще одного парня. Забрали его машину, а потом участвовали в перестрелке с полицейскими, и, оказывается, Багз ранил одного копа. Но в конце концов они его все-таки схватили. А мое тело смыло в канализацию, причем в том, что это был именно я, никто не сомневался - как раз перед тем, как я провалился, один из полицейских узнал меня. Короче, прочитал я все это и заговорил. И рассказал своему спасителю то, о чем уже знаете вы. И при этом особенно упирал на тот факт, что никого я не убивал. Чтоб он поверил, что это правда, а ведь то и была самая чистая правда. Он выслушал меня, помолчал немного. А потом и говорит:
- Примерно так я и думал. Особенно когда прочитал в отчетах, за что сидел Каленсо и за что - ты.
1 2 3 4