OCR Busya
«Борис Виан «У всех мертвых одинаковая кожа»»: Азбука-классика; С-Пб.; 2004
Аннотация
Знаменитый французский писатель Борис Виан был известен также как изобретатель, автор песен и джазовый исполнитель, журналист, сценарист, критик. Этих занятий хватило бы на несколько жизней, а не на 39 лет, отпущенных ему. Знаток и ценитель «черного романа», он опубликовал несколько произведений под псевдонимом Вернон Салливан, и они имели шумный, скандальный успех.
В настоящее издание вошел роман «У всех мертвых одинаковая кожа» (1946) и новелла «Собаки, страсть и смерть», образчик так называемой садистской прозы.
В результате громкого судебного процесса автор даже был приговорен к тюремному заключению.
Борис Виан
У всех мертвых одинаковая кожа
I
В тот вечер клиентов было не очень много и оркестр, как всегда в таких случаях, им вяло подыгрывал. Мне было все равно. Чем меньше их приходило, тем лучше. Вышибать каждый вечер по нескольку человек со временем становилось все более и более утомительным. А раньше мне это нравилось.
Да, нравилось; мне доставляло удовольствие лупить по всем этим поросячьим рылам. Но за пять лет усердных тренировок этот «миролюбивый» вид спорта начал мне надоедать, хотя они этого так и не заметили; не заметили и того, что каждый вечер морды им бил цветной, полукровка. А вначале это меня возбуждало. Женщины, накачавшиеся виски. Я растаскивал этих расфуфыренных потаскух по тачкам, а алкоголь бродил по их кишкам. Каждый вечер, неделя за неделей, на протяжении пяти лет.
За эту работу Ник платил мне хорошо, потому что я был довольно представительным малым и вышибал их без скандалов и заморочек. Свои сто долларов в неделю я получал.
В тот вечер они все вели себя довольно спокойно. Ну разве что двое шумели в углу. Ничего особенного. Те, что наверху, тоже сидели тихо. Джим дремал за своей стойкой.
Наверху у Ника играли. Естественно, мошенничали. При желании можно было и девочек найти. А еще пили, но пускали туда не всех.
Двое в углу, худой тип и усталая блондинка, встали, чтобы пойти потанцевать. Пока, кроме них, никого не было, особых проблем не предвиделось. Ну наткнутся они на столы, стукнутся лбами друг о друга – так я усажу их на место.
Я потянулся, Джим продолжал дрыхнуть. Трое музыкантов не обращали на это никакого внимания. Я начал машинально поглаживать рукой отворот смокинга. Дело в том, что мне теперь уже не доставляло удовольствия бить им морды. Я привык. Я стал белым.
Когда я понял смысл того, что только что себе сказал, меня аж всего передернуло.
– Налей мне рюмку, Джим.
– Виски? – прошептал проснувшийся Джим.
– Виски. Чуть-чуть.
Я был белым. Женился на белой женщине. У меня был белый ребенок. А отец моей матери работал докером в Сент-Луисе. Докер с такой темной кожей, которая только в кошмарах и снится. Всю свою жизнь я ненавидел белых. Я прятался, я избегал их. Я был похож на них, но тогда они меня пугали. А теперь я уже больше не помнил, что чувствовал когда-то, так как смотрел на мир другими, не негритянскими глазами. Все изменилось очень медленно и без моего ведома. В тот вечер я почувствовал себя переиначенным, переделанным, изменившимся.
– Хоть бы они ушли, – сказал я Джиму.
Я говорил, потому что мне надо было что-то делать. Мне нужно было слышать свой голос.
– Да, – устало протянул Джим. Он посмотрел на часы. – Еще не время.
– Ну и что? – возразил я. – Хотя бы один раз можно было бы зыкрыть пораньше. Там их еще много, наверху?
– Даже не знаю. Они ведь поднимаются и здесь, и с другой стороны.
Танцующая пара только что врезалась в кресло и с шумом рухнула на пол. Женщина села и закрыла лицо руками. Она была растрепанной и казалась совершенно отупевшей. Мужчина – улыбающийся ангелочек – так и продолжал лежать, где лежал.
– Выведи их, – сказал Джим. – Мы наконец можем от них избавиться. Выставь их отсюда.
– Ох, – вздохнул я. – Потом бы еще остальных.
Я подошел к ним и помог женщине привстать. Мужчину схватил под мышки и поставил на ноги. Он был не тяжелый. Очередной чемпион по комнатному бейсболу.
– Спасибо, душка, – поблагодарил он меня.
Женщина заплакала.
– Не называй его душкой, – сказала она. – Душка – это я!
– Ну конечно, душка, – сказал мужчина.
– Может быть, вы поедете к себе? – предложил я.
– Нет, – ответил мужчина. – Хотя… ладно.
– Я вас отведу к машине, – сказал я. – Она какого цвета?
– М-м… она… там… – Тип очертил пространство щедрым взмахом руки.
– Прекрасно, – сказал я. – Сейчас найдем. Пошли, ягнятки!
Женщина цеплялась за мою руку.
– Вы сильный, да? – спросила она.
– Я сильнее, чем он, – заявил мужчина.
Я даже не успел подумать о том, что он собирается делать, как он мне врезал кулаком в живот. Этот придурок был скелет скелетом, но дыхание мне перебил.
– Пойдем, пойдем, – сказал я.
Я подхватил их обоих под руки и сжал чуть-чуть кобеля. Он сразу позеленел.
– Пошли, – продолжал я. – Сейчас спокойненько вернемся домой.
– Я не хочу спокойненько! – возразил мужчина.
Я сжал посильнее. Он попытался вырваться, но безрезультатно.
– Давайте, давайте, – повторил я. – Один раз я точно так же сломал одному господину руку.
Я дотащил их до двери и пинком открыл ее.
– Какая машина? – спросил я.
– Третья по счету… – сказала женщина. – Там… – Она указала на одну из машин с такой же точностью, что и ее муж. Я отсчитал третью машину от первой попавшейся и затолкал их внутрь.
– Кто поведет? – спросил я.
– Она, – сказал мужчина.
Я угадал правильно. Мне оставалось только закрыть дверцу.
– Спокойной ночи. Прекрасных снов.
– До свидания, – помахал ручкой мужчина.
Я вернулся в бар. Там ничего не изменилось. Два клиента вставали, собираясь уходить. Я зевнул. Джим зевнул тоже.
– Ну и работа! – сказал он.
– Скорей бы Ник спустился! – сказал я.
Когда Ник спускался, это означало, что мы закрываемся.
– Скорей бы… – сказал Джим.
Я разговаривал, как он. Я был, как он. Доказательство? Когда он со мной говорил, он даже не смотрел в мою сторону.
А потом я услышал звон колокольчика над стойкой. Два раза. Я понадобился наверху.
– Давай, – прошептал Джим. – Выжми их всех.
Я отодвинул плюшевую занавеску, закрывающую выход на лестницу, и, ругаясь, полез наверх. Господи, ох уж эти суки! Я когда-нибудь смогу вернуться домой вовремя?!
Моя жена, наверное, уже спала… Кровать, наверное, была теплой и мягкой.
II
Железобетонная лестница глухо отзывалась на мои шаги. Я проворно карабкался наверх. Я не упускал возможности подкачать эти чертовы мускулы. Ну как должок, что ли. Наверху висела еще одна плюшевая занавеска. Ник любил плюш. Плюш и толстых баб. А еще бабки…
На втором этаже находился зал с низким потолком и перегородками, обитыми темно-красной тканью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22