- Вы правы, доктор; я готов отдать все материки за кусок океана. Говорят, будто морякам быстро надоедает их ремесло, но я вот уже сорок лет хожу по морю, а оно мне все так же нравится, как и в первый день.
- Какое наслаждение чувствовать под ногами надежный корабль, а насколько я могу судить, «Форвард» ведет себя молодцом.
- Вы не ошиблись, доктор, - сказал Шандон, подходя к собеседникам. - «Форвард» - превосходное судно, я утверждаю, что ни один корабль, предназначенный для плавания во льдах, не был лучше оборудован и снаряжен. Это мне напоминает, как тридцать лет назад капитан Джемс Росс, отправлявшийся на поиски Северо-Западного прохода…
- На бриге «Победа», - с живостью перебил доктор, - он был такой же почти вместимости, как и наш, и также снабжен машиной.
- Как? Вы это знаете?
- Как видите, - продолжал доктор. - В то время машины находились еще в младенческом состоянии, и машина брига «Победа» была причиной многих досадных задержек. Капитан Джемс Росс, долго и напрасно чинивший ее по частям, кончил тем, что разобрал ее и бросил на первой же зимней стоянке.
- Черт побери! - вырвалось у Шандона. - Да вы, я вижу, знаете все подробности!
- А то как же! - отвечал доктор. - Я прочел сочинения Парри, Росса, Франклина, донесения Мак-Клура, Кеннеди, Кейна, Мак-Клинтока, - кое-что и осталось в памяти. Добавлю еще, что тот же Мак-Клинток на винтовом, вроде нашего, бриге «Фокс» гораздо легче и успешнее достиг своей цели, чем все его предшественники.
- Совершенно верно, - ответил Шандон. - Мак-Клинток - отважный моряк: мне довелось с ним плавать. Можете еще добавить, что, как и он, в апреле месяце мы будем в Девисовом проливе; и если нам удастся пробраться между льдами, то мы далеко продвинемся.
- Если только, - сказал доктор, - нас в первый же год не затрет льдами в Баффиновом заливе, как это было с «Фоксом» в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году, и тогда нам придется зимовать среди сплошного льда.
- Надо надеяться, что мы окажемся счастливее, мистер Шандон, - отвечал Джонсон. - Если уж на таком судне, как «Форвард», не пройти, куда хочешь, то верно придется махнуть рукой на все эти затеи.
- Впрочем, - начал опять доктор, - если капитан будет находиться на бриге, то он, конечно, будет знать, как ему поступать, - не то, что мы; ведь письмо до того лаконично, что никак не догадаешься о цели экспедиции.
- Достаточно уж того, - с живостью ответил Шандон, - что мы знаем, какого держаться курса. Полагаю, что еще добрый месяц мы сможем обойтись без сверхъестественного вмешательства незнакомца и его распоряжений. Впрочем, на этот счет мое мнение вам уже известно.
- Ну, да! Я думал, как и вы, - заметил доктор, - что этот человек оставит за вами командование бригом, а сам не появится, но…
- Но что? - с оттенком неудовольствия спросил Шандон.
- После получения второго письма я переменил мнение.
- Почему же, доктор?
- Да потому, что это письмо хотя и указывает вам путь, но не говорит о целях плавания; между тем необходимо знать, куда мы идем. Мы в открытом море, и я спрашиваю вас: как это мы можем получить третье письмо? В Гренландии почтовая связь, вероятно, оставляет желать лучшего. Знаете что, Шандон, я думаю, что капитан ждет нас в каком-нибудь датском поселении, в Хольстейнборге или Упернивике. Возможно, что он отправился туда, чтобы запастись тюленьими шкурами, закупить собак и сани и заготовить все необходимое для полярных экспедиций. Поэтому меня ничуть не удивит, если в одно прекрасное утро он выйдет из своей каюты и самым естественным манером начнет командовать бригом.
- Может быть, - процедил сквозь зубы Шандон. - Однако ветер свежеет, и не следует в такую погоду рисковать брамселями.
Шандон покинул доктора и приказал убрать верхние паруса.
- Однако он упорно стоит на своем, - сказал боцману доктор.
- Да, - отвечал Джонсон, - и это тем печальнее, доктор, что, быть может, вы окажетесь правы.
В субботу, под вечер, «Форвард» обогнул Галловейский мыс, маяк которого был замечен на северо-востоке. Ночью он миновал мыс Кинтайр, затем мыс Фэр на восточном побережье Ирландии. К трем часам прошел остров Ратлин и Северным проливом вышел в океан.
Это было в воскресенье, восьмого апреля.
Англичане, в особенности моряки, педантично соблюдают воскресные дни. Поэтому часть утра была посвящена молитве и чтению вслух библии, которое охотно взял на себя доктор.
Переходивший в ураган ветер грозил отбросить бриг к ирландскому берегу; волнение было сильное, качка - крайне утомительна. Немудрено было бы заболеть морской болезнью, и если доктор не заболел, то лишь потому, что он этого сильно не хотел. В полдень мыс Малин скрылся из виду на юге; это был последний клочок европейской земли, оставленный позади отважными мореплавателями, многим из них не суждено было снова увидеть родину; они долго следили глазами за исчезавшей на горизонте землей.
С помощью секстанта и хронометра определили положение брига: 55ь57' широты и 7ь10' долготы.
Ураган стих к девяти часам вечера; «Форвард», не убавляя хода, держал курс на северо-запад. В этот день бриг обнаружил свои высокие морские качества; ливерпульские знатоки не ошиблись: «Форвард» оказался превосходным парусным судном.
В течение нескольких дней бриг быстро двигался на северо-запад; ветер стал южным; море сильно волновалось; «Форвард» шел на всех парусах. Буревестники и тупики носились над ютом; доктор очень ловко подстрелил одну из птиц, и она упала на палубу.
Симпсон, гарпунщик, поднял ее и подал Клоубонни.
- Неважная дичь, доктор, - сказал он.
- Напротив, из нее можно приготовить отличное блюдо.
- Как? Вы станете есть эту дрянь?
- Да, и вы тоже, друг мой, - сказал Клоубонни.
- Брр! - воскликнул Симпсон. - Мясо этой птицы отдает ворванью и горчит, как у всех морских птиц.
- Ладно! - сказал доктор. - Я особенным способом приготовлю эту дичь, и если вы догадаетесь, что это мясо морской птицы, то я никогда в жизни больше не застрелю ни одного буревестника.
- Значит, вы, доктор, вдобавок ко всему еще и повар? - спросил Джонсон.
- Ученый должен знать всего понемногу.
- В таком случае, берегись, Симпсон, - сказал боцман. - Доктор - уж такой ловкий, что, пожалуй, мы и в самом деле примем буревестника за отменную куропатку.
Клоубонни не ударил лицом в грязь: он искусно снял с буревестника подкожный слой жира, которого больше всего на ножках, от этого исчезла горьковатость и противный привкус рыбы. Приготовленного таким образом буревестника все, в том числе и Симпсон, признали отличной дичью.
Во время последнего шторма Ричард Шандон смог вполне оценить достоинства своего экипажа. Он изучал каждого матроса в отдельности, что обязан делать каждый благоразумный командир судна, желающий избегнуть в будущем непредвиденных осложнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111