Убеждаемся, что чувство цвета у них развито нормально… Покупаем у одного ненецкого рыбака два превосходных лосося…»
— Простите, — прервал его доктор, улыбаясь, — уж не шарада ли это? Должен признаться, что не усматриваю особого интереса во всех этих подробностях…
— Ах, так вы не усматриваете в этом интереса? — ехидно переспросил Бредежор. — Хорошо, потерпите минуточку, и вы его сейчас усмотрите!..
«Покупаем у одного ненецкого рыбака два превосходных лосося, вид которых ещё никем не описан, и, несмотря на яростные протесты нашего кока, я помещаю их в спиртовой раствор. Происшествие: сходя с корабля, этот рыбак падает в воду, как раз в ту минуту, когда мы собираемся поднять якорь. Его вылавливают из воды полузахлебнувшимся, окоченевшим до такой степени, что бедняга напоминает железный брус. К тому же он ранен в голову. Когда его, погруженного в глубокий обморок, переносят в лазарет „Веги“, раздевают и укладывают на койку, то оказывается, что этот ненецкий рыбак — европеец. У него рыжие волосы, нос, расплющенный после какого-то несчастного случая, а на левой стороне груди, у сердца, вытатуированы затейливыми буквами следующие слова: „Патрик О'Доноган. Цинтия“.
Тут доктор Швариенкрона не мог удержаться от возгласа изумления.
— Потерпите, это ещё не все! — сказал Бредежор.
И он продолжал чтение.
«Под воздействием энергичного массажа он приходит в себя. Но высадить его на берег в таком состоянии невозможно. У него высокая температура и бред. Вот, собственно, и все наши исследования чувства цвета у ненцев, так неожиданно разлетевшиеся в пух и прах.
3 августа. Рыбак из Хабарова совсем оправился. Он был очень удивлён, очнувшись на борту «Веги» по пути к мысу Челюскина. Так как его знание ненецкого языка может оказаться для нас полезным, мы убедили его пройти с нами вдоль сибирского побережья. Он говорит по-английски в нос, как янки, но утверждает, будто он шотландец и зовут его Джонни Боул. На Новую Землю он прибыл якобы с русскими рыбаками и живёт в этих краях уже двенадцать лет. Имя, вытатуированное на его груди, как он утверждает, — имя одного из друзей детства, давно уже умершего».
— Так это же тот, кого мы ищем! — в неописуемом волнении воскликнул доктор.
— Какие тут могут быть сомнения? — ответил адвокат. — Имя, корабль, описание внешности — все совпадает. Даже то обстоятельство, что он выбрал псевдоним Джонни Боул, даже его старание внушить, будто Патрик О'Доноган мёртв, — разве это не неопровержимые доказательства?
Оба друга замолчали, размышляя о возможных последствиях неожиданного сообщения.
— Но как разыскать его в такой дали? — промолвил, наконец, доктор.
— Разумеется, нелегко, — ответил Бредежор. — Но уже сам по себе тот факт, что он существует и находится в определённой части земного шара, значительно упрощает дело. К тому же можно рассчитывать на благоприятный случай. Быть может, он останется до конца плавания на «Веге» и сам же, по приезде в Стокгольм, сообщит нам всё, что нас так волнует. Но и в противном случае не исключена возможность, что рано или поздно нам удастся встретиться с ним. Благодаря экспедиции Норденшельда, рейсы на Новую Землю станут более частыми. Судовладельцы уже поговаривают о том, чтобы ежегодно посылать корабли в устье Енисея.
Разговорам на эту тему не видно было конца. Друзья продолжали ещё дискутировать, когда Эрик в два часа вернулся из университета. Он также прочёл это важное сообщение и поторопился, не теряя ни минуты, сесть в Упсале на поезд. Но, как это ни странно, юноша испытывал скорее чувство тревоги, чем радости.
— Знаете, чего я теперь опасаюсь? — спросил он доктора и Бредежора. — Я боюсь, не случилось ли с «Вегой» несчастья… Подумайте только, ведь сегодня 5 декабря, а руководители экспедиции рассчитывали ещё до начала октября попасть в Берингов пролив!.. Если бы это намерение осуществилось, мы, несомненно, знали бы об этом, так как «Вега» уже давным-давно была бы в Японии или, по крайней мере, в Петропавловске у Алеутских островов — в одном из портов на Тихом океане, откуда дала бы о себе знать!.. Но ведь телеграммы и письма, посланные через Иркутск, датированы седьмым сентября, а это значит, что в течение трех месяцев нам неизвестно, что происходит на «Веге». Следовательно, она не пришла в назначенный срок в Берингов пролив и, таким образом, её постигла участь всех экспедиций, делавших попытки на протяжении трех столетий отыскать Северо-Восточный проход. Вот к какому печальному выводу я прихожу!
— А не была ли «Вега» вынуждена зазимовать во льдах? Ведь такая возможность предполагалась, — возразил доктор.
— Конечно, это наиболее утешительное объяснение. Зимовка в подобных условиях сопряжена с такими опасностями, что мало чем отличается от кораблекрушения. Как бы то ни было, ясно одно: если мы когда-нибудь и получим известие с «Веги», то не раньше будущего года.
— Почему ты так думаешь?
— А потому, что если «Вега» не погибла, то в настоящее время она затёрта льдами и сможет освободиться, в лучшем случае, в июне или в июле.
— Да, это справедливо, — ответил Бредежор.
— Так к какому же заключению тебя приводят все эти предпосылки? — спросил доктор, обеспокоенный необычной взволнованностью Эрика.
— К единственному заключению, что я не могу так долго ждать возможности выяснить факты, которые имеют для меня решающее значение!
— Что же ты намерен предпринять? Нельзя же не считаться с непреодолимыми препятствиями!
— Но, может быть, они непреодолимы только с первого взгляда? — ответил Эрик. — Ведь прибыли же письма с арктических морей через Иркутск. А почему бы и мне не отправиться тем же самым путём? Я прошёл бы вдоль сибирского побережья!.. Я расспрашивал бы у местных жителей, не слыхали ли они о потерпевшем крушение или затёртом во льдах корабле. Быть может, мне удалось бы разыскать Норденшельда и… Патрика О'Доногана! Ради такой цели стоит пойти на риск.
— В разгаре зимы?
— А почему бы и нет? Это самое благоприятное время для путешествия на санях в полярных странах.
— Да, но ты забываешь, что ты ещё не добрался до полярных стран и что весна тебя опередит.
— Правильно, — промолвил Эрик, вынужденный признать справедливость этого возражения.
— И тем не менее, — внезапно воскликнул юноша, — необходимо найти Норденшельда, а вместе с ним и Патрика О'Доногана! И они будут найдены, если только это будет зависеть от меня!..
План Эрика, сам по себе очень простой, заключался в том, чтобы опубликовать в одной из стокгольмских газет статью без подписи, в которой были бы изложены его взгляды относительно участи «Веги», либо погибшей, либо затёртой льдами. И в том и в другом случае неизбежно напрашивался вывод о необходимости спасательной экспедиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Простите, — прервал его доктор, улыбаясь, — уж не шарада ли это? Должен признаться, что не усматриваю особого интереса во всех этих подробностях…
— Ах, так вы не усматриваете в этом интереса? — ехидно переспросил Бредежор. — Хорошо, потерпите минуточку, и вы его сейчас усмотрите!..
«Покупаем у одного ненецкого рыбака два превосходных лосося, вид которых ещё никем не описан, и, несмотря на яростные протесты нашего кока, я помещаю их в спиртовой раствор. Происшествие: сходя с корабля, этот рыбак падает в воду, как раз в ту минуту, когда мы собираемся поднять якорь. Его вылавливают из воды полузахлебнувшимся, окоченевшим до такой степени, что бедняга напоминает железный брус. К тому же он ранен в голову. Когда его, погруженного в глубокий обморок, переносят в лазарет „Веги“, раздевают и укладывают на койку, то оказывается, что этот ненецкий рыбак — европеец. У него рыжие волосы, нос, расплющенный после какого-то несчастного случая, а на левой стороне груди, у сердца, вытатуированы затейливыми буквами следующие слова: „Патрик О'Доноган. Цинтия“.
Тут доктор Швариенкрона не мог удержаться от возгласа изумления.
— Потерпите, это ещё не все! — сказал Бредежор.
И он продолжал чтение.
«Под воздействием энергичного массажа он приходит в себя. Но высадить его на берег в таком состоянии невозможно. У него высокая температура и бред. Вот, собственно, и все наши исследования чувства цвета у ненцев, так неожиданно разлетевшиеся в пух и прах.
3 августа. Рыбак из Хабарова совсем оправился. Он был очень удивлён, очнувшись на борту «Веги» по пути к мысу Челюскина. Так как его знание ненецкого языка может оказаться для нас полезным, мы убедили его пройти с нами вдоль сибирского побережья. Он говорит по-английски в нос, как янки, но утверждает, будто он шотландец и зовут его Джонни Боул. На Новую Землю он прибыл якобы с русскими рыбаками и живёт в этих краях уже двенадцать лет. Имя, вытатуированное на его груди, как он утверждает, — имя одного из друзей детства, давно уже умершего».
— Так это же тот, кого мы ищем! — в неописуемом волнении воскликнул доктор.
— Какие тут могут быть сомнения? — ответил адвокат. — Имя, корабль, описание внешности — все совпадает. Даже то обстоятельство, что он выбрал псевдоним Джонни Боул, даже его старание внушить, будто Патрик О'Доноган мёртв, — разве это не неопровержимые доказательства?
Оба друга замолчали, размышляя о возможных последствиях неожиданного сообщения.
— Но как разыскать его в такой дали? — промолвил, наконец, доктор.
— Разумеется, нелегко, — ответил Бредежор. — Но уже сам по себе тот факт, что он существует и находится в определённой части земного шара, значительно упрощает дело. К тому же можно рассчитывать на благоприятный случай. Быть может, он останется до конца плавания на «Веге» и сам же, по приезде в Стокгольм, сообщит нам всё, что нас так волнует. Но и в противном случае не исключена возможность, что рано или поздно нам удастся встретиться с ним. Благодаря экспедиции Норденшельда, рейсы на Новую Землю станут более частыми. Судовладельцы уже поговаривают о том, чтобы ежегодно посылать корабли в устье Енисея.
Разговорам на эту тему не видно было конца. Друзья продолжали ещё дискутировать, когда Эрик в два часа вернулся из университета. Он также прочёл это важное сообщение и поторопился, не теряя ни минуты, сесть в Упсале на поезд. Но, как это ни странно, юноша испытывал скорее чувство тревоги, чем радости.
— Знаете, чего я теперь опасаюсь? — спросил он доктора и Бредежора. — Я боюсь, не случилось ли с «Вегой» несчастья… Подумайте только, ведь сегодня 5 декабря, а руководители экспедиции рассчитывали ещё до начала октября попасть в Берингов пролив!.. Если бы это намерение осуществилось, мы, несомненно, знали бы об этом, так как «Вега» уже давным-давно была бы в Японии или, по крайней мере, в Петропавловске у Алеутских островов — в одном из портов на Тихом океане, откуда дала бы о себе знать!.. Но ведь телеграммы и письма, посланные через Иркутск, датированы седьмым сентября, а это значит, что в течение трех месяцев нам неизвестно, что происходит на «Веге». Следовательно, она не пришла в назначенный срок в Берингов пролив и, таким образом, её постигла участь всех экспедиций, делавших попытки на протяжении трех столетий отыскать Северо-Восточный проход. Вот к какому печальному выводу я прихожу!
— А не была ли «Вега» вынуждена зазимовать во льдах? Ведь такая возможность предполагалась, — возразил доктор.
— Конечно, это наиболее утешительное объяснение. Зимовка в подобных условиях сопряжена с такими опасностями, что мало чем отличается от кораблекрушения. Как бы то ни было, ясно одно: если мы когда-нибудь и получим известие с «Веги», то не раньше будущего года.
— Почему ты так думаешь?
— А потому, что если «Вега» не погибла, то в настоящее время она затёрта льдами и сможет освободиться, в лучшем случае, в июне или в июле.
— Да, это справедливо, — ответил Бредежор.
— Так к какому же заключению тебя приводят все эти предпосылки? — спросил доктор, обеспокоенный необычной взволнованностью Эрика.
— К единственному заключению, что я не могу так долго ждать возможности выяснить факты, которые имеют для меня решающее значение!
— Что же ты намерен предпринять? Нельзя же не считаться с непреодолимыми препятствиями!
— Но, может быть, они непреодолимы только с первого взгляда? — ответил Эрик. — Ведь прибыли же письма с арктических морей через Иркутск. А почему бы и мне не отправиться тем же самым путём? Я прошёл бы вдоль сибирского побережья!.. Я расспрашивал бы у местных жителей, не слыхали ли они о потерпевшем крушение или затёртом во льдах корабле. Быть может, мне удалось бы разыскать Норденшельда и… Патрика О'Доногана! Ради такой цели стоит пойти на риск.
— В разгаре зимы?
— А почему бы и нет? Это самое благоприятное время для путешествия на санях в полярных странах.
— Да, но ты забываешь, что ты ещё не добрался до полярных стран и что весна тебя опередит.
— Правильно, — промолвил Эрик, вынужденный признать справедливость этого возражения.
— И тем не менее, — внезапно воскликнул юноша, — необходимо найти Норденшельда, а вместе с ним и Патрика О'Доногана! И они будут найдены, если только это будет зависеть от меня!..
План Эрика, сам по себе очень простой, заключался в том, чтобы опубликовать в одной из стокгольмских газет статью без подписи, в которой были бы изложены его взгляды относительно участи «Веги», либо погибшей, либо затёртой льдами. И в том и в другом случае неизбежно напрашивался вывод о необходимости спасательной экспедиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62