Она узнает, что благодаря вашему благоразумию и присутствию духа ей не придется оплакивать утрату ни одного из доверенных вам людей.
— Благодарю вас, сударыня, — ответил лейтенант, пожимая руку путешественнице, — благодарю за слова, подсказанные вашим сердцем, но я немного знаю людей, и уж поверьте, что преуспеть — лучше, чем потерпеть неудачу. Но да будет воля божья!
Желая отвлечь лейтенанта от невеселых мыслей, сержант Лонг перевел разговор на вопросы, требовавшие скорого решения, — на предстоящие приготовления к отъезду, а затем спросил, не собирается ли лейтенант сообщить, наконец, солдатам о действительном положении острова Виктории.
— Подождем еще, — ответил Джаспер Гобсон. — Наше молчание до сих пор избавляло наших бедных товарищей от лишних тревог. Подождем же, пока день нашего отъезда будет окончательно установлен, и тогда откроем им всю правду.
Так и решили, и еще несколько недель работы в фактории шли обычным порядком.
Припомним, в каких условиях жили обитатели форта Надежды год назад, когда они были еще счастливы и все вокруг их радовало.
Год назад первые признаки наступления зимы были те же, что и в описываемое время. На побережье постепенно образовался первый лед. Озеро с более спокойными водами, чем воды океана, замерзло раньше. Днем температура держалась на одном-двух градусах выше точки замерзания, а ночью понижалась до трех-четырех градусов ниже ее. По приказанию лейтенанта Гобсона люди стали одеваться по-зимнему — в меха и шерстяное белье. В доме установили конденсаторы и приступили к чистке воздушного резервуара и насосов для вентиляции помещения. Вокруг ограды у мыса Батерст поставили западни, и Сэбил и Марбр не могли нарадоваться своим охотничьим удачам. Наконец, заканчивались последние работы по благоустройству главного дома.
И теперь — год спустя — работы велись точно так же. Хотя форт Надежды и переместился больше чем на два градуса севернее того места, где он находился в начале прошлой зимы, эта разница не должна была вызвать значительного изменения среднемесячных температур. Действительно, расстояние между семидесятой и семьдесят второй параллелью не настолько велико, чтобы заметно влиять на среднемесячную температуру. И скорее даже казалось, что теперь холод был менее ощутим, чем год назад. Возможно, конечно, что зимовщики уже приспособились к этому суровому климату и легче переносили стужу.
Впрочем, начало зимы действительно было менее холодным, чем обычно. Погода стояла сырая и пасмурная, насыщавшие воздух туманы ежедневно разрешались то дождем, то снегом. Жестокого мороза, который был так нужен лейтенанту Гобсону, не было.
Что касается океана, то он замерз вокруг острова, но неравномерно и не сразу. Большие черные пятна, рассеянные на поверхности молодого льда, указывали на то, что льдины еще плохо скованы между собой. Почти беспрерывно слышался громкий треск, — это разрывался какой-нибудь пласт льда, состоявший из бесчисленного множества неплотно спаянных частей, верхние грани которых размывались дождем. Еще не чувствовалось того мощного сжатия льдин, которое наблюдается обычно, когда под влиянием резкого холода они быстро образуются и нагромождаются одна на другую. Айсберги и даже торосы были редки, а ледовые заторы еще и вовсе не появлялись на горизонте.
— Ну и зима! — часто повторял сержант Лонг. — Специально для исследователей северо-западного пути и открывателей Северного полюса! Но для наших планов возвращения домой она совсем не годится.
Так продолжалось весь октябрь. Джаспер Гобсон отметил, что средняя температура была не ниже тридцати двух градусов по Фаренгейту (0oC). Между тем море, как известно, замерзает при температуре не выше семи-восьми градусов мороза, причем такая температура должна продержаться несколько дней.
То, что ледяное поле было до сих пор совершенно непригодным для передвижения, подтверждалось еще одним обстоятельством, не ускользнувшим от внимания миссис Барнет и Джаспера Гобсона.
Олени, волки и различные пушные звери, оказавшиеся на острове, несомненно ушли бы в более южные широты, если бы это было возможно, то есть если бы море замерзло и могло послужить им надежным путем. Между тем вокруг фактории скопилось множество животных, стремившихся быть поближе к людям. Даже волки подходили на ружейный выстрел к ограде форта и пожирали там куниц и полярных зайцев — свою единственную пищу; Лишившись мха и травы, голодные олени собирались целыми стаями у мыса Батерст. Медведь, без сомнения тот самый, у которого миссис Барнет и Калюмах считали себя в долгу, тоже часто появлялся в лесу на берегу озера. И то, что все эти звери, особенно жвачные животные, которым нужна исключительно растительная пища, несмотря на октябрь месяц, еще оставались на острове, — означало, что они не могли и не могут никуда уйти.
Читателю уже известно, что температура в среднем держалась на точке таяния льда. Заглянув в свой дневник, Джаспер Гобсон увидел, что в предыдущую зиму в том же октябре месяце термометр показывал двадцать градусов ниже нуля по Фаренгейту (-29oC). Разница была большая, и по ней можно судить о том, насколько причудливы колебания температуры в полярных областях!
Таким образом, зимовщики пока нисколько не страдали от холода, и им не приходилось прятаться по домам. Но было очень сыро, часто шел дождь, перемежавшийся со снегом, и понижение барометра указывало на то, что воздух насыщен испарениями.
В течение октября Джаспер Гобсон и сержант Лонг предприняли несколько экскурсий, чтобы обследовать состояние ледяного поля вокруг острова. Однажды они отправились к мысу Майкл, в другой раз — к месту, где прежде находилась Моржовая бухта; они горели нетерпением узнать, можно ли попытаться достичь какого-либо континента — американского или азиатского,
— можно ли уже назначать день отъезда?
Поверхность ледяного поля была покрыта полыньями и местами рассечена трещинами, неминуемо остановившими бы движение саней. Трудно было допустить, чтобы кому-нибудь даже пешком удалось пройти по этой пустыне, где было почти столько же воды, сколько льда. Несильный и неустойчивый холод, постоянное изменение температуры воздуха привели к тому, что лед был еще недостаточно прочным; это подтверждалось и тем, что его поверхность была усеяна множеством острых выступов, кристаллов, призм, всевозможных многогранников, торчавших, словно наросты сталагмитов. Ледяное поле было похоже скорее на глетчер, и передвижение по нему было бы невыносимо тяжелым, если бы даже оно и оказалось возможным.
Лейтенант Гобсон и сержант Лонг спустились на лед и с громадным трудом, затратив много времени, прошли одну или две мили в южном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
— Благодарю вас, сударыня, — ответил лейтенант, пожимая руку путешественнице, — благодарю за слова, подсказанные вашим сердцем, но я немного знаю людей, и уж поверьте, что преуспеть — лучше, чем потерпеть неудачу. Но да будет воля божья!
Желая отвлечь лейтенанта от невеселых мыслей, сержант Лонг перевел разговор на вопросы, требовавшие скорого решения, — на предстоящие приготовления к отъезду, а затем спросил, не собирается ли лейтенант сообщить, наконец, солдатам о действительном положении острова Виктории.
— Подождем еще, — ответил Джаспер Гобсон. — Наше молчание до сих пор избавляло наших бедных товарищей от лишних тревог. Подождем же, пока день нашего отъезда будет окончательно установлен, и тогда откроем им всю правду.
Так и решили, и еще несколько недель работы в фактории шли обычным порядком.
Припомним, в каких условиях жили обитатели форта Надежды год назад, когда они были еще счастливы и все вокруг их радовало.
Год назад первые признаки наступления зимы были те же, что и в описываемое время. На побережье постепенно образовался первый лед. Озеро с более спокойными водами, чем воды океана, замерзло раньше. Днем температура держалась на одном-двух градусах выше точки замерзания, а ночью понижалась до трех-четырех градусов ниже ее. По приказанию лейтенанта Гобсона люди стали одеваться по-зимнему — в меха и шерстяное белье. В доме установили конденсаторы и приступили к чистке воздушного резервуара и насосов для вентиляции помещения. Вокруг ограды у мыса Батерст поставили западни, и Сэбил и Марбр не могли нарадоваться своим охотничьим удачам. Наконец, заканчивались последние работы по благоустройству главного дома.
И теперь — год спустя — работы велись точно так же. Хотя форт Надежды и переместился больше чем на два градуса севернее того места, где он находился в начале прошлой зимы, эта разница не должна была вызвать значительного изменения среднемесячных температур. Действительно, расстояние между семидесятой и семьдесят второй параллелью не настолько велико, чтобы заметно влиять на среднемесячную температуру. И скорее даже казалось, что теперь холод был менее ощутим, чем год назад. Возможно, конечно, что зимовщики уже приспособились к этому суровому климату и легче переносили стужу.
Впрочем, начало зимы действительно было менее холодным, чем обычно. Погода стояла сырая и пасмурная, насыщавшие воздух туманы ежедневно разрешались то дождем, то снегом. Жестокого мороза, который был так нужен лейтенанту Гобсону, не было.
Что касается океана, то он замерз вокруг острова, но неравномерно и не сразу. Большие черные пятна, рассеянные на поверхности молодого льда, указывали на то, что льдины еще плохо скованы между собой. Почти беспрерывно слышался громкий треск, — это разрывался какой-нибудь пласт льда, состоявший из бесчисленного множества неплотно спаянных частей, верхние грани которых размывались дождем. Еще не чувствовалось того мощного сжатия льдин, которое наблюдается обычно, когда под влиянием резкого холода они быстро образуются и нагромождаются одна на другую. Айсберги и даже торосы были редки, а ледовые заторы еще и вовсе не появлялись на горизонте.
— Ну и зима! — часто повторял сержант Лонг. — Специально для исследователей северо-западного пути и открывателей Северного полюса! Но для наших планов возвращения домой она совсем не годится.
Так продолжалось весь октябрь. Джаспер Гобсон отметил, что средняя температура была не ниже тридцати двух градусов по Фаренгейту (0oC). Между тем море, как известно, замерзает при температуре не выше семи-восьми градусов мороза, причем такая температура должна продержаться несколько дней.
То, что ледяное поле было до сих пор совершенно непригодным для передвижения, подтверждалось еще одним обстоятельством, не ускользнувшим от внимания миссис Барнет и Джаспера Гобсона.
Олени, волки и различные пушные звери, оказавшиеся на острове, несомненно ушли бы в более южные широты, если бы это было возможно, то есть если бы море замерзло и могло послужить им надежным путем. Между тем вокруг фактории скопилось множество животных, стремившихся быть поближе к людям. Даже волки подходили на ружейный выстрел к ограде форта и пожирали там куниц и полярных зайцев — свою единственную пищу; Лишившись мха и травы, голодные олени собирались целыми стаями у мыса Батерст. Медведь, без сомнения тот самый, у которого миссис Барнет и Калюмах считали себя в долгу, тоже часто появлялся в лесу на берегу озера. И то, что все эти звери, особенно жвачные животные, которым нужна исключительно растительная пища, несмотря на октябрь месяц, еще оставались на острове, — означало, что они не могли и не могут никуда уйти.
Читателю уже известно, что температура в среднем держалась на точке таяния льда. Заглянув в свой дневник, Джаспер Гобсон увидел, что в предыдущую зиму в том же октябре месяце термометр показывал двадцать градусов ниже нуля по Фаренгейту (-29oC). Разница была большая, и по ней можно судить о том, насколько причудливы колебания температуры в полярных областях!
Таким образом, зимовщики пока нисколько не страдали от холода, и им не приходилось прятаться по домам. Но было очень сыро, часто шел дождь, перемежавшийся со снегом, и понижение барометра указывало на то, что воздух насыщен испарениями.
В течение октября Джаспер Гобсон и сержант Лонг предприняли несколько экскурсий, чтобы обследовать состояние ледяного поля вокруг острова. Однажды они отправились к мысу Майкл, в другой раз — к месту, где прежде находилась Моржовая бухта; они горели нетерпением узнать, можно ли попытаться достичь какого-либо континента — американского или азиатского,
— можно ли уже назначать день отъезда?
Поверхность ледяного поля была покрыта полыньями и местами рассечена трещинами, неминуемо остановившими бы движение саней. Трудно было допустить, чтобы кому-нибудь даже пешком удалось пройти по этой пустыне, где было почти столько же воды, сколько льда. Несильный и неустойчивый холод, постоянное изменение температуры воздуха привели к тому, что лед был еще недостаточно прочным; это подтверждалось и тем, что его поверхность была усеяна множеством острых выступов, кристаллов, призм, всевозможных многогранников, торчавших, словно наросты сталагмитов. Ледяное поле было похоже скорее на глетчер, и передвижение по нему было бы невыносимо тяжелым, если бы даже оно и оказалось возможным.
Лейтенант Гобсон и сержант Лонг спустились на лед и с громадным трудом, затратив много времени, прошли одну или две мили в южном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113