И в заключение хочется подчеркнуть, что книгу ни в коей мере нельзя рассматривать как рецептурный справочник. Оставаясь произведением научно-художественным, она не подменяет индивидуальной помощи врачапсихотерапевта.
I
ВНАЧАЛЕ
БЫЛА
ИГРА
Расстановка фигур.
Жильцы гостиницы "Я".
Как запастись черновиками судьбы
- Это мне кажется очень странным, - прервал царь.
- Тем не менее это чистая правда, - ответила Шехерезада.
Эдгар Аллан По
В момент, когда я пишу эти строки, мне нет еще сорока, но недавно я со странным чувством обнаружил, что лечу уже второе поколение - детей своих пациентов. Разговоры с глазу на глаз, тысячи писем, характеры и настроения, лица и почерки, болезни и выздоровления, проблемы и судьбы все это вопиет: поделись! Поделись немедленно! Тебе одному с этим все равно не управиться, одному с этим и делать нечего...
Но я не один. Уже много лет меня одаривает своей дружбой человек, без которого эта книга не могла быть написана. Я пишу о нем, впрочем, не в первый раз. Читатели второго издания "Искусства быть, собой", быть может, помнят об одном моем коллеге, вскользь упомянутом на одной из страниц, да, тот самый психотерапевт, гипнотизер, в совершенстве овладевший искусством самогипноза, мало спящий и много работающий, с необычайно скорым летящим шагом и очень чистой кардиограммой - там, инкогнито ради, я не на звал его имени, несколько увеличил возраст и не совсем верно указал место работы. И вот теперь Доктор здесь: соавтор и главный герой, ему-то в основном и обязана книга тем, что стала чем-то вроде романа - я говорю "чем-то вроде", потому что не силен в определении жанров, да и не это меня заботит.
Попытка портрета
Внешний облик Д. С. отличается необычайной обыкновенностью: это невысокий, долговязый, сухощавый, крайне толстый мужчина с могучими узкими плечами, весьма сутулый шатен, стройный, как тросточка, с густой шапкой прилизанных, черных как смоль курчавых белокурых волос на совершенно лысом черепе. Его курносый профиль, похожий на молодой месяц, напоминает Данте, а узкоскулый монгольский фас, подобный солнцу, зашедшему за тучу, то и дело сурово улыбается. Кожа то бледная, но гладкая, то морщинистая, но румяная...
Вот ведь беда.
Бывают люди без внешности. Безликие - не то слово, оно относится не ко внешности, а к духу: бывают безликие красавцы, безликие примадонны и секс-бомбы, это известно. Невзрачность - внешность живая и содержательная, иногда прекрасная. (Как красив воробей! Как отработан, какое гармоническое совершенство.)
А бывают никакие: все у них есть, все по отдельности - нос, губы, глаза - может быть вполне характерным и даже красивым, но все в таком сочетании, что как-то взаимоуничтожается и восприятию не подлежит.
Под этим небытием внешности может скрываться могучее кипение жизненных сил, такой никакой тип, определенно находка для некоторых ответственных видов спорна, но о Д. С. я этого сказать не могу.
Вспоминаю нашу первую встречу. Мы оба были совсем еще молодыми докторами (врачебная зрелость, как справедливо считается, приходит где-то около сорока, не раньше). Но уже года два поблизости вспыхивала его слава, слегка пикантная: врач экстра-класса, глубинный психолог, фантастический гипнотизер, телепат, самобытный сексолог. Особая система, артистизм, обаяние...
Когда меня спрашивали, как его найти (телефон, расписание и прочее), приходилось вежливо сдерживаться, а когда я узнавал, что мои безнадежные у него исцеляются, то в знак признания посылал к нему самых нудных. Они не возвращались. Конкурирующая психофирма о нас, значит, тоже кое-что знала и соблюдала благожелательный нейтралитет.
И вот однажды я не выдержал и сам явился к нему на прием. Начал жаловаться на то и на се, но он сразу раскусил эту игру и предложил равноправное партнерство, то есть психосинтез на основе всестороннего обмена профессиональным и жизненным опытом. Непредставительный мальчикообразный мужчина. Расхаживает, раскачиваясь (не любит сидеть), остановился в зеркале, сутуло утонул в халате. Пошел опять, распрямился... Затылок топориком, шея тоненькая, полупрозрачная, вместо лица-повернулся, идет на меня-плоскенькая, сухая, наспех сделанная рамка для глаз неопределенного цвета, зависимого от освещения, глаза, пожалуй, слегка пульсирующие... И еще деталька: почему-то пахнет сосной, может быть, такой одеколон. Пока этот марсианский цыпленок ходит по кабинету, рамка свежеет, рост и ширина спины увеличиваются, из тенорка выплывает упругий выпуклый баритон и развивается в сочный солнечный бас, тусклый шатен вызревает в брюнета...
С тех пор он нисколько не изменился. То есть продолжал изменяться во все стороны. И постарел, и помолодел.
Бесцветный, всеразмерный, всеформенный. И это при том, что одежда остается годами одной и той же. Эта многоликость вначале, признаюсь, слегка меня ужасала, но потом я привык. Узнать-то Д. С., несмотря ни на что, можно всегда. Однажды он показал мне альбом своих семейных фотографий: из окружения родственников и котов (семейная слабость) смотрели на меня разнорородные мальчики, разнокомплетные юноши, разнопланетные молодые люди - но всюду сразу ясно, что это он, непонятно почему. Сам же Д. С. только пожимает широкими узкими плечами.
Итак, Кстонов Дмитрий Сергеевич. Доктор, место работы которого (один из психоневрологических диспансеров) и некоторые другие детали должны до времени оставаться в тайне: такова его просьба и таково условие, при котором он разрешил мне воспользоваться кое-чем из своих личных материалов - писем, записей и т. п.
Эти документы постепенно откроют некоторые штрихи его биографии и характера. Пока же мне разрешено лишь сообщить, что в ранней молодости у него было два подряд неудачных брака, ныне живет холостяком, дружит с двумя сыновьями, один из которых, кажется, уже собирается стать психотерапевтом и иногда посещает ГИП. (Чуть-чуть терпения, скоро я вам представлю эту не совсем обычную организацию). Тоже не секрет - дело прошлое и поучительное, - что в сложные молодые годы Д. С. знал толк в выпивке, употреблял даже некоторые препараты, а потом совершенно бросил, но до сих пор иногда покуривает, хотя уже избавил от этой привычки множество пациентов.
В нашей своеобразной дружбе есть свои сложности.
По темпераменту Д. С. далеко не сахар - холерик, вспыльчив, далек от сентиментальности и бесцеремонен, особенно в отношении ближайших коллег. Подчеркиваю то обстоятельство, что Д. С. - специалист высочайшей квалификации, которой я, к сожалению, пока не достиг.
В искусстве менять себя и свою психику соответственно психике других людей, оставаясь абсолютно самим собой, сравнить мне его не с кем - я намерен проиллюстрировать это далее более зримо, сейчас скажу лишь, что на этом топливе работает и его гипнотический дар, и вся психотерапия, индивидуальная и коллективная, технике которой я у него в меру своих данных стараюсь учиться.
1 2 3 4 5 6 7 8