Страдание составляет, быть может, высшую форму этой солидарности. Совместное страдание связывает сильнее, чем радость. "В сфере национальных воспоминаний, -- говорит Ренан, -- несчастия имеют большее значение, чем победы, так как они налагают обязанности, принуждают к совместному усилию". Лебон думает, что воспитание по отношению к наследственности не более как песчинка, прибавленная к горе. "Без сомнения, -- говорит он, -- гора образовалась накоплением песчинок; но потребовалось много веков для этого накопления". Если прибегать к сравнениям, то действие воспитания можно было бы так же хорошо сравнить с камнем, который, вместе с другими камнями, образовал пирамиду, причем для того, чтобы воздвигнуть последнюю не потребовалось тысячей веков. Впрочем история наряду с медленными преобразованиями представляют также примеры и быстрых, -- примеры умственных, моральных и религиозных революций. Даже мозг, его вместимость, вес и извилины, в конце концов, изменяются под влиянием социальной среды, как это доказывается прогрессивным возрастанием мозгов, подвергающихся подбору цивилизации. Некоторые мозговые области, как например служащая органом членораздельной речи, составляют социальное приобретение; то же самое можно сказать о частях, соответствующих способности отвлеченного мышления; наконец, утверждают (Полан), что самая кисть руки, в силу приобретенной ею тонкости и гибкости, может быть до известной степени названа общественным продуктом. Следовательно, не одна только географическая среда обусловила многие типические черты каждого народа: они обусловлены также и характером его социальной деятельности. Народ -- это собрание умов, а о каждом отдельном уме можно сказать, что он представляет собой нацию в одной из ее форм, в одном из ее проявлений. Несмотря на силу наследственности, сила солидарности общественной среды оказывается иногда еще могущественнее; она может даже изменить основные понятия человека о его собственном благе или о благе его группы. Подобно тому, как одни хотят свести психологию народов к их физиологии, а их эволюцию к борьбе рас, другие желают все свести к экономическим отношениям и борьбе классов. Первоначально эта доктрина была реакцией против учения философов ХVIII века. Последние, убежденные, что в жизни народа законодательство значит все, отождествляли самое законодательство с обдуманным действием законодателя. Примером этого могут служить Мабли, Гельвеций и Гольбах. "Религия Авраама, -говорит последний, -- была, по-видимому, вначале деизмом, придуманным с целью реформировать суеверия халдеев". "Чтобы преобразование Спарты не оказалось мимолетным, -- говорил, в свою очередь, Мабли, -- Ликург проник, так сказать, в самую глубину сердец своих сограждан и уничтожил в них зародыш любви к богатству". Гражданские законы каждого данного народа обязаны были, по их мнению, своим происхождением его политическому устройству и его правительству. Сен-Симон и Огюст Конт показали ложность этой точки зрения: "Закон, учреждающий собственность, -- говорит Сен-Симон, -- важнейший из всех; он служит основанием общественному зданию". Идеи Сен-Симона оказали огромное влияние на Гизо, Минье и Огюстэна Тьерри. Согласно Гизо, "чтобы понять политические учреждения, необходимо знать различные социальные условия и их соотношения; чтобы понять различные социальные условия, необходимо знать природу и отношения собственности". По мнению Минье, политические учреждения также являются следствием, прежде чем стать причиной. Феодализм уже существовал в потребностях, прежде чем сделаться фактом. Освобождение коммун изменило все внутренние и внешние отношения европейских обществ: "Демократия, абсолютная монархия и представительная система были результатами этой перемены: демократия явилась там, где господствовали одни коммуны; абсолютная монархия -- там, где они вступили в союз с королями, которых не могли сдержать; представительная система -- там, где феодалы воспользовались ими, чтобы ограничить королевскую власть". Господствующая точка зрения Огюстэна Тьерри -- борьба простонародья с дворянством, борьба классов. Обыкновенно думают, что Маркс и его школа первые внесли эту идею в историческую науку, но один русский марксист превосходно показал, что она была внесена ранее Маркса: она господствовала во французской исторической школе, которую Шатобриан неправильно называл политической. Для Гизо вся история Франции сводилась к войне классов. В течение более тринадцати веков, говорит он, во Франции было два народа: народ-победитель, т. е. дворянство, и побежденный народ -- третье сословие; и в течение более тринадцати веков побежденный вел борьбу, чтобы сбросить с себя иго народа-победителя. Борьба велась во всех формах, и противники пользовались всяким оружием. Когда в 1789 г. депутаты всей Франции соединились в одно собрание, оба народа поспешили возобновить старый спор. Наконец настал день для его прекращения. "Революция изменила относительное положение обоих народов: прежний побежденный народ сделался победителем; он в свою очередь завоевал Францию". Резюмируя политическую историю Франции, Гизо говорит: "Борьба сословий наполнила или скорее создала всю эту историю. Это знали и об этом говорили за столетия до революции; это знали и об этом говорили в 1789 г.". "Дворянство настоящего времени, -- писал в свою очередь Тьерри в 1820 г., по поводу сочинения Уордена о Северо-Американских Соединенных Штатах, -- примыкает по своим стремлениям к привилегированным людям ХVI века; последние признавали себя потомками владетелей ХIII века, которые связывали себя с франками Карла Великого, а эти последние восходили до сикамбров Хлодвика. Можно оспаривать в этом случае лишь кровную связь; политическая преемственность очевидна. Итак, признаем ее за теми, кто требует ее для себя; мы же требуем для себя другой родословной. Мы -- сыны людей третьего сословия; третье сословие вышло из городских коммун; городские коммуны были убежищем крепостных; крепостные были побежденными при завоевании. Таким образом, переходя от формулы к формуле, через весь промежуток пятнадцати столетий, мы приходим к исходному пункту -- завоеванию, об уничтожении следов которого идет речь". Согласно Марксу, руководившемуся аналогичными же идеями, способ производства, господствующий в данном обществе, определяет в конечном счете способ удовлетворения социальных потребностей. Действительно, чтобы существовать, человек должен воздействовать на внешнюю природу, должен производить. Воздействие же человека на внешнюю природу определяется в каждый данный момент "его средствами производства, состоянием его производительных сил".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85