Все, я, пожалуй, буду двигаться в направлении перекуса... -- а?
В голове лорда Эмсворта вознико сразу несколько замечаний по поводу последнего монолога. В первую очередь, он не одобрял манеры Фредди называть одного из королей американской торговли "стариканом". Во-вторых, поведение сына не казалось ему идеальным поведением молодого человека по отношению к нареченной невесте. Здесь как будто недоставало тепла. С другой стороны, подумал лорд, может быть, в этом еще раз проявляется дух современности; в любом случае, беспокоиться не стоило, поэтому лорд воздержался от критики.
Что же до Фредди, то он навел блеск на башмаки шелковым платочком, платочек аккуратно спрятал в руках и спустился вместе с отцом в центральный холл отеля. Здесь они расстались -- Фредди направился перекусывать, лорд -убивать время до ланча, слоняясь по улицам. Лондон всегда был испытанием для графа Эмсвортского. Его сердце принадлежало деревне; городу было нечего предложить лорду.
* * *
На одном из этажей одного из зданий по одной из улиц, круто спускающихся от Стрэнда к набережной Темзы, находится дверь, которой совсем не повредила бы пара мазков краски. На ней красуется, возможно, самая скромная в Лондоне надпись из всех надписей подобного рода. На пыльном матовом стекле здесь проступают слова:
"Р. ДЖОНС"
И ничего больше. Простота надписи поражает. Глядя на эту надпись, вы задаетесь вопросом -- если у вас есть время задаваться подобными вопросами, -- кем бы мог быть этот Джонс и какие дела он мог бы вести при такой сдержанности характера.
Честно говоря, все эти вопросы уже мелькали в полных подозрения умах сотрудников Скотланд-Ярда, некоторое время немало интересовавшихся Р. Джонсом. Однако кроме того, что этот человек скупал и продавал антиквариат, подрабатывал букмекером в сезон скачек и давал деньги в рост, Скотланд-Ярд не смог ничего узнать об этом человеке и перестал о нем думать вообще.
По теории, дарованной миру Уильямом Шекспиром и гласящей, что опасны люди тощие, с холодным блеском в глазах, тогда как "тучные, прилизанные и крепко спящие ночью" безобидны, Р.Джонс был бы должен пребывать вне подозрений (4). Он был бесспорно самым толстым человеком в центрально-восточном Лондоне. Он был человек-шар, он хрипел, когда поднимался по лестнице (что происходило нечасто), и дрожал, как желе, если бестактному приятелю доводилось неожиданно похлопать его по плечу с целью привлечь к себе внимание. Последнее, впрочем, случалось еще реже, поскольку в окружении Р.Джонса неожиданное похлопывание по плечу считалось худшей из всех возможных форм нарушения этикета. По мнению этого окружения, такие вещи стоит оставить на долю тех, кому за них платит государство.
Р. Джонсу было около пятидесяти. Седоволосый, с лицом розовато-лилового оттенка, в кругу друзей он был жизнерадостен, а с некоторыми случайными знакомыми -- даже чересчур. Завистливые друзья даже подсчитали, что жизнерадостность Джонса с некоторыми случайными знакомыми -- особенно с молодыми людьми, обладающими большим кошельком и маленьким мозгом, -приносила ему сотни фунтов в год. В его уютной внешности и жизнерадостной манере общения было нечто, привлекавшее определенный тип молодых людей. На его счастье, этот тип молодых людей был особенно привлекателен с финансовой точки зрения.
Фредди Трипвуд попал под обаяние Джонса в период своего короткого, но насыщенного пребывания в Лондоне. Первая их встреча произошла в Дерби, и с тех пор Р.Джонс укрепился в сознании Фредди как ментор, философ и друг -равно как и в сознании столь многих молодых людей той же породы.
Вот почему ровно в полдень этого весеннего дня Фредди постучал тросточкой в грязную стекляную дверь Р. Джонса и выказал такое удовлетворение и облегчение, когда эту самую дверь открыл хозяин собственной персоной.
-- Ну, ну, ну, -- игриво произнес Р. Джонс. -- Кто это тут у нас? Не кто иной, как очаровательный будущий жених!
Р. Джонс, как и лорд Эмсворт, был очень рад тому, что Фредди скоро женится на девушке с целой кучей денег. Перекрытие крана, из которого текло денежное содержание Фредди, нанесло ему тяжелый удар. Конечно, у него были и другие источники заработка; но немного среди них существовало столь надежных и легких, как Фредди в период своего благоденствия.
-- Блудный сын, ей-богу! Возвращается в лоно церкви, измученный долгими странствиями! Сколько лет, сколько зим, Фредди! Старый папаша встал на дыбы и закрутил кран, а? Стыд и позор! Ну, после помолвки хоть полегче стало, нет?
Фредди сел и печально пожевал набалдашник тросточки.
-- Честно говоря, Дики, старик, -- сказал он, -- не настолько, понимаешь, чтобы заметно! Все во многом по-прежнему. Мне удалось смыться из на один вечер из Бландинга -- папаше надо было в Лондон, но трехчасовым поездом я должен уехать с ним обратно. А по поводу денег -- я не могу вытащить из него ни соверенчика. По правде сказать, я в чертовской яме. Именно потому и пришел.
Даже толстым, жизнерадостным людям случается пасть духом. Лицо Р. Джонса затуманилось, и изо рта начали выскакивать прерывистые фразы о трудных временах и падениях биржи. Скотланд-Ярду удалось установить, что Джонс время от времени дает деньги в долг; но он никогда не дает в долг молодым людям в такой неблагоприятной ситуации, как у Фредди.
-- Нет-нет, я не прошу одалживать, -- бросился объяснять Фредди, -дело не в этом. Честно говоря, я сегодня утром умудрился собрать пять сотен, этого, вроде, должно хватить.
-- Зависит от того, что ты хочешь приобрести, -- сказал Р. Джонс, вновь становясь любезным, как по волшебству.
В его голове не в первый раз возникла мысль о том, что мир полон легкой добычи. Он был бы рад познакомиться с опрометчивым процентщиком, ссудившим достопочтенного Фредди пятью сотнями фунтов. Такие филантропы на земле не валяются.
Фредди полез в карман, достал портсигар и извлек из него газетную вырезку.
-- Ты читал в газетах о бедняге Перси? Судебное разбирательство, все такое?
-- Перси?
-- Ну, Лорд Стокхит?
-- О, дело о нарушении Стокхитом данных обязательств! Что там читал -я три дня проторчал в суде. -- Р.Джонс ласково усмехнулся. -- Он твой приятель? Двоюродный брат, а? Видел бы ты его на скамье подсудимых, когда Джелико-Смит вел перекрестный допрос! В жизни не слыхал ничего смешнее! А его письма к этой девушке! Их зачитывали в суде; и из всех...
-- Перестань, старина! Дики, старик, -- ради бога! Я все это знаю, я читал отчеты. Они выставили старого бедного Перси совершенной свиньей.
-- Природа позаботилась об этом задолго до того; но я должен сказать, что они усовершенствовали творение Природы. Боюсь, твой кузен Перси чувствовал себя ощипанным цыпленком.
Гримаса боли перекосила лицо достопочтенного Фредди.
1 2 3 4 5 6 7
В голове лорда Эмсворта вознико сразу несколько замечаний по поводу последнего монолога. В первую очередь, он не одобрял манеры Фредди называть одного из королей американской торговли "стариканом". Во-вторых, поведение сына не казалось ему идеальным поведением молодого человека по отношению к нареченной невесте. Здесь как будто недоставало тепла. С другой стороны, подумал лорд, может быть, в этом еще раз проявляется дух современности; в любом случае, беспокоиться не стоило, поэтому лорд воздержался от критики.
Что же до Фредди, то он навел блеск на башмаки шелковым платочком, платочек аккуратно спрятал в руках и спустился вместе с отцом в центральный холл отеля. Здесь они расстались -- Фредди направился перекусывать, лорд -убивать время до ланча, слоняясь по улицам. Лондон всегда был испытанием для графа Эмсвортского. Его сердце принадлежало деревне; городу было нечего предложить лорду.
* * *
На одном из этажей одного из зданий по одной из улиц, круто спускающихся от Стрэнда к набережной Темзы, находится дверь, которой совсем не повредила бы пара мазков краски. На ней красуется, возможно, самая скромная в Лондоне надпись из всех надписей подобного рода. На пыльном матовом стекле здесь проступают слова:
"Р. ДЖОНС"
И ничего больше. Простота надписи поражает. Глядя на эту надпись, вы задаетесь вопросом -- если у вас есть время задаваться подобными вопросами, -- кем бы мог быть этот Джонс и какие дела он мог бы вести при такой сдержанности характера.
Честно говоря, все эти вопросы уже мелькали в полных подозрения умах сотрудников Скотланд-Ярда, некоторое время немало интересовавшихся Р. Джонсом. Однако кроме того, что этот человек скупал и продавал антиквариат, подрабатывал букмекером в сезон скачек и давал деньги в рост, Скотланд-Ярд не смог ничего узнать об этом человеке и перестал о нем думать вообще.
По теории, дарованной миру Уильямом Шекспиром и гласящей, что опасны люди тощие, с холодным блеском в глазах, тогда как "тучные, прилизанные и крепко спящие ночью" безобидны, Р.Джонс был бы должен пребывать вне подозрений (4). Он был бесспорно самым толстым человеком в центрально-восточном Лондоне. Он был человек-шар, он хрипел, когда поднимался по лестнице (что происходило нечасто), и дрожал, как желе, если бестактному приятелю доводилось неожиданно похлопать его по плечу с целью привлечь к себе внимание. Последнее, впрочем, случалось еще реже, поскольку в окружении Р.Джонса неожиданное похлопывание по плечу считалось худшей из всех возможных форм нарушения этикета. По мнению этого окружения, такие вещи стоит оставить на долю тех, кому за них платит государство.
Р. Джонсу было около пятидесяти. Седоволосый, с лицом розовато-лилового оттенка, в кругу друзей он был жизнерадостен, а с некоторыми случайными знакомыми -- даже чересчур. Завистливые друзья даже подсчитали, что жизнерадостность Джонса с некоторыми случайными знакомыми -- особенно с молодыми людьми, обладающими большим кошельком и маленьким мозгом, -приносила ему сотни фунтов в год. В его уютной внешности и жизнерадостной манере общения было нечто, привлекавшее определенный тип молодых людей. На его счастье, этот тип молодых людей был особенно привлекателен с финансовой точки зрения.
Фредди Трипвуд попал под обаяние Джонса в период своего короткого, но насыщенного пребывания в Лондоне. Первая их встреча произошла в Дерби, и с тех пор Р.Джонс укрепился в сознании Фредди как ментор, философ и друг -равно как и в сознании столь многих молодых людей той же породы.
Вот почему ровно в полдень этого весеннего дня Фредди постучал тросточкой в грязную стекляную дверь Р. Джонса и выказал такое удовлетворение и облегчение, когда эту самую дверь открыл хозяин собственной персоной.
-- Ну, ну, ну, -- игриво произнес Р. Джонс. -- Кто это тут у нас? Не кто иной, как очаровательный будущий жених!
Р. Джонс, как и лорд Эмсворт, был очень рад тому, что Фредди скоро женится на девушке с целой кучей денег. Перекрытие крана, из которого текло денежное содержание Фредди, нанесло ему тяжелый удар. Конечно, у него были и другие источники заработка; но немного среди них существовало столь надежных и легких, как Фредди в период своего благоденствия.
-- Блудный сын, ей-богу! Возвращается в лоно церкви, измученный долгими странствиями! Сколько лет, сколько зим, Фредди! Старый папаша встал на дыбы и закрутил кран, а? Стыд и позор! Ну, после помолвки хоть полегче стало, нет?
Фредди сел и печально пожевал набалдашник тросточки.
-- Честно говоря, Дики, старик, -- сказал он, -- не настолько, понимаешь, чтобы заметно! Все во многом по-прежнему. Мне удалось смыться из на один вечер из Бландинга -- папаше надо было в Лондон, но трехчасовым поездом я должен уехать с ним обратно. А по поводу денег -- я не могу вытащить из него ни соверенчика. По правде сказать, я в чертовской яме. Именно потому и пришел.
Даже толстым, жизнерадостным людям случается пасть духом. Лицо Р. Джонса затуманилось, и изо рта начали выскакивать прерывистые фразы о трудных временах и падениях биржи. Скотланд-Ярду удалось установить, что Джонс время от времени дает деньги в долг; но он никогда не дает в долг молодым людям в такой неблагоприятной ситуации, как у Фредди.
-- Нет-нет, я не прошу одалживать, -- бросился объяснять Фредди, -дело не в этом. Честно говоря, я сегодня утром умудрился собрать пять сотен, этого, вроде, должно хватить.
-- Зависит от того, что ты хочешь приобрести, -- сказал Р. Джонс, вновь становясь любезным, как по волшебству.
В его голове не в первый раз возникла мысль о том, что мир полон легкой добычи. Он был бы рад познакомиться с опрометчивым процентщиком, ссудившим достопочтенного Фредди пятью сотнями фунтов. Такие филантропы на земле не валяются.
Фредди полез в карман, достал портсигар и извлек из него газетную вырезку.
-- Ты читал в газетах о бедняге Перси? Судебное разбирательство, все такое?
-- Перси?
-- Ну, Лорд Стокхит?
-- О, дело о нарушении Стокхитом данных обязательств! Что там читал -я три дня проторчал в суде. -- Р.Джонс ласково усмехнулся. -- Он твой приятель? Двоюродный брат, а? Видел бы ты его на скамье подсудимых, когда Джелико-Смит вел перекрестный допрос! В жизни не слыхал ничего смешнее! А его письма к этой девушке! Их зачитывали в суде; и из всех...
-- Перестань, старина! Дики, старик, -- ради бога! Я все это знаю, я читал отчеты. Они выставили старого бедного Перси совершенной свиньей.
-- Природа позаботилась об этом задолго до того; но я должен сказать, что они усовершенствовали творение Природы. Боюсь, твой кузен Перси чувствовал себя ощипанным цыпленком.
Гримаса боли перекосила лицо достопочтенного Фредди.
1 2 3 4 5 6 7