В тот раз, когда он рассказывал о своем разрыве с Бабс, я несколько расслабился, узнав, как легко ему это удалось, – он казался тогда таким спокойным. Только теперь я понимаю, что он хотел сказать. Иду пешком, мне хочется быть в пути как можно дольше.
В уме прокручиваю некоторые этапы своего брака с Марианной – так, шаг за шагом, проходят крестный путь. Досрочный конец, распятие – вот что мы себе уготовили. До этого мы добросовестно прошли весь путь страданий. Но что прикажете в нашей ситуации понимать под словом «страдание»? Ведь на самом деле между нами не было ничего, кроме пары ссор из-за ерунды. Именно поэтому каждый из нас может спокойно строить свою жизнь по-новому. Трудного в этом ничего нет. Мы немного поспорим о деньгах, мебели, о предметах, представляющих определенную ценность, но только из-за привычного стремления к справедливости, а не от жадности. Мы потеряем немного денег, но это не страшно. Единственное, что действительно имеет значение, так это то, что мы лишились работы, причем одновременно. Мне кажется совершенно очевидным, что теперь у нас нет ни одной мало-мальски серьезной причины продолжать жить вместе.
Маркус открывает дверь, его брови ползут вверх, когда он видит меня:
– Что ты тут делаешь?
– От меня ушла Марианна.
– Но почему ты не в банке?
– Уволили.
– А-а-а. Я думал, ты насчет бабок.
– Не волнуйся.
– Тогда проходи. Но времени у меня немного, я пишу.
– Могу я рассчитывать на кофе?
– Мне очень жаль, но его нет.
– Приглашаю тебя на кофе. Пойдем, сходим куда-нибудь.
– Нет времени. Честно. Я должен выполнить заказ сегодня до обеда. Может быть, пересечемся завтра или послезавтра. Давай созвонимся.
– Вот как, а я думал, что у друга всегда найдется время для человека, вылетевшего с работы да еще и брошенного собственной женой.
– Ты все шутишь.
– Я нисколько не шучу.
– О'кей, о'кей. Но сейчас я на самом деле не могу. У меня есть время, дружище, без вопросов, но не сейчас. Созвонимся.
Понимаю, что здесь ловить нечего. Проблема подождет до завтра или послезавтра или до когда-нибудь еще. Да и что бы сказал мне Маркус? Что все банковские – свиньи, а я скоро найду работу получше. Что Марианна все равно не то, что мне нужно, что скоро появится другая, которая подойдет мне гораздо больше. Вешать себе на уши такую лапшу я могу и сам. Могу купить мужской журнал и проштудировать советы, касающиеся отношений полов. Могу смотреть по телевизору мыльные оперы, наверняка там найдется герой с такими же, как у меня, проблемами.
Говорю:
– Мне жаль, что я на тебя так наехал. Ты, наверное, подумал, что действительно что-то произошло. У меня просто тараканы в голове, а так ничего.
– Тараканы уползут. Выше голову.
– Все нормально. Увидимся.
– Увидимся. Просто позвони, если что-нибудь понадобится.
Когда я уходил, на лестнице на меня вдруг накатило хорошее настроение. Бессмысленность нашего разговора показалось мне настолько великолепной, что я начинаю громко хохотать. Нет ничего лучше верных друзей. Домой иду пешком, чтобы дорога была подлиннее.
20
Недалеко от нашего дома находится площадь. Я о ней знал, но сам никогда не видел. Мои ежедневные маршруты проходили в другом месте, там мне было нечего делать. И сейчас мне там нечего делать, но тем не менее я пришел, потому что внезапно появилось много времени. Вопрос с одеждой (как не бросаться в глаза, гуляя по городу в деловом костюме после полудня, когда весь мир занят службой?) я разрешил, как смог. Ношу костюм-тройку с галстуком.
Площадь расположена вокруг автобусного вокзала. По краям множество магазинов: оптика, мясные продукты, фототовары, вина, супермаркеты – банки тоже. Я удивлен, но у моего бывшего работодателя здесь тоже есть филиал, о существовании которого до сегодняшнего дня я и не знал. Старые и новые дома стоят бок о бок без всякой системы. Это одна из тех площадей, количество которых в любом большом городе исчисляется десятками. Ее значение исчерпывается ее функциями. Сказать о ней было бы нечего, если бы не народ, по ней передвигающийся. В рабочее время здесь много людей, да еще каких! Может быть, где-то поблизости заведение для инвалидов? Как я уяснил себе, днем на улице большое количество людей с физическими недостатками. У некоторых из них удивительные деформации, которые я разглядываю с тайным интересом. Эти люди наверняка не работают. Банк, например, как и любое крупное учреждение, по закону обязан иметь определенный процент физически неполноценных сотрудников. Людям, имеющим физические или психические недостатки, предоставляют работу, справиться с которой им по силам. Но, естественно, на всех инвалидов работы не хватает. Многих приходится поддерживать за счет благотворительности нашего общества. Они получают финансовую поддержку, ничего для этого не делая, и в одиннадцать часов утра могут разгуливать здесь, по этой площади.
Безусловно, не все, кого я вижу, инвалиды, далеко не все; наоборот, они образуют самую маленькую группу, просто они бросаются в глаза. Есть так же молодчики из ночлежки и бомжи, пьянчужки и психи, они тоже толкутся на этом пятачке и, конечно, тоже привлекают к себе внимание. Но самой интересной можно назвать наиболее многочисленную группу: это люди определенного сорта, которых, наверное, и назвали бы «нормальными», хотя это совсем не так. У них нет настоящих недостатков – ни физических, ни психических, и тем не менее они навсегда исключены из обычных общественных отношений. Их дефекты можно распознать только со второго взгляда. У некоторых они совсем не видны, но зато явно чувствуются. В большинстве случаев речь идет о сниженном, не дотягивающем до среднестатистического интеллекте и полном отсутствии социальной адаптации. Совокупность этих особенностей обеспечивает невозможность задействовать таких особей. В этой группе есть экземпляры, у которых внешне имеются все необходимые задатки, и все-таки они за бортом. Такое впечатление, что им не хватает какого-то гена или секретного свойства, что и делает их ни на что не годными. Кажется, я один из таких экземпляров. Именно поэтому с сегодняшнего дня я стал частью шоу обломков жизни, которое каждое утро проходит на этой площади. Я тоже обломок, шляющийся с видом директора банка в костюме и дорогих ботинках, с загорелым лицом и наманикюренными ногтями, хотя и превратился в личность, получающую социальное пособие. Мои внешность, одежда и поведение выдают человека, принадлежащего к общественной элите. Факты же доказывают, что это совсем не так. Моя мимикрия – это и есть мой физический недостаток, и если вы считаете, что я могу вот так просто взять и переодеться во что попроще, то вы ничего не поняли.
Те, кто сейчас двигается по этой площади, и есть мои новые товарищи, с сегодняшнего дня я принадлежу к их касте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
В уме прокручиваю некоторые этапы своего брака с Марианной – так, шаг за шагом, проходят крестный путь. Досрочный конец, распятие – вот что мы себе уготовили. До этого мы добросовестно прошли весь путь страданий. Но что прикажете в нашей ситуации понимать под словом «страдание»? Ведь на самом деле между нами не было ничего, кроме пары ссор из-за ерунды. Именно поэтому каждый из нас может спокойно строить свою жизнь по-новому. Трудного в этом ничего нет. Мы немного поспорим о деньгах, мебели, о предметах, представляющих определенную ценность, но только из-за привычного стремления к справедливости, а не от жадности. Мы потеряем немного денег, но это не страшно. Единственное, что действительно имеет значение, так это то, что мы лишились работы, причем одновременно. Мне кажется совершенно очевидным, что теперь у нас нет ни одной мало-мальски серьезной причины продолжать жить вместе.
Маркус открывает дверь, его брови ползут вверх, когда он видит меня:
– Что ты тут делаешь?
– От меня ушла Марианна.
– Но почему ты не в банке?
– Уволили.
– А-а-а. Я думал, ты насчет бабок.
– Не волнуйся.
– Тогда проходи. Но времени у меня немного, я пишу.
– Могу я рассчитывать на кофе?
– Мне очень жаль, но его нет.
– Приглашаю тебя на кофе. Пойдем, сходим куда-нибудь.
– Нет времени. Честно. Я должен выполнить заказ сегодня до обеда. Может быть, пересечемся завтра или послезавтра. Давай созвонимся.
– Вот как, а я думал, что у друга всегда найдется время для человека, вылетевшего с работы да еще и брошенного собственной женой.
– Ты все шутишь.
– Я нисколько не шучу.
– О'кей, о'кей. Но сейчас я на самом деле не могу. У меня есть время, дружище, без вопросов, но не сейчас. Созвонимся.
Понимаю, что здесь ловить нечего. Проблема подождет до завтра или послезавтра или до когда-нибудь еще. Да и что бы сказал мне Маркус? Что все банковские – свиньи, а я скоро найду работу получше. Что Марианна все равно не то, что мне нужно, что скоро появится другая, которая подойдет мне гораздо больше. Вешать себе на уши такую лапшу я могу и сам. Могу купить мужской журнал и проштудировать советы, касающиеся отношений полов. Могу смотреть по телевизору мыльные оперы, наверняка там найдется герой с такими же, как у меня, проблемами.
Говорю:
– Мне жаль, что я на тебя так наехал. Ты, наверное, подумал, что действительно что-то произошло. У меня просто тараканы в голове, а так ничего.
– Тараканы уползут. Выше голову.
– Все нормально. Увидимся.
– Увидимся. Просто позвони, если что-нибудь понадобится.
Когда я уходил, на лестнице на меня вдруг накатило хорошее настроение. Бессмысленность нашего разговора показалось мне настолько великолепной, что я начинаю громко хохотать. Нет ничего лучше верных друзей. Домой иду пешком, чтобы дорога была подлиннее.
20
Недалеко от нашего дома находится площадь. Я о ней знал, но сам никогда не видел. Мои ежедневные маршруты проходили в другом месте, там мне было нечего делать. И сейчас мне там нечего делать, но тем не менее я пришел, потому что внезапно появилось много времени. Вопрос с одеждой (как не бросаться в глаза, гуляя по городу в деловом костюме после полудня, когда весь мир занят службой?) я разрешил, как смог. Ношу костюм-тройку с галстуком.
Площадь расположена вокруг автобусного вокзала. По краям множество магазинов: оптика, мясные продукты, фототовары, вина, супермаркеты – банки тоже. Я удивлен, но у моего бывшего работодателя здесь тоже есть филиал, о существовании которого до сегодняшнего дня я и не знал. Старые и новые дома стоят бок о бок без всякой системы. Это одна из тех площадей, количество которых в любом большом городе исчисляется десятками. Ее значение исчерпывается ее функциями. Сказать о ней было бы нечего, если бы не народ, по ней передвигающийся. В рабочее время здесь много людей, да еще каких! Может быть, где-то поблизости заведение для инвалидов? Как я уяснил себе, днем на улице большое количество людей с физическими недостатками. У некоторых из них удивительные деформации, которые я разглядываю с тайным интересом. Эти люди наверняка не работают. Банк, например, как и любое крупное учреждение, по закону обязан иметь определенный процент физически неполноценных сотрудников. Людям, имеющим физические или психические недостатки, предоставляют работу, справиться с которой им по силам. Но, естественно, на всех инвалидов работы не хватает. Многих приходится поддерживать за счет благотворительности нашего общества. Они получают финансовую поддержку, ничего для этого не делая, и в одиннадцать часов утра могут разгуливать здесь, по этой площади.
Безусловно, не все, кого я вижу, инвалиды, далеко не все; наоборот, они образуют самую маленькую группу, просто они бросаются в глаза. Есть так же молодчики из ночлежки и бомжи, пьянчужки и психи, они тоже толкутся на этом пятачке и, конечно, тоже привлекают к себе внимание. Но самой интересной можно назвать наиболее многочисленную группу: это люди определенного сорта, которых, наверное, и назвали бы «нормальными», хотя это совсем не так. У них нет настоящих недостатков – ни физических, ни психических, и тем не менее они навсегда исключены из обычных общественных отношений. Их дефекты можно распознать только со второго взгляда. У некоторых они совсем не видны, но зато явно чувствуются. В большинстве случаев речь идет о сниженном, не дотягивающем до среднестатистического интеллекте и полном отсутствии социальной адаптации. Совокупность этих особенностей обеспечивает невозможность задействовать таких особей. В этой группе есть экземпляры, у которых внешне имеются все необходимые задатки, и все-таки они за бортом. Такое впечатление, что им не хватает какого-то гена или секретного свойства, что и делает их ни на что не годными. Кажется, я один из таких экземпляров. Именно поэтому с сегодняшнего дня я стал частью шоу обломков жизни, которое каждое утро проходит на этой площади. Я тоже обломок, шляющийся с видом директора банка в костюме и дорогих ботинках, с загорелым лицом и наманикюренными ногтями, хотя и превратился в личность, получающую социальное пособие. Мои внешность, одежда и поведение выдают человека, принадлежащего к общественной элите. Факты же доказывают, что это совсем не так. Моя мимикрия – это и есть мой физический недостаток, и если вы считаете, что я могу вот так просто взять и переодеться во что попроще, то вы ничего не поняли.
Те, кто сейчас двигается по этой площади, и есть мои новые товарищи, с сегодняшнего дня я принадлежу к их касте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41