Угадал?» Перестал ухмыляться. «Что же, по-вашему, – спрашивает, – четвертак – лишний? В грязь его втоптать, спалить к чертовой матери!» Теперь я смеюсь: «Да нет, живи со своим четвертаком, будь счастлив с ним, если умеешь… Да, слушай, Витя, а ты себя счастливым считаешь?.. Когда четвертак в руке держишь, ты себя счастливым чувствуешь?» Смотрю: зубы стиснул, побледнел, ничего ответить не может… Да! Вот такое дело, товарищ…
Дети . Вы не удивляетесь, когда некоторые отцы или матери говорят: «Дети у меня хорошие!» Не понимаете? Проще простого: у хорошего, по-настоящему хорошего человека плохих детей не бывает. Значит, если человек сообщает: «У меня дети хорошие!» – он словно бы перед зеркалом стоит и приговаривает: «А ведь я ничего, я – хороший, красивый!» Мои дети? Правду я вам скажу о моих детях, товарищ, – трудно мне с ними, очень трудно! Меня тригонометрии командир минометного взвода учил, а мой старший сын – доктор математических наук. Я после фронта, кроме лопаты, никакого инструмента в руках держать не умел, а мой второй сын французскую школу кончил, специалистом по французской литературе стать собирается. А Гелька – у нее такое впереди, что мне еще и не мерещится! Войдешь в дом, только и слышно: «Ассоциация, неореализм, индукция, палеотив…» Как прикажете такой народ воспитывать? Одно мне остается, товарищ: жить честно, работать добросовестно, улыбаться почаще, с женой – матерью моих детей – ласковым быть, домашней властью попусту не кичиться… Единственное мне остается – быть простым хорошим человеком, а это трудно, ох как трудно – не только человеком быть, но еще и хорошим!.. Получается ли? Стараюсь, изо всех сил тянусь – другого же рецепта нету… Иногда – получается!
Таксометр . Мы к вашему дому подъезжаем, это я понял по взгляду, каким вы на счетчик поглядели, – не утруждайте себя, товарищ, не прикидывайте на глаз, сколько монет надо мне сверх положенного бросить… Не бессребреник я, мне деньги не на рестораны нужны, я от лишней десятки под воскресный день не откажусь, но чаевые не беру… Называйте это гордостью, амбицией, самомнением – чем угодно, но чаевых не беру… Кстати, вы думали над тем, кто чаевые таксистам дает? Не лучшие представители человеческого рода, как любит выражаться по молодости лет моя Гелька… Два человека чаевые дают – трус и хвастун… Ну, может быть, есть и другие варианты, но чаще всего – трус и хвастун. Первый таксисту чаевые потому дает, что боится косого взгляда, усмешки. Вот он и лезет, заячья душа, за потным двугривенным, вот и торопится дверью хлопнуть, чтобы скорее из машины – вон! Если на мой характер прикидывать, то трус противнее хвастуна… С трусости, товарищ, в мире все плохое и нечестное начинается – это вам фронтовик говорит, водитель, которого на каждом углу и перекрестке бог знает что ждет… А хвастун – он прост, как бублик. «Ты меня везешь, ты меня, извозчик, по столице катаешь, а ведь не знаешь, кто рядом с тобой сидит? Не знаешь!» И вынимает хвастун из кармана кошелек, и протягивает таксисту лишний полтинник, а в глазах у него – духовой оркестр играет. Выйдет из машины и не оглянется, прохвост этакий! Он – человек, личность, а я – водило, крутило, извозчик, низший сорт… Вот и приехали, товарищ! Рубль семьдесят шесть, сдача имеется. Счастливого вам пути! Хорошего настроения… Есть забыть длиннохвостую! Я ее обязан забыть – мне до вечера по Москве ездить, мне спокойным, очень спокойным быть надо…

1 2