Longsoft
«Липатов В.В. Дом на берегу»: Сов. Россия; Москва; 1983
Виль Владимирович Липатов
СТЕПАНОВ И СТЕПАНОВЫ
После знакомства и трехчасовой беседы с Василием Петровичем Степановым, стеклодувом Дятьковского хрустального завода, пришла мысль: традиционный очерк не писать, а в силу обыкновенности, типичности судьбы Василия Степанова на его примере показать, что это такое – советский образ жизни, да еще и постараться избежать высоких слов и общих мест. Начать можно и на сказочный лад…
Жили-были в деревне Степы Гомельской области колхозники Софья Григорьевна и Петр Емельянович Степановы, у которых в самую лихую годину – 24 августа 1942 года – родился сын, нареченный Василием и без сельсовета и без попа-батюшки. Ни голода, ни холода, ни запаха немецкой сапожной ваксы малыш не запомнил, а вот хлебные карточки описывает подробно, как и послевоенную варварски разгромленную Оршу, в которую менять шило на мыло ездила семья – отец сам пятый.
«Военным» ребенком называли в детских яслях, а позже в детском саду Васю Степанова и его сверстников. Хлеб, масло, сахар отнимали от себя добровольно взрослые, чтобы не росли тонконогими рахитиками рожденные голодными матерями дети. И рос Васька обыкновенным мальчишкой: бил из рогатки оконные стекла, пинал тряпичный футбольный мяч, пускал по весенним лужам бумажные кораблики, а в пятом классе был обуян мечтой о море – как стоит на капитанском мостике, приставив к глазам громадный бинокль.
К шестнадцати годам ничего не осталось в Василии от ребенка военных лет: среднего роста, широкоплечий, плотный, крупноголовый. Держался прямо, говорил смело, имел десятки приятелей и двух друзей, как говорится, верных до гроба. И самоуверен был в той степени, в какой это свойственно именно восьмиклассникам, похожим на студентов второго курса мединститута, когда они знают о медицине все, а на пятом курсе – ничего. Вот таким он предстал перед родной теткой Антониной Григорьевной Абодниковой, пригласившей племяша провести каникулы у нее, в хрустальном городе Дятькове, где на всемирно известном заводе Антонина Григорьевна работала техноруком самого горячего цеха.
– Ну, здравствуй, племяш! Здравствуй, капитан дальнего плавания! – говорила тетя, целуя и обнимая Василия. – А у нас здесь рай земной! Созревают яблоки, полно грибов и ягод. А природа? Оглянись, вокруг тебя знаменитый Брянский лес!
Ни жестом, ни случайной улыбкой не выдала тетя свой главный замысел, не имеющий отношения ни к яблокам, ни к ягодам, ни к грибам, но и это показала добросовестно: яблоко – так в кулак величиной, ягода – так величиной в трехкопеечную монету, гриб – так белый и ростом в годовалого ребенка, лес – так густой, непроходимый, партизанский. А потом Антонина Григорьевна как бы мельком бросила фразу:
– Василь, а не сходить ли нам на завод? Может быть что-нибудь интересное увидишь…
Василий Степанов открыл входные двери проходной завода да так за ними и остался. Чудо превращения обыкновенного песка в хрусталь пленяло и не таких мальчишек, как Василий, – седовласые люди, побывав в музее дятьковского хрусталя, шли прямо в отдел кадров. А восьмиклассник, забыв о капитанском мостике и громадном бинокле, тормошил родную тетю:
– Хочу быть стеклянных дел мастером!
Тетя ответила:
– Становись мастером.
Эти слова она произнесла так спокойно и просто, потому что ее жизненный опыт не знал и не ведал преград между желанием стать мастером и возможностью осуществления желания на деле. Еще меньше думал об этом сам шестнадцатилетний Василий, когда государство взяло его на бесплатные хлеба и одежду в фабрично-заводское училище. Детские ясли, детский сад, училище – все воспринималось как обычное, положенное, непременное, словно утренний восход солнца, хотя со дня свершения Великой Октябрьской революции тогда прошел только сорок один год, а страна пережила четыре года самой кровавой войны в истории человечества.
Восемнадцатилетним Василий занял впервые рабочее место, внутренне уже готовый к тому, чтобы отдать два года жизни армейскому труду – стать воином, настоящим мужчиной. Таким он и вернулся на завод – в плечах раздался, лицо посуровело, держался солидно, то есть ничуть не походил на бойкого и задиристого восьмиклассника. Повторяя вместе с товарищами слова воинской присяги, Василий Степанов почувствовал ответственность за судьбу самой великой державы мира, осознал себя гражданином Союза Советских Социалистических Республик – так началась зрелость. В армии же ефрейтор Степанов прошел основательную школу работы с самыми сложными электрическими и электронными системами. Он стал оператором радиолокационных установок.
Демобилизованному ефрейтору не было нужды искать работу и даже заботиться о ее престижности. Дирекция завода с естественностью необходимости, с учетом тех перемен, которые произошли с Василием Степановым в армии, включает его в экспериментальную бригаду стеклодувов – это на много ступеней выше, чем было до армии. Собственно, экспериментальная бригада – будущее завода, и перед вчерашним ефрейтором открываются огромные возможности совершенствования, роста, когда ремесло в силу перехода количества в качество становится искусством. При этом не нарушается свойственная советскому образу жизни непрерывность образования, так как с возвращением на завод Василий начинает учебу в Дятьковском индустриальном техникуме, окончив вечернее отделение которого, он станет дипломированным технологом стекольного производства.
Шестеро рабочих экспериментальной бригады стеклодувов встретили Василия по-братски тепло, понимая, что за годы в армии он утратил некоторые трудовые навыки, незаметно и как само собою разумеющееся устраняли огрехи товарища. Иногда он замечал помощь, благодарил, но ему и не приходило в голову, что все может быть другим: мир зверской конкуренции казался существующим на какой-то иной планете, в каком-то другом пространственном измерении. Быстро возобновляются старые и возникают новые дружеские связи. Особенно близкими становятся Дмитрий Корев, Валентин Ковалев и Анатолий Корнев, дружба с которыми поддерживается и за проходной завода, а на предприятии с них начинается заводская семья – явление настолько новое и благодатное, что социологи и философы только-только начинают изучать его природу.
Поработав месяц-другой на заводе, Василий убеждается в том, что не ошибся в выборе профессии, если теперь, будучи серьезным и взрослым человеком, получает от труда радость и азарт экспериментатора, не говоря уже о том, что работа всегда сопровождается ощущением нужности людям, стране: хрусталь Дятьковского завода высоко котируется и на мировом рынке, как произведение искусства неповторимого образца.
1 2 3