Вот женишься, тогда носи на здоровье…» Ну, и так далее. Вот какая история с усами вытанцовывалась… Ребята до сих пор проходу не дают: «Женись или пошли брить усы!»
Любовь . Вот так это было, если с самого начала рассказывать, а если с начала не рассказывать, то и говорить не о чем, но вот что интересно – откуда вы знаете об этой истории? Земля слухами полнится?.. Нет, не обижаюсь я на ребят, если они вам об этом рассказали, – они от чистого сердца, они за меня переживают, без них мне трудно было бы… Один в кино не пойдешь и вот часто слышишь: «Михась, хватит возле окна сидеть, пошли прогуляемся!» То один, то другой, то третий… Так вот как это было, если с самого начала рассказывать… Написал я как-то очередное письмо родителям, в нем справку посылал – не помню уж, для какой надобности, – и поэтому письмо не в ящик бросил, а зашел в почтовое отделение, чтобы заказным отправить. Стою в очереди, жду, к окошечку в стекле приближаюсь. Сидит за ним девушка – темноволосая такая, ловкая, быстрая, – письма принимает, марки наклеивает, штампы ставит. Смотрю я на нее, пока очередь движется и ничего особенного не замечаю. Красивая – так красивых девушек теперь много, ловкая – и таких немало, вежливо улыбается – так и такие встречаются, как говорится, в сфере обслуживания. Одним словом, девушка как девушка; таких я, может быть, сто раз встречал, но вот подходит моя очередь, я конверт в окошечко протягиваю, она его у меня принимает и, естественно, на меня смотрит… Вот здесь-то такое происходит, что я тогда не понял, и до сих пор не понимаю, и никогда, наверное, не пойму… Ну совсем у нее обыкновенные глаза – темные и веселые, – а у меня в груди ощущение, словно к сердцу мягкое и теплое прикоснулось… А она письмо берет, марки на него наклеивает, что-то пишет, а у меня – звон в ушах, точно только чувствую, что глупо улыбаюсь и… «Валентина! – кричит кто-то. – Валентина, что там у тебя стряслось?» Ну, прихожу я в себя… Оказывается, девушка мне квитанцию дает, а я ее не беру, оказывается, на меня вся очередь орет и напирает, а я не слышу и не чувствую… Беру я квитанцию, плачу деньги, осторожненько из очереди выбираюсь, выхожу на крыльцо, и – черт знает, что со мной творится!.. Когда письмо на почту нес, день был обыкновенный, а теперь – нет и нет! Солнца не видать, а оно светит, музыки не слыхать, а она звучит… Входил на почту – была обыкновенная почта, а теперь… Дворец! Шел раньше по обыкновенной улице, а теперь – проспект… Воробьи чирикали, а теперь поют! Мать честная – что со мной творится? Ну, постоял я на крыльце, успокоился немножечко и на работу пошел. И опять – все другое! Что ни начну делать, получается ловко и споро, точно не работаю, а фокусы показываю, на кого ни посмотрю – не человек, а чудо; с кем ни поговорю – умница, мудрец, добряк, красавец… Целый день у меня голова так кружилась, словно я только что бокал шампанского выпил… Ну дальше все понятнее и проще стало – понял я, что со мной произошло, и… На следующий день я опять на почту иду, покупаю у Валентины конверты, на третий день – марки, на четвертый день – конверты, на пятый – опять марки, а на шестой – это я точно помню! – она на меня так глядит, что ясно: поняла, почему это мне каждый день конверты и марки понадобились… Тогда я три часа на почте сижу, жду, пока ни одного человека в здании не останется, и – эх, была не была! – приглашаю Валентину в кино. «Нет, – говорит, – я сегодня занята. Я, – говорит, – домашними делами занята, и вообще мы с вами незнакомы, а я с незнакомыми в кино не хожу…» Мне это нравится: она мне правильно и хорошо отвечает, и без всякой обиды ухожу, а назавтра – вы сами понимаете! – снова возвращаюсь. «Разрешите пригласить вас в кино, меня Михаилом зовут, работаю я шофером там-то и там-то, пойдемте в кино…» Она опять отказывает. Мне это опять нравится, но только дело тем кончается, что приходит вечер, когда мы с Валентиной первый раз идем в кино… Луна, звезды, река, улицы – ног под собой не чую, что говорю, не знаю, как с улыбкой справиться – тоже… и пошло! Начинаем мы встречаться с Валентиной почти каждый день, затем я ее со своими родителями знакомлю, она меня – со своими, а потом и такой день приходит, который на всю жизнь памятен. «Я тебя люблю, Валентина!» – «И я тебя люблю, Миша!» Счастье это такое, что его описать нельзя, рассказать о нем невозможно – так я и пытаться не буду, а только скажу, решаем мы с Валентиной жениться. Любим друг друга, молодые, здоровые – сто лет жить и радоваться! Сообщаем мы о своем решении родителям, они довольны, как в старину говорилось, благословляют нас, а мы говорим, что жизнь будем начинать самостоятельно… Это мы с Валентиной заранее так договорились, чтобы и от моих родителей, и от ее жить отдельно. «Правильно! – говорят родители. – Это вы правильно решили, чтобы самим на ноги поскорее встать, чтобы всегда только вместе быть!» И надо же так случиться, что как раз в это время я получаю письмо от школьного товарища из Харьковской области. Мы с ним много лет дружили, и вот он пишет: «Михайло, приезжай, есть хорошее место, сразу квартиру дают, и машины хорошие…» Показываю я письмо Валентине, она читает и радуется: «Сразу квартиру дают… Поезжай, Миша, устраивайся, а я приеду…» Ну до чего же все хорошо и ладно получалось! Поехал я к другу, быстро устроился на работу, сообщил начальнику, что хочу жениться, и… Поверить трудно: мне отдельную квартиру дают, хотя квартирный вопрос – еще трудный вопрос… А Валентина почти каждый день пишет: «Родной, любимый, скоро приезжаю…» Я ей каждый день тоже по десять страниц пишу, тоже – «родная, любимая»! Ну до чего же все хорошо и ладно получается!.. Теперь я немного помолчу, вы, пожалуйста, дайте мне сигарету, я говорил, курить не научился, но дым пускать умею… Спасибо! Спички есть, спички я всегда с собою вожу – так, на всякий случай, мало ли что может на трассе случиться… Ну, продолжаю!.. Вот он и приходит день, когда начинается то самое, о чем вам ребята рассказали… Не получаю я от Валентины писем один день, второй, третий. На четвертый, естественно, телеграмму посылаю: «Сообщи здоровье», – но ответа не получаю. Бегу я тогда на междугородный телефон, вызываю Валентину к телефону – никто не является… Заболела? Умерла? «Нет, – говорит мне по телефону моя мама. – Не заболела она, сыночек, и не умерла, а куда-то уехала, а куда, даже ее мать не знает, как ей Валентина об этом не сообщила… Только сказала, что через месяц напишет…» Разговаривал я с мамой в час ночи, вышел с переговорного пункта на улицу – не узнаю! Не улица, а трущоба, не небо, а перья и клочки какие-то, не дома, а черт знает что… Уехала! Куда? Почему? Зачем? Я плохо помню, что происходило в те пять дней, пока самое тяжелое в своей жизни письмо не получил… То ли я эти пять дней работал, то ли не работал – вспомнить не могу, хотя ни единого дня не пропустил.
1 2 3 4 5 6
Любовь . Вот так это было, если с самого начала рассказывать, а если с начала не рассказывать, то и говорить не о чем, но вот что интересно – откуда вы знаете об этой истории? Земля слухами полнится?.. Нет, не обижаюсь я на ребят, если они вам об этом рассказали, – они от чистого сердца, они за меня переживают, без них мне трудно было бы… Один в кино не пойдешь и вот часто слышишь: «Михась, хватит возле окна сидеть, пошли прогуляемся!» То один, то другой, то третий… Так вот как это было, если с самого начала рассказывать… Написал я как-то очередное письмо родителям, в нем справку посылал – не помню уж, для какой надобности, – и поэтому письмо не в ящик бросил, а зашел в почтовое отделение, чтобы заказным отправить. Стою в очереди, жду, к окошечку в стекле приближаюсь. Сидит за ним девушка – темноволосая такая, ловкая, быстрая, – письма принимает, марки наклеивает, штампы ставит. Смотрю я на нее, пока очередь движется и ничего особенного не замечаю. Красивая – так красивых девушек теперь много, ловкая – и таких немало, вежливо улыбается – так и такие встречаются, как говорится, в сфере обслуживания. Одним словом, девушка как девушка; таких я, может быть, сто раз встречал, но вот подходит моя очередь, я конверт в окошечко протягиваю, она его у меня принимает и, естественно, на меня смотрит… Вот здесь-то такое происходит, что я тогда не понял, и до сих пор не понимаю, и никогда, наверное, не пойму… Ну совсем у нее обыкновенные глаза – темные и веселые, – а у меня в груди ощущение, словно к сердцу мягкое и теплое прикоснулось… А она письмо берет, марки на него наклеивает, что-то пишет, а у меня – звон в ушах, точно только чувствую, что глупо улыбаюсь и… «Валентина! – кричит кто-то. – Валентина, что там у тебя стряслось?» Ну, прихожу я в себя… Оказывается, девушка мне квитанцию дает, а я ее не беру, оказывается, на меня вся очередь орет и напирает, а я не слышу и не чувствую… Беру я квитанцию, плачу деньги, осторожненько из очереди выбираюсь, выхожу на крыльцо, и – черт знает, что со мной творится!.. Когда письмо на почту нес, день был обыкновенный, а теперь – нет и нет! Солнца не видать, а оно светит, музыки не слыхать, а она звучит… Входил на почту – была обыкновенная почта, а теперь… Дворец! Шел раньше по обыкновенной улице, а теперь – проспект… Воробьи чирикали, а теперь поют! Мать честная – что со мной творится? Ну, постоял я на крыльце, успокоился немножечко и на работу пошел. И опять – все другое! Что ни начну делать, получается ловко и споро, точно не работаю, а фокусы показываю, на кого ни посмотрю – не человек, а чудо; с кем ни поговорю – умница, мудрец, добряк, красавец… Целый день у меня голова так кружилась, словно я только что бокал шампанского выпил… Ну дальше все понятнее и проще стало – понял я, что со мной произошло, и… На следующий день я опять на почту иду, покупаю у Валентины конверты, на третий день – марки, на четвертый день – конверты, на пятый – опять марки, а на шестой – это я точно помню! – она на меня так глядит, что ясно: поняла, почему это мне каждый день конверты и марки понадобились… Тогда я три часа на почте сижу, жду, пока ни одного человека в здании не останется, и – эх, была не была! – приглашаю Валентину в кино. «Нет, – говорит, – я сегодня занята. Я, – говорит, – домашними делами занята, и вообще мы с вами незнакомы, а я с незнакомыми в кино не хожу…» Мне это нравится: она мне правильно и хорошо отвечает, и без всякой обиды ухожу, а назавтра – вы сами понимаете! – снова возвращаюсь. «Разрешите пригласить вас в кино, меня Михаилом зовут, работаю я шофером там-то и там-то, пойдемте в кино…» Она опять отказывает. Мне это опять нравится, но только дело тем кончается, что приходит вечер, когда мы с Валентиной первый раз идем в кино… Луна, звезды, река, улицы – ног под собой не чую, что говорю, не знаю, как с улыбкой справиться – тоже… и пошло! Начинаем мы встречаться с Валентиной почти каждый день, затем я ее со своими родителями знакомлю, она меня – со своими, а потом и такой день приходит, который на всю жизнь памятен. «Я тебя люблю, Валентина!» – «И я тебя люблю, Миша!» Счастье это такое, что его описать нельзя, рассказать о нем невозможно – так я и пытаться не буду, а только скажу, решаем мы с Валентиной жениться. Любим друг друга, молодые, здоровые – сто лет жить и радоваться! Сообщаем мы о своем решении родителям, они довольны, как в старину говорилось, благословляют нас, а мы говорим, что жизнь будем начинать самостоятельно… Это мы с Валентиной заранее так договорились, чтобы и от моих родителей, и от ее жить отдельно. «Правильно! – говорят родители. – Это вы правильно решили, чтобы самим на ноги поскорее встать, чтобы всегда только вместе быть!» И надо же так случиться, что как раз в это время я получаю письмо от школьного товарища из Харьковской области. Мы с ним много лет дружили, и вот он пишет: «Михайло, приезжай, есть хорошее место, сразу квартиру дают, и машины хорошие…» Показываю я письмо Валентине, она читает и радуется: «Сразу квартиру дают… Поезжай, Миша, устраивайся, а я приеду…» Ну до чего же все хорошо и ладно получалось! Поехал я к другу, быстро устроился на работу, сообщил начальнику, что хочу жениться, и… Поверить трудно: мне отдельную квартиру дают, хотя квартирный вопрос – еще трудный вопрос… А Валентина почти каждый день пишет: «Родной, любимый, скоро приезжаю…» Я ей каждый день тоже по десять страниц пишу, тоже – «родная, любимая»! Ну до чего же все хорошо и ладно получается!.. Теперь я немного помолчу, вы, пожалуйста, дайте мне сигарету, я говорил, курить не научился, но дым пускать умею… Спасибо! Спички есть, спички я всегда с собою вожу – так, на всякий случай, мало ли что может на трассе случиться… Ну, продолжаю!.. Вот он и приходит день, когда начинается то самое, о чем вам ребята рассказали… Не получаю я от Валентины писем один день, второй, третий. На четвертый, естественно, телеграмму посылаю: «Сообщи здоровье», – но ответа не получаю. Бегу я тогда на междугородный телефон, вызываю Валентину к телефону – никто не является… Заболела? Умерла? «Нет, – говорит мне по телефону моя мама. – Не заболела она, сыночек, и не умерла, а куда-то уехала, а куда, даже ее мать не знает, как ей Валентина об этом не сообщила… Только сказала, что через месяц напишет…» Разговаривал я с мамой в час ночи, вышел с переговорного пункта на улицу – не узнаю! Не улица, а трущоба, не небо, а перья и клочки какие-то, не дома, а черт знает что… Уехала! Куда? Почему? Зачем? Я плохо помню, что происходило в те пять дней, пока самое тяжелое в своей жизни письмо не получил… То ли я эти пять дней работал, то ли не работал – вспомнить не могу, хотя ни единого дня не пропустил.
1 2 3 4 5 6