«Знаешь, рыба – это не самое главное, дружище! Главное вот что: еду я на предыдущей „Колхиде“ в родной Днепропетровск, у меня на голове кепка, похожая на аэродром, такие кепки спекулянты-грузины носят, которых ты, Борис, НЕЧЕЛОВЕКАМИ называешь… Меня от Кутаиси до Днепропетровска ни разу не остановили, не спросили: „Кацо, что продаешь?“ Вот что главное, Борис. Это, дружище, всего важнее…» Аля-ля! Радостнее я стал, счастливее я сделался, как совсем молодой козленок… Потом Володя из Днепропетровска такое мне сказал, такое мне сказал… «Иду, – говорит, – по Кутаиси в три часа ночи со знакомой девушкой – ни один пьяный человек не пристает к ней. Почему?» – спрашивает. Отвечаю: «Выгнали Асатиани, еще другого Асатиани в тюрьму посадили, а… Нателла Кикнадзе убежала. Ты, Володя, когда в Днепропетровск поедешь, если Нателлу Кикнадзе случайно увидишь, скажи: „Борис еще живой. Дом его на месте. Пепел ветер не разнес…“ Ты, Володя, на „Колхиде“ мимо Нателлы Кикнадзе осторожно поезжай, она очень толстая, ты ее крылом „Колхиды“ не ударь, не надо…»
Автограф . Разве я писатель? Разве я художник? Музыкант? Футболист? Жулик Асатиани? Зачем я вам буду автограф давать? Шучу, конечно… Говорите, что не отвяжитесь от меня, пока автограф не получите? Меня из своей гостиничной комнаты не выпустите? Ой, большой человек с маленьким ружьем… Сдаюсь! Руки вверх поднимаю… Левую вверху держу, в правую – ручку беру… Быстро надо расписаться? Хоро-о-о-шо. Расписался. Автограф. Не стоит благодарить – вы гость, хотя я у вас в гостинице сижу. Вы гость наших мест, нашего неба, нашей земли, перед которыми все мы в долгу. Были и остались… Слушайте, давайте вместе посмотрим, какой цвет у багдадского неба?.. Помолчим, посмотрим… У вас есть в кошельке пять рублей? Какого цвета эта бумага? Голубая, желтая? Нет… Серая…

1 2 3 4 5