Веллер Михаил
Травой поросло
Михаил Веллер
Травой поросло
Со своими соседями я не желаю иметь ничего общего. Кроме коммунальной квартиры, общего ничего и нет. Что до контактов - я лучше французским владею, чем они русским. Во всяком случае, со своими туристами я нахожу общий язык гораздо легче.
И не обменяться - никто не поедет: жильцов много, на кухню лестница, ремонта давно не делали. Да и вряд ли в другом месте лучше будет. И самому жалко: привык, и условия-то хорошие - центр, все удобства, окно у меня на улицу Софьи Перовской, и что пятый этаж (без лифта) - так солнце по утрам, а лифт мне и даром не нужен.
Пожалуйста: вчера вернулся с Байкала с группой, которую две недели назад принял в Киеве. Проводил их на самолет, написал сразу отчет и приволок ноги домой. На моей двери - привет от соседушек: в одиннадцати пунктах перечисляется не сделанная мной пять дней назад уборка и в резюме приводится угроза передать дело в товарищеский суд.
Я летом и дома-то не бываю. Пять дней назад в Алма-Ате мои французы наворачивали на базаре сахарную вату и лепешки и таращили глаза от жары. Отличные ребята, преподаватели из Сорбонны. И вот вам отдых: пожалуйста в Воронью слободку.
В семь утра - грохот в дверь (Полине Ивановне диск бы метать, а не болячки лелеять): "К телефону-у!.." - и комментарий для коридора: "Спозараночку девки звонят! когда и кончится..." - и шлеп-шлеп-шлеп: "Устроил притон из квартиры..."
Знакомые полагают, что раз ты живешь в центре и один - то сейчас они принесут тебе радость на дом. И несут, - только успевай стаканы мыть. Иностранцы, кстати, завидуют: как это у вас запросто, человечно. А по-моему, человечней приходить с приглашения хозяина. Так что их стиль общения представляется мне правильней.
Вылезая я, путаясь в джинсах, в коридор, беру трубку; глаза - как песку насыпали.
- Владик, - интересуется женский голос, - как вы себя чувствуете?
Отлично, отвечаю, себя чувствую. Особенно сон отличный. Так что благодарю, пошел досыпать. Разговорчики в семь утра.
Пауза.
- Это Орех говорит. - (Тьфу, черт! В ее манере... Генеральный диспетчер). - Я вас не разбудила? - (Что вы, что вы! Уже зарядку сделал...)
Надо принять индивидуалов. Супружеская чета из Франции. У них сегодня поездка за город, излагает далее Генеральша.
Ясно. Отдых. Съездили на пляж. Да-да, конечно, лето, переводчиков не хватает, ага. Ведь можно было бы утрясти все вчера, нет же! - а ты отдувайся; вечная история.
Они в "Европе". И то ладно - рядом. К восьми пятидесяти. Хорошо, Тамара Леонидовна.
Я и переводчиком-то быть никогда не собирался. Иногда мне кажется, что все люди - специалисты поневоле. Кроме отдельных личностей, с пеленок чувствующих призвание. Такие уже в детский сад ходят полные оптимизма, что для того и рождены. Все же нормальные дети, по-моему, только и думают, как бы увильнуть от детского сада, потом от школы, потом от лекций и колхоза. Но поскольку природа, как известно, не терпит пустоты, то увиливаешь от одного - попадаешь в другое. Я увильнул от математики с физикой - и поступил на филфак. Увильнул от преподавания в школе - и пошел в "Интурист". Но закон втягивания срабатывает четко: стремишься делать дело рационально, находишь в нем положительные стороны - и оказываешься на хорошем счету.
Вышел я злой. Но в ярком утре еще не вся исчезла прохлада; квартирные проблемы пока снимались; с индивидуалами работать приятнее; все улеглось. Мне нравится работать с индивидуалами. Короткие отношения - в меру. В отношениях между людьми всегда необходима оптимальная дистанция. "Они" эту дистанцию чувствуют и держат прекрасно. Взаимное уважение людей, не лезущих в жизнь друг друга. Какой-нибудь босс общается с тобой как с равным, в то время как у нас любая старуха-соседка стремится продемонстрировать, что она значительнее тебя.
В холле было много наших - время завтрака и разъезда. И хотя профессиональный стиль - "не отличаться", - определялись безошибочно: в тех же джинсах и майках, с длинными прическами, американскими сигаретами, парижским и верхненемецким произношением, - отличались!..
Супруги Жанжер выглядели молодцом. Симпатяги лет под шестьдесят стало быть, за семьдесят. (Известная черта: у иностранцев нет стариков, в нашем понимании. Есть пожилые люди, следящие за собой. Когда прошловекового выпуска мэм сверх здравого молодятся - неприятно, но нежелание капитулировать перед временем симпатично).
Уселись в интуристовскую черную "Волгу". Пушкин, Петродворец, Ломоносов?.. привычное дело: бензин наш - идеи ваши. Я обернулся:
- Куда мадам и мсье желают поехать?
Они переглянулись.
- Скажите, пожалуйста, мсье Владлен, - спросил Жанжер, - лучшие цветы в Ленинграде по-прежнему продаются на Кузнечном рынке?
Я несколько удивился.
- Спекулянты, - радостным голосом сказал водитель. - Грузинские агенты.
- Вы хорошо осведомлены, - констатировал я с невольной улыбкой.
- Трудно сказать, лучшие ли, но самые дорогие - да, пожалуй.
Мы поехали по Невскому.
- У вас стало больше машин на улицах, - привел любезность Жанжер...
- Он сказал, что у нас люди стали лучше одеваться или машин на улицах больше? - поинтересовался водитель.
- Машин больше, - подтвердил я.
- И не вижу в этом причин для энтузиазма, - выразил свое мнение водитель. - А вообще у них огромный запас тем для разговора.
Наш запас не больше; я промолчал, не поощрял подступа к столь же оригинальным замечаниям об этих, с фотоаппаратами, матрешками и балалайками, и о широкой русской душе. В любом общении своя степень условности, необходимая для дистанции комфорта.
Супруги поглядывали по сторонам, не задавая вопросов.
- Вы уже бывали в Ленинграде?
- Последний раз мы были здесь семь лет назад, - сказал Жанжер.
- Семь лет, - откликнулась мадам.
- Вот и цветики, - объявил водитель, пристраиваясь в заполненном переулке, выключил зажигание и сам выключился, - профессиональное.
На Кузнечный рынок не стыдно везти кого угодно. Там видно, что все у нас растет и созревает, и продается - без очередей и на выбор. Что я и не преминул в шутливой форме заметить Жанжерам; они готовно согласились; мы прошли вдоль цветочного ряда; отсветы благоухающего спектра облагораживали ражие рожи стяжателей. Возбуждаясь, они заводили глаза, цокали, надвигаясь профилями горцев, и воинственно потрясали букетами, демонстрируя непревзойденное их качество. В этой разнопахучей и гулкой толчее мы пополнились снопом белых гладиолусов, алых гвоздик и лимонных роз, и обошлось это удовольствие супругам Жанжер в восемьдесят шесть рублей, или пятьсот тридцать восемь франков по обменному курсу. Я не удержался, подсчитал. Хотел бы я знать, куда им эдакая прорва цветов?
- Пожалуйста, дарагой, - щедро осиял зубами расплатившегося Жанжера небритый абрек.
1 2 3