Когда он умер в первый раз.
Детектив
Глава I
Все люди смертны
Едва ли не всех жителей небольшого городка Старминстер опечалила весть о смерти Чарли Бэкстера. Он пользовался популярностью среди женщин, мужчины же все, как один, называли его «славным малышом» -довольно странная неточность, поскольку Чарли был заметно выше среднего роста.
Человек по природе скромный и тихий, он покинул этот мир с голь же ненавязчиво, как удалялся с вечеринок — поклонившись на прощание хозяину и исчезнув, так что никто и не замечал его ухода. Тогда свирепствовала эпидемия гриппа. Однажды кто-то случайно обронил, что Чарли болен. Через некоторое время пришла следующая новость, которая как громом прогремела в бильярдной Грейпса.
— Бедный Бэкстер умер...
Несколько человек почти хором воскликнули: «Ах, бедняга!» — репутация у Чарли была безупречная. Он исправно платил по счетам, скромно участвовал в местной благотворительности и внимательно выслушивал россказни игроков в гольф. Делал все как все, однако всегда играл чуть слабее своего соперника, поэтому ему неизменно приходилось платить за напитки, но проигрывать он умел, не теряя веселого добродушия.
Посему никто особенно не удивился, что Смерть застала его слегка не в форме и не преминула этим воспользоваться.
Кто-то спросил:
— Когда это случилось?
— Прошлой ночью,— ответил принесший весть.
— Грипп, наверное?
— Да, внезапный коллапс. Сердце, говорят, у него было слабое.
— Вовсе нет, заявил Эйкорн, страховой агент Он натер мелом кий и посмотрел вокруг, безо всякой надежды найти человека, способного проиграть ему в бильярд. Он был первым, кто почувствовал тоску по Бэкстеру.
— Чертовская ошибка, что они дали лечить его этому старому болвану Дьюберри! — со злостью сказал он.— Другой доктор его вытащил бы.
— Миссис Бэкстер так ему доверяет... — заметил какой-то сплетник.
— Еще бы!
Присутствующие ворчливо выразили согласие. Считалось признанным фактом, что у доктора Дьюберри куриные мозги, и он ничем не поступается в ущерб собственному спокойствию и приятному времяпрепровождению; однако следовало отдать ему должное: практиковать он почти прекратил и брался за больного только после настойчивых уговоров.
Когда о смерти Чарли Бэкстера услышали городские матроны, вердикт о неэффективности лечения был ими утвержден окончательно. Но они намекали на то, что недостаточно внимания больному уделяла сама Вера Бэкстер. Головы неодобрительно покачивались, а язычки не знали отдыха.
— Он всегда за ней так ухаживал! А теперь, наоборот, это потребовалось от нее. Жаль, у них не было опытной сиделки!
— Но доктор Дьюбери говорил, что она все делала прекрасно,— заметил какой-то более снисходительный язычок.
— Еще бы. Такая-то красотка!
Веру Бэкстер, в отличие от ее мужа, в городе не сказать, чтобы любили. Она была жизнерадостной и смышленой маленькой женщиной, большой любительницей чистоты и порядка во всем, но в хоккей на траве она не играла, поэтому не было уверенности, что она окончила подобающую школу.
Стройная, хорошенькая блондинка, не чуждая щегольства, она выглядела слишком юной для замужней женщины, если не считать ее проницательных голубеньких глазок, которые, казалось, повзрослели в ней гораздо раньше всего остального.
Но наибольшее осуждение в городе вызывал третий обитатель Джесмин-Коттеджа — Пагги Уильяме. Он крепко обосновался там уже несколько месяцев назад и был довольно загадочным субъектом. Он носил с разбором не новую, но ладно скроенную одежду, а его голос сразу выдавал породу; однако у него была измята налитая кровью физиономия горького пьяницы, и, когда ему удавалось позабыть свое происхождение, манеры его были ужасающими. Впрочем, жизненный путь он явно начинал совсем в другом кругу и встретил своих нынешних друзей, скатываясь все ниже по социальной лестнице, тогда как они карабкались по ней вверх, так что он балластом повис у них на шее.
С Чарли у него, судя по всему, были чудесные отношения, и, казалось, всех троих связывает искренняя дружба. Вера помыкала им не меньше, чем своим тихоней мужем, ибо была из тех женщин, которые отводят мужчинам роль ковриков у двери. Несмотря на это, город не мог смириться с тем, что Пагги находится рядом с Верой, и причиной тому был его пол.
Трагическая весть пронеслась по Старминстеру со стремительностью степного пожара. Погода в тот день стояла дрянная. Ночью был сильный снегопад, так что утром каждую крышу украсила белая шапка, а церковный шпиль стал похож на сахарную голову.
Теперь, однако, снег начал таять. Слякоть покрыла мостовые и заполнила сточные канавы, а проселочные дороги благодаря движению автомобилей превратились в реки коричневой сметаны. Холмы проступали заледеневшими силуэтами на фоне серого неба, а улицы выглядели сумрачно и убого. Иззябшие лица людей казались будто испачканными, так что сохранять на физиономии скорбную мину было бы просто гражданским подвигом. Все сковали холод и мрак, и никому не было дела до смерти.
И все-таки мысли о ней не оставляли многих женщин. Последний раз Чарли появлялся на людях в танцевальном клубе Примроуз, где катастрофически не хватало мужчин. Слишком застенчивый для того, чтобы приглашать хорошеньких девушек и женщин, он танцевал исключительно с теми, кто обычно подпирал стены.
Танцор он был превосходный—легкий, как перышко, с пружинистой поступью и неутомимым чувством ритма. Полнотелые матроны, чьи мужья танцевали со смазливыми девчонками, в руках Чарли, казалось, сбрасывали годы. Старые девы, уже слишком перезрелые для каких-либо публичных состязаний, и школьницы, еще слишком для этого зеленые, находили в его лице не только партнера, но также уважение и понимание.
Одной из этих дам была мисс Белсон, женщина незамужняя, но занимавшая определенное положение в обществе, которая была вынуждена посетить вечеринку из-за ее политического значения. Она, как приклеенная, сидела на жестком платяном стуле, и ее вовсе не утешали воспоминания о том, как двадцать лет назад она пользовалась таким спросом, что ей даже приходилось составлять из своих кавалеров очередь.
Она тоже танцевала прекрасно, и Чарли ей признался, что она была его лучшей партнершей. Он говорил о ней, но в это же время его мягкие карие глаза одаривали ее такими комплиментами, которые его застенчивый язык не осмелился бы произнести. Со свойственной ему скромностью он позволил ей завладеть беседой, о себе же он заговорил только раз, признавшись, что бороду носит вовсе не из артистического щегольства, но дабы защитить слабое горло.
— Готов согласиться, что с бородой смотрюсь лучше, чем без нее,—добавил он, слегка усмехнувшись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Детектив
Глава I
Все люди смертны
Едва ли не всех жителей небольшого городка Старминстер опечалила весть о смерти Чарли Бэкстера. Он пользовался популярностью среди женщин, мужчины же все, как один, называли его «славным малышом» -довольно странная неточность, поскольку Чарли был заметно выше среднего роста.
Человек по природе скромный и тихий, он покинул этот мир с голь же ненавязчиво, как удалялся с вечеринок — поклонившись на прощание хозяину и исчезнув, так что никто и не замечал его ухода. Тогда свирепствовала эпидемия гриппа. Однажды кто-то случайно обронил, что Чарли болен. Через некоторое время пришла следующая новость, которая как громом прогремела в бильярдной Грейпса.
— Бедный Бэкстер умер...
Несколько человек почти хором воскликнули: «Ах, бедняга!» — репутация у Чарли была безупречная. Он исправно платил по счетам, скромно участвовал в местной благотворительности и внимательно выслушивал россказни игроков в гольф. Делал все как все, однако всегда играл чуть слабее своего соперника, поэтому ему неизменно приходилось платить за напитки, но проигрывать он умел, не теряя веселого добродушия.
Посему никто особенно не удивился, что Смерть застала его слегка не в форме и не преминула этим воспользоваться.
Кто-то спросил:
— Когда это случилось?
— Прошлой ночью,— ответил принесший весть.
— Грипп, наверное?
— Да, внезапный коллапс. Сердце, говорят, у него было слабое.
— Вовсе нет, заявил Эйкорн, страховой агент Он натер мелом кий и посмотрел вокруг, безо всякой надежды найти человека, способного проиграть ему в бильярд. Он был первым, кто почувствовал тоску по Бэкстеру.
— Чертовская ошибка, что они дали лечить его этому старому болвану Дьюберри! — со злостью сказал он.— Другой доктор его вытащил бы.
— Миссис Бэкстер так ему доверяет... — заметил какой-то сплетник.
— Еще бы!
Присутствующие ворчливо выразили согласие. Считалось признанным фактом, что у доктора Дьюберри куриные мозги, и он ничем не поступается в ущерб собственному спокойствию и приятному времяпрепровождению; однако следовало отдать ему должное: практиковать он почти прекратил и брался за больного только после настойчивых уговоров.
Когда о смерти Чарли Бэкстера услышали городские матроны, вердикт о неэффективности лечения был ими утвержден окончательно. Но они намекали на то, что недостаточно внимания больному уделяла сама Вера Бэкстер. Головы неодобрительно покачивались, а язычки не знали отдыха.
— Он всегда за ней так ухаживал! А теперь, наоборот, это потребовалось от нее. Жаль, у них не было опытной сиделки!
— Но доктор Дьюбери говорил, что она все делала прекрасно,— заметил какой-то более снисходительный язычок.
— Еще бы. Такая-то красотка!
Веру Бэкстер, в отличие от ее мужа, в городе не сказать, чтобы любили. Она была жизнерадостной и смышленой маленькой женщиной, большой любительницей чистоты и порядка во всем, но в хоккей на траве она не играла, поэтому не было уверенности, что она окончила подобающую школу.
Стройная, хорошенькая блондинка, не чуждая щегольства, она выглядела слишком юной для замужней женщины, если не считать ее проницательных голубеньких глазок, которые, казалось, повзрослели в ней гораздо раньше всего остального.
Но наибольшее осуждение в городе вызывал третий обитатель Джесмин-Коттеджа — Пагги Уильяме. Он крепко обосновался там уже несколько месяцев назад и был довольно загадочным субъектом. Он носил с разбором не новую, но ладно скроенную одежду, а его голос сразу выдавал породу; однако у него была измята налитая кровью физиономия горького пьяницы, и, когда ему удавалось позабыть свое происхождение, манеры его были ужасающими. Впрочем, жизненный путь он явно начинал совсем в другом кругу и встретил своих нынешних друзей, скатываясь все ниже по социальной лестнице, тогда как они карабкались по ней вверх, так что он балластом повис у них на шее.
С Чарли у него, судя по всему, были чудесные отношения, и, казалось, всех троих связывает искренняя дружба. Вера помыкала им не меньше, чем своим тихоней мужем, ибо была из тех женщин, которые отводят мужчинам роль ковриков у двери. Несмотря на это, город не мог смириться с тем, что Пагги находится рядом с Верой, и причиной тому был его пол.
Трагическая весть пронеслась по Старминстеру со стремительностью степного пожара. Погода в тот день стояла дрянная. Ночью был сильный снегопад, так что утром каждую крышу украсила белая шапка, а церковный шпиль стал похож на сахарную голову.
Теперь, однако, снег начал таять. Слякоть покрыла мостовые и заполнила сточные канавы, а проселочные дороги благодаря движению автомобилей превратились в реки коричневой сметаны. Холмы проступали заледеневшими силуэтами на фоне серого неба, а улицы выглядели сумрачно и убого. Иззябшие лица людей казались будто испачканными, так что сохранять на физиономии скорбную мину было бы просто гражданским подвигом. Все сковали холод и мрак, и никому не было дела до смерти.
И все-таки мысли о ней не оставляли многих женщин. Последний раз Чарли появлялся на людях в танцевальном клубе Примроуз, где катастрофически не хватало мужчин. Слишком застенчивый для того, чтобы приглашать хорошеньких девушек и женщин, он танцевал исключительно с теми, кто обычно подпирал стены.
Танцор он был превосходный—легкий, как перышко, с пружинистой поступью и неутомимым чувством ритма. Полнотелые матроны, чьи мужья танцевали со смазливыми девчонками, в руках Чарли, казалось, сбрасывали годы. Старые девы, уже слишком перезрелые для каких-либо публичных состязаний, и школьницы, еще слишком для этого зеленые, находили в его лице не только партнера, но также уважение и понимание.
Одной из этих дам была мисс Белсон, женщина незамужняя, но занимавшая определенное положение в обществе, которая была вынуждена посетить вечеринку из-за ее политического значения. Она, как приклеенная, сидела на жестком платяном стуле, и ее вовсе не утешали воспоминания о том, как двадцать лет назад она пользовалась таким спросом, что ей даже приходилось составлять из своих кавалеров очередь.
Она тоже танцевала прекрасно, и Чарли ей признался, что она была его лучшей партнершей. Он говорил о ней, но в это же время его мягкие карие глаза одаривали ее такими комплиментами, которые его застенчивый язык не осмелился бы произнести. Со свойственной ему скромностью он позволил ей завладеть беседой, о себе же он заговорил только раз, признавшись, что бороду носит вовсе не из артистического щегольства, но дабы защитить слабое горло.
— Готов согласиться, что с бородой смотрюсь лучше, чем без нее,—добавил он, слегка усмехнувшись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54