насыщенная здоровой любовью жизнь, постоянная, доставляющая удовольствие работа, физическая культура, а также отсутствие злобных сплетён старых дев. Одним словом, вышеуказанную аргументацию следует считать пустой болтовнёй.
Что означает это явление?
Почему люди боятся правды?
Почему, зная правду в глубине своей души, каждый человек боится признаться в этом себе и своему ближнему?
Суть дела заключается в следующем. В результате тысячелетнего извращения в области воспитания и общественной жизни народные массы приобрели биологическую жестокость и утратили способность к свободе. Они не способны к мирному сосуществованию.
Какими бы циничными и безысходными ни показались эти две формулировки, тем не менее они содержат ответ на три вышеуказанных вопроса. Никто не хочет признать истину, которая содержится в них, или хотя бы выслушать их. Ни один демократический политикан не знает, как это следует понимать. Каждый честный человек знает правду. В основе власти всех диктаторов лежала социальная безответственность народных масс. Они без колебаний использовали социальную безответственность народных масс в своих целях. На протяжении многих лет половина цивилизованных немцев выслушивала утверждение о том, что из масс извергается только то, что в них вложили. Они отнеслись к этому с рабской покорностью. Они сами виноваты в том, что оказались в таком унизительном положении. Нелепо утверждать, что психопатический генерал способен самостоятельно угнетать семидесятимиллионный народ.
«Почему вы утверждаете, что американцы не способны к свободе? – спросит учтивый политик и филантроп. – Что же тогда вы скажете о героических повстанцах Чехословакии и Югославии, об английских десантниках, о мучениках в Норвегии, об армиях в Советской России? Как вы смеете порочить демократию?»
Мы не говорим здесь о военных кругах, правительствах, меньшинствах, отдельных учёных и мыслителях, поскольку подлинная социальная свобода не является достоянием отдельных групп. Направление развития общества определяется только подавляющим большинством трудящихся мужчин и женщин, независимо от того, покорно они относятся к тирании или оказывают ей активную поддержку. Способны ли массы самостоятельно управлять обществом без политиканов и партий, которые говорят им, что и как они должны делать? Безусловно, они способны пользоваться предоставленной свободой, выполнять указанную работу, выступать против войны и в защиту мира. Тем не менее до сих пор они не были способны защитить труд от злоупотреблений, регулировать его через свои организации, способствовать его развитию, предотвращать войны, преодолеть свой иррационализм и т. д.
Массы не способны выполнять эти действия, потому что до настоящего времени у них не было возможности приобрести и реализовать эту способность. Справиться с войной можно только на основе осуществления массами общественного самоуправления и управления производством и потреблением через свои организации. Тот, кто серьёзно относится к массам, требует, чтобы они несли полную ответственность, так как только массы отличаются миролюбием. Теперь к миролюбию необходимо присоединить ответственность и способность быть свободным. Как это ни ужасно, всё же факт остаётся фактом: в основе фашизма всех стран, народов и рас лежит безответственность народных масс. Фашизм возникает в результате тысячелетней деформации личности. Он мог бы возникнуть в любой стране и у любого народа. Он не составляет характерную особенность немцев или итальянцев. Фашизм проявляется в каждом индивидууме во всех странах мира.
Этот факт нашёл отражение в австрийском выражении «от человека здесь ничего не зависит». Факт не меняется от того, что данное положение сложилось в результате тысячелетнего развития общества. Ответственность лежит на самом человеке, а не на «исторических событиях». Перенос ответственности с живого человека на «исторические события» приводил к краху социалистические освободительные движения. Тем не менее события последних двадцати лет требуют возложить ответственность на трудящиеся массы.
Если под «свободой» мы будем в первую очередь понимать ответственность каждого индивидуума за рациональное формирование личной, профессиональной и общественной жизни, тогда можно сказать, что не существует большего страха, чем страх перед общей свободой. Существование любой формы свободы будет ограничено жизнью одного или двух поколений, если основная проблема не получит приоритетного значения и не будет решена. Для решения этой проблемы понадобится затратить больше усилий (больше вдумчивости, порядочности и честности, больше экономических, воспитательных и социальных преобразований в общественной жизни народных масс), чем все усилия, затраченные на ведение прошлых войн (и те, которые будут затрачены на ведение будущих войн) и осуществление послевоенных программ по восстановлению хозяйства. Одна только эта проблема и её решение содержат всё то, что большинство самых смелых мыслителей видели в идее интернациональной социальной революции. Мы являемся сторонниками и носителями колоссального революционного переворота. Если страдание неизбежно, тогда «кровь, пот и слёзы» необходимо проливать, по крайней мере, ради достижения разумной цели, т. е. ради ответственности трудящихся масс за общественную жизнь. Это заключение с неумолимой логикой следует из утверждений:
1. Каждый социальный процесс определяется позицией масс.
2. Массы не способны к свободе.
3. Подлинная социальная свобода установится тогда, когда массы приобретут способность быть свободными.
Что побуждает меня отступить от обычной политики сокрытия общеизвестных фактов, особенно если учесть, что я не претендую на роль политического лидера?
Существует несколько мотивов. В течение ряда лет я просто боялся последствий принятия такого решения. Нередко меня охватывали сомнения в необходимости изложения своих идей на бумаге. Я пытался освободиться от этого затруднения, убеждая себя в том. что я не был политиком и политические события не представляли для меня никакого интереса. Я убеждал себя в том, что я был слишком занят своей оргонной биофизикой и не видел причины, почему я был должен взвалить на себя такой неблагодарный труд, как решение запутанной социальной проблемы, которое по крайней мере тогда представлялось безнадёжным. Я пытался заставить себя поверить в то, что в глубине души я стремился включиться в борьбу иррационально-политических идеологий. Я устоял под натиском своих амбиций. Ответственные политические и государственные деятели непременно должны были открыто заявить об этих фактах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Что означает это явление?
Почему люди боятся правды?
Почему, зная правду в глубине своей души, каждый человек боится признаться в этом себе и своему ближнему?
Суть дела заключается в следующем. В результате тысячелетнего извращения в области воспитания и общественной жизни народные массы приобрели биологическую жестокость и утратили способность к свободе. Они не способны к мирному сосуществованию.
Какими бы циничными и безысходными ни показались эти две формулировки, тем не менее они содержат ответ на три вышеуказанных вопроса. Никто не хочет признать истину, которая содержится в них, или хотя бы выслушать их. Ни один демократический политикан не знает, как это следует понимать. Каждый честный человек знает правду. В основе власти всех диктаторов лежала социальная безответственность народных масс. Они без колебаний использовали социальную безответственность народных масс в своих целях. На протяжении многих лет половина цивилизованных немцев выслушивала утверждение о том, что из масс извергается только то, что в них вложили. Они отнеслись к этому с рабской покорностью. Они сами виноваты в том, что оказались в таком унизительном положении. Нелепо утверждать, что психопатический генерал способен самостоятельно угнетать семидесятимиллионный народ.
«Почему вы утверждаете, что американцы не способны к свободе? – спросит учтивый политик и филантроп. – Что же тогда вы скажете о героических повстанцах Чехословакии и Югославии, об английских десантниках, о мучениках в Норвегии, об армиях в Советской России? Как вы смеете порочить демократию?»
Мы не говорим здесь о военных кругах, правительствах, меньшинствах, отдельных учёных и мыслителях, поскольку подлинная социальная свобода не является достоянием отдельных групп. Направление развития общества определяется только подавляющим большинством трудящихся мужчин и женщин, независимо от того, покорно они относятся к тирании или оказывают ей активную поддержку. Способны ли массы самостоятельно управлять обществом без политиканов и партий, которые говорят им, что и как они должны делать? Безусловно, они способны пользоваться предоставленной свободой, выполнять указанную работу, выступать против войны и в защиту мира. Тем не менее до сих пор они не были способны защитить труд от злоупотреблений, регулировать его через свои организации, способствовать его развитию, предотвращать войны, преодолеть свой иррационализм и т. д.
Массы не способны выполнять эти действия, потому что до настоящего времени у них не было возможности приобрести и реализовать эту способность. Справиться с войной можно только на основе осуществления массами общественного самоуправления и управления производством и потреблением через свои организации. Тот, кто серьёзно относится к массам, требует, чтобы они несли полную ответственность, так как только массы отличаются миролюбием. Теперь к миролюбию необходимо присоединить ответственность и способность быть свободным. Как это ни ужасно, всё же факт остаётся фактом: в основе фашизма всех стран, народов и рас лежит безответственность народных масс. Фашизм возникает в результате тысячелетней деформации личности. Он мог бы возникнуть в любой стране и у любого народа. Он не составляет характерную особенность немцев или итальянцев. Фашизм проявляется в каждом индивидууме во всех странах мира.
Этот факт нашёл отражение в австрийском выражении «от человека здесь ничего не зависит». Факт не меняется от того, что данное положение сложилось в результате тысячелетнего развития общества. Ответственность лежит на самом человеке, а не на «исторических событиях». Перенос ответственности с живого человека на «исторические события» приводил к краху социалистические освободительные движения. Тем не менее события последних двадцати лет требуют возложить ответственность на трудящиеся массы.
Если под «свободой» мы будем в первую очередь понимать ответственность каждого индивидуума за рациональное формирование личной, профессиональной и общественной жизни, тогда можно сказать, что не существует большего страха, чем страх перед общей свободой. Существование любой формы свободы будет ограничено жизнью одного или двух поколений, если основная проблема не получит приоритетного значения и не будет решена. Для решения этой проблемы понадобится затратить больше усилий (больше вдумчивости, порядочности и честности, больше экономических, воспитательных и социальных преобразований в общественной жизни народных масс), чем все усилия, затраченные на ведение прошлых войн (и те, которые будут затрачены на ведение будущих войн) и осуществление послевоенных программ по восстановлению хозяйства. Одна только эта проблема и её решение содержат всё то, что большинство самых смелых мыслителей видели в идее интернациональной социальной революции. Мы являемся сторонниками и носителями колоссального революционного переворота. Если страдание неизбежно, тогда «кровь, пот и слёзы» необходимо проливать, по крайней мере, ради достижения разумной цели, т. е. ради ответственности трудящихся масс за общественную жизнь. Это заключение с неумолимой логикой следует из утверждений:
1. Каждый социальный процесс определяется позицией масс.
2. Массы не способны к свободе.
3. Подлинная социальная свобода установится тогда, когда массы приобретут способность быть свободными.
Что побуждает меня отступить от обычной политики сокрытия общеизвестных фактов, особенно если учесть, что я не претендую на роль политического лидера?
Существует несколько мотивов. В течение ряда лет я просто боялся последствий принятия такого решения. Нередко меня охватывали сомнения в необходимости изложения своих идей на бумаге. Я пытался освободиться от этого затруднения, убеждая себя в том. что я не был политиком и политические события не представляли для меня никакого интереса. Я убеждал себя в том, что я был слишком занят своей оргонной биофизикой и не видел причины, почему я был должен взвалить на себя такой неблагодарный труд, как решение запутанной социальной проблемы, которое по крайней мере тогда представлялось безнадёжным. Я пытался заставить себя поверить в то, что в глубине души я стремился включиться в борьбу иррационально-политических идеологий. Я устоял под натиском своих амбиций. Ответственные политические и государственные деятели непременно должны были открыто заявить об этих фактах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129