Много еды. Надолго. Хорошо. Только бы никто не нашел. Она оглянулась и
потрусила в коридор. Искать.

Саруман был мудр. Очень мудр. Но здесь он ошибся. Ничто не могло быть
связано живой кровью человека, ибо в людях был Потаенный огонь Мелькора,
побеждающий небытие. Но теперь Ничто вошло в Сарумана и стало его
сущностью. Ничто - на это его обрек Намо - ждало его. Пока он был еще
силен и мог повелевать этой серой силой. Но она неминуемо должна была со
временем высосать его.

Он сидел на своем золотом троне усталый и довольный. Пламя красило
его блестящие белые одежды в разные цвета, чаще - в цвета крови. Но ему
было все равно. На его холеной белой руке с длинными багровыми ногтями
было Кольцо. Ему не терпелось испытать его силу. И он пожелал, чтобы
Девять Черных прилетели к нему и признали его своим господином. Кольцо
вспыхнуло и нагрелось, отдавая силу. Он радостно вскрикнул, когда черная
фигура встала на порог. Но под страшным взглядом черного он замер. Молодое
твердое упрямое лицо, седые волосы, тонкий серебряный венец на голове.
Взгляд пронзительных глаз пригвоздил его к трону и бледный меч мелькнул у
горла. И вновь в мозгу прозвучали слова: "Ты превратишься в ничто". Черный
еще несколько секунд смотрел на него. Затем он резко повернулся и ушел.
Черный плащ метнулся огромным крылом. Ужас охватил Сарумана. Ползучий,
липкий, тошнотворный животный ужас. Кольцо не действовало. Проиграл. Он
тонко завыл, закрывая лицо - изменившееся, лицо трупа... Что же делать?
Что, Что? И сам себе ответил - скорее искать Кольцо Врага. Другого пути
нет.


КОНЕЦ ВОЙНЫ КОЛЬЦА
- Шеф, может по ним из крупнокалиберного?.. - неуверенно спросил
Девятый.
Не будучи нуменорцем, как Первый, Второй был достаточно демократичен
и допускал некоторое панибратство со стороны подчиненных.
- Им и этого вполне хватит, - отмахнулся Второй, с интересом
поглядывая вниз, где лейтенант Барад-Дура вяло переругивался с
напыжившимися от страха гондорцами.
Мотоцикл лейтенанта время от времени нетерпеливо взревывал и плевался
искрами, отчего послы Гондора всякий раз вздрагивали и боязливо жались
друг к другу.
- А интересно, что они там себе думают об этой штуке? - иронически
хмыкнул Второй, в сильный армейский бинокль разглядывая напряженные
бледные лица предводителей воинства Запада.
В это время, устав от бесполезных разговоров, лейтенант презрительно
сказал:
- Великий Мордор ничего вам не должен, кроме этих тряпок. Если вы
пришли за ними, то забирайте их и идите... хоть в Валинор, - лейтенант
брезгливо бросил под ноги Гэндальфу аккуратный серый сверток с пожитками
Фродо.
С нескрываемым удовольствием Второй наблюдал, как вытянулось и
посерело лицо Гэндальфа, судорожно сглотнул Арагорн и смачно сплюнул в
сторону, пытаясь скрыть страх, Эомер.
Третий брезгливо поморщился:
- Ну и манеры у этих рохирримцев. Да что с них взять: дикари,
кочевники...
- Я тебе дам "дикари, кочевники"! - рявкнул Второй, но тут же
расхохотался, - Нет, ты смотри, смотри!
В это время один из гондорцев громко и грязно выругался по поводу
томившихся за Черными Воротами орков. Его услышали. Это было последней
каплей. С ревом, сметая охрану, орки вырвались за ворота. Лейтенант едва
успел отъехать в сторону.
- Ну все, - с некоторой грустью заметил Второй, - теперь пойдет дело.
Что ж мы Самому-то скажем, - обреченно вздохнул он.
Но говорить ничего не пришлось, прозвучал сигнал общего сбора.
- По коням! - скомандовал Второй, - в Барад-Дур, живо! И хотя за
воротами происходили весьма забавные события, ослушаться приказа никто не
посмел.

По сумеречным сводам готического зала скользили отблески бледного
света. Девять темных высоких фигур напряженно вглядывались в экран
палантира-компьютера. Сам сидел молча и неподвижно. Он уже давно все знал
и все решил, но в глубине Его души еще теплилась надежда, что, может быть,
обойдется. Без Этого. За Его спиной временами слышались приглушенные
возбужденные реплики.
- Уснул, - тоскливо простонал кто-то. - Вместе с кольцом.
И тогда Сам, с тяжелым вздохом, но без малейшего колебания, нажал на
кнопку.

- Вот он, час Судьбы! - радостно завопил Гэндальф, тыча пальцем в
небо.

...Ослепительно-белая трещина, как молния, распорола Пространство, и
на мгновение стали видны Звезды...

Земля содрогнулась. Все и вся попадало. У Арагорна потемнело в
глазах: массивное древко, на которое он еще вчера приказал насадить свое
королевское знамя, обрушилось на него и заехало ему по носу. Тяжелое
полотнище накрыло его с головой. В ушах потомка нуменорцев звучал
доносившийся непонятно откуда издевательский многоголосый хохот.

Хохотали в запредельном Мордоре. Пришедший в себя после некоторого
замешательства гарнизон Барад-Дура не мог сдержать буйного веселья, глядя,
как гордый потомок нуменорцев путается в складках тяжелого знамени с
воплями: "Элендил! Элендил!" - что больше походило на жалостную мольбу о
помощи, чем на боевой клич. Хохотал даже первый, на время забыв о своей
больной ноге. Когда веселье пошло на убыль, раздался усталый холодный
голос:
- Ну что, успокоились? Теперь уходите. Я УСТАЛ.


ОБОРОТЕНЬ
Тхэсса-князь, властитель княжества Тах-Ана, был величайшим из магов,
и в предках своих числил жрецов рода Тауру, что из ушедшей страны Ана.
Тхэсса-маг знал и умел многое, и многое было открыто ему; говорили,
что даже слуги Черного Повелителя иногда посещают его, и от них получил он
в дар древнюю мудрость.
Тхэсса-лекарь перенял дар исцеления у одного из учеников Черного
Целителя, и в княжестве Тах-Ана не было никого искуснее, чем он.
Тхэсса-правитель был горд и отважен; не было равных ему во владении
оружием и лучше него не было стрелка и конника; но войн он не вел. Был он
горделив, и жаждал власти и знаний. И, обладая знаниями, получил он власть
истинную, не над всеми, но над каждым. Гордой уверенностью и радостью
наполняло это сердце князя; но и сила, и знания, и власть были лишь
средствами для него, не целью; и могущество свое обращал он на благо
людям. Велика была мудрость его и смиряла она гордыню его. Никому не
отказывал он в помощи, и люди видели это, и прощали ему многое, и
преклонялись перед ним, и любили его, и не надо было им другого правителя.
И Тхэсса-князь любил народ свой и землю свою, хотя суровой была любовь
его.
Так жил он, так правил он, и под властью его счастливы были люди
Тах-Ана, и верили ему, и росла мудрость их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42