что именно хочет
узнать от героя яга или другой даритель, в чем она его испытывает, -- этот
вопрос допускает единое решение, а ответ на него выразится в отвлеченной
формуле. Такая же формула, но другая по существу, освещает задачи царевны.
Сравнивая формулы, мы увидим, что одна вытекает из другой. Сопоставляя эти
формулы с другими изученными атрибутивными элементами, мы неожиданно получаем
такую же связную цепь в логическом плане сказки, как в плане художественном
Лежание Ивана н:< печи (черта интернациональная, а вовсе не русская), связь его
с умершими родителями, содержание запретов и нарушение их, сторожевая застава
дарителя (основная форма -- избушка яги), даже такие подробности, как золотые
волосы царевны (черта, распространенная по всему миру), приобретают совершенно
особое значение и могут быть изучены. Изучение атрибутов дает возможность
научного толкования сказки. С точки зрения исторической это означает, что
волшебная сказка в своих морфологических основах представляет собою миф. Эта
мысль достаточ-
68
но дискредитирована сторонниками мифологической школы. Однако же она имела таких
сильных сторонников, как Вундт, а ныне мы приходим к ней путем морфологического
анализа.
Однако, все это мы высказываем в виде предположения. Морфологические разыскания
в этой области следует связать с изучением историческим, что пока не может войти
в нашу задачу. Здесь сказка должна быть изучена в связи с религиозными
представлениями.
Таким образом, мы видим, что изучение атрибутов действующих лиц, лишь намеченное
нами, чрезвычайно важно. Дать точное распределение действующих лиц по их
атрибутам не входит в наши задачи. Говорить о том, что вредителем может быть
змей, ведьма, яга, разбойники, купцы, злая царевна и т. д., а дарителем может
быть яга, старушка, бабушка-задворенка, леший, медведь и т. д., потому не стоит,
что это свелось бы к каталогу. Такой каталог интересен только в том случае, если
он дается под углом зрения более общих вопросов. Вопросы эти намечены: это
законы трансформаций и отвлеченные представления, которые отражаются в основных
формах этих атрибутов. Мы дали также систему, план разработки*. Но раз
поставленные общие вопросы требуют специальных исследований и в нашем коротком
очерке не могут быть решены, то простой каталог уже теряет свое общее значение и
превратился бы в сухой список, чрезвычайно нужный специалисту, но не
представляющий широкого интереса.
IX. Сказка как целое
Перворастение (Urpflanze) будет удивительнейшим существом в мире. Сама природа
будет мне завидовать. С этой моделью и ключом к ней можно будет затем изобретать
растения до бесконечности, которые должны быть последовательными, т.е. которые,
хотя и не существуют, но могли бы существовать. Они не являются какими-то
поэтическими или живописными тенями или иллюзиями, но им присущи внутренняя
правда и необходимость. Этот же закон сможет быть применен ко всему живому.
Гете.
А. Способы сочетания рассказов
Теперь, когда указаны главнейшие элементы сказки и освещены некоторые
привходящие моменты, можно приступить к разложению любого текста на его
составные части.
_______________
* См. приложение I.
69
Здесь прежде всего возникает вопрос, что подразумевать под сказкой.
Морфологически волшебной сказкой может быть названо всякое развитие от
вредительства (А) или недостачи (a) через промежуточные функции к свадьбе (С*)
или другим функциям, использованным в качестве развязки. Конечными функциями
иногда являются награждение (Z), добыча или вообще ликвидация беды (Л), спасение
от погони (Cп) и т. д. Такое развитие названо нами ходом. Каждое новое нанесение
вреда или ущерба, каждая новая недостача создает новый ход. Одна сказка может
иметь несколько ходов, и при анализе текста прежде всего следует определить, из
скольких он состоит ходов. Один ход может следовать непосредственно за другим,
но они могут и переплетаться, начатое развитие приостанавливается, вставляется
новый ход. Выделить ход не всегда легко, но всегда возможно совершенно точно.
Однако, если мы условно определили сказку как ход, то это еще не значит, что
количество ходов в точности соответствует количеству сказок. Особые приемы
параллелизма, повторений и пр. приводят к тому, что одна сказка может состоять
из нескольких ходов.
Поэтому, прежде, чем решить вопрос о том, как отличить текст, содержащий одну
сказку, от текста, содержащего две и больше сказок, посмотрим, какими способами
соединяются ходы, независимо от того, сколько в тексте сказок.
Соединение ходов может быть следующее:
1) Один ход непосредственно следует за другим. Примерная схема таких соединений:
2) Новый ход наступает раньше, чем кончился первый. Действие прерывается
эпизодическим ходом. После окончания эпизода наступает окончание и первого хода:
3) Эпизод в свою очередь также может быть прерван, и тогда могут получиться
довольно сложные схемы.
4) Сказка может начаться с двух нанесений вреда сразу, из которых сперва может
ликвидироваться полностью одно, а потом второе. Если герой убивается, и у него
похищается волшебное средство, то сперва ликвидируется убиение, а затем
ликвидируется и похищение.
70
6) Иногда в сказке имеется два искателя (см. No 92, два Ивана, солдатских сына).
В середине первого хода герои расстаются. Они обыкновенно расстаются у
подорожного столба с предвещаниями. Этот столб служит разъединяющим элементом.
(Расставание у подорожного столба обозначим знаком <. Иногда, впрочем, столб
является простым аксессуаром). При расставании герои часто передают друг другу
предмет -- сигнализатор (ложку, зеркальце, платочек. Передачу сигнализирующего
предмета обозначим знаком s). Схемы таких сказок:
Таковы главнейшие способы соединения ходов.
Спрашивается: при каких же условиях несколько ходов образуют одну сказку, и
когда перед нами две сказки и больше? Здесь прежде всего надо сказать, что
способ соединения ходов не оказывает никакого влияния. Совершенно четких
признаков нет. Но можно указать несколько случаев более ясных.
Одну сказку мы имеем в следующих случаях:
1) Если вся сказка состоит из одного хода.
2) Если сказка состоит из двух ходов, из которых один кончается положительно, а
другой отрицательно. Образец: ход I -- мачеха изгоняет падчерицу. Отец ее
увозит. Она возвращается с подарками. Ход II -- мачеха посылает дочерей, отец их
увозит, они возвращаются наказанными.
3) При утроении целых ходов. Змей похищает девушку. Ходы I и II -- старшие
братья по очереди отправляются ее искать, застревают. Ход III -- младший
отправляется, выручает девушку и братьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
узнать от героя яга или другой даритель, в чем она его испытывает, -- этот
вопрос допускает единое решение, а ответ на него выразится в отвлеченной
формуле. Такая же формула, но другая по существу, освещает задачи царевны.
Сравнивая формулы, мы увидим, что одна вытекает из другой. Сопоставляя эти
формулы с другими изученными атрибутивными элементами, мы неожиданно получаем
такую же связную цепь в логическом плане сказки, как в плане художественном
Лежание Ивана н:< печи (черта интернациональная, а вовсе не русская), связь его
с умершими родителями, содержание запретов и нарушение их, сторожевая застава
дарителя (основная форма -- избушка яги), даже такие подробности, как золотые
волосы царевны (черта, распространенная по всему миру), приобретают совершенно
особое значение и могут быть изучены. Изучение атрибутов дает возможность
научного толкования сказки. С точки зрения исторической это означает, что
волшебная сказка в своих морфологических основах представляет собою миф. Эта
мысль достаточ-
68
но дискредитирована сторонниками мифологической школы. Однако же она имела таких
сильных сторонников, как Вундт, а ныне мы приходим к ней путем морфологического
анализа.
Однако, все это мы высказываем в виде предположения. Морфологические разыскания
в этой области следует связать с изучением историческим, что пока не может войти
в нашу задачу. Здесь сказка должна быть изучена в связи с религиозными
представлениями.
Таким образом, мы видим, что изучение атрибутов действующих лиц, лишь намеченное
нами, чрезвычайно важно. Дать точное распределение действующих лиц по их
атрибутам не входит в наши задачи. Говорить о том, что вредителем может быть
змей, ведьма, яга, разбойники, купцы, злая царевна и т. д., а дарителем может
быть яга, старушка, бабушка-задворенка, леший, медведь и т. д., потому не стоит,
что это свелось бы к каталогу. Такой каталог интересен только в том случае, если
он дается под углом зрения более общих вопросов. Вопросы эти намечены: это
законы трансформаций и отвлеченные представления, которые отражаются в основных
формах этих атрибутов. Мы дали также систему, план разработки*. Но раз
поставленные общие вопросы требуют специальных исследований и в нашем коротком
очерке не могут быть решены, то простой каталог уже теряет свое общее значение и
превратился бы в сухой список, чрезвычайно нужный специалисту, но не
представляющий широкого интереса.
IX. Сказка как целое
Перворастение (Urpflanze) будет удивительнейшим существом в мире. Сама природа
будет мне завидовать. С этой моделью и ключом к ней можно будет затем изобретать
растения до бесконечности, которые должны быть последовательными, т.е. которые,
хотя и не существуют, но могли бы существовать. Они не являются какими-то
поэтическими или живописными тенями или иллюзиями, но им присущи внутренняя
правда и необходимость. Этот же закон сможет быть применен ко всему живому.
Гете.
А. Способы сочетания рассказов
Теперь, когда указаны главнейшие элементы сказки и освещены некоторые
привходящие моменты, можно приступить к разложению любого текста на его
составные части.
_______________
* См. приложение I.
69
Здесь прежде всего возникает вопрос, что подразумевать под сказкой.
Морфологически волшебной сказкой может быть названо всякое развитие от
вредительства (А) или недостачи (a) через промежуточные функции к свадьбе (С*)
или другим функциям, использованным в качестве развязки. Конечными функциями
иногда являются награждение (Z), добыча или вообще ликвидация беды (Л), спасение
от погони (Cп) и т. д. Такое развитие названо нами ходом. Каждое новое нанесение
вреда или ущерба, каждая новая недостача создает новый ход. Одна сказка может
иметь несколько ходов, и при анализе текста прежде всего следует определить, из
скольких он состоит ходов. Один ход может следовать непосредственно за другим,
но они могут и переплетаться, начатое развитие приостанавливается, вставляется
новый ход. Выделить ход не всегда легко, но всегда возможно совершенно точно.
Однако, если мы условно определили сказку как ход, то это еще не значит, что
количество ходов в точности соответствует количеству сказок. Особые приемы
параллелизма, повторений и пр. приводят к тому, что одна сказка может состоять
из нескольких ходов.
Поэтому, прежде, чем решить вопрос о том, как отличить текст, содержащий одну
сказку, от текста, содержащего две и больше сказок, посмотрим, какими способами
соединяются ходы, независимо от того, сколько в тексте сказок.
Соединение ходов может быть следующее:
1) Один ход непосредственно следует за другим. Примерная схема таких соединений:
2) Новый ход наступает раньше, чем кончился первый. Действие прерывается
эпизодическим ходом. После окончания эпизода наступает окончание и первого хода:
3) Эпизод в свою очередь также может быть прерван, и тогда могут получиться
довольно сложные схемы.
4) Сказка может начаться с двух нанесений вреда сразу, из которых сперва может
ликвидироваться полностью одно, а потом второе. Если герой убивается, и у него
похищается волшебное средство, то сперва ликвидируется убиение, а затем
ликвидируется и похищение.
70
6) Иногда в сказке имеется два искателя (см. No 92, два Ивана, солдатских сына).
В середине первого хода герои расстаются. Они обыкновенно расстаются у
подорожного столба с предвещаниями. Этот столб служит разъединяющим элементом.
(Расставание у подорожного столба обозначим знаком <. Иногда, впрочем, столб
является простым аксессуаром). При расставании герои часто передают друг другу
предмет -- сигнализатор (ложку, зеркальце, платочек. Передачу сигнализирующего
предмета обозначим знаком s). Схемы таких сказок:
Таковы главнейшие способы соединения ходов.
Спрашивается: при каких же условиях несколько ходов образуют одну сказку, и
когда перед нами две сказки и больше? Здесь прежде всего надо сказать, что
способ соединения ходов не оказывает никакого влияния. Совершенно четких
признаков нет. Но можно указать несколько случаев более ясных.
Одну сказку мы имеем в следующих случаях:
1) Если вся сказка состоит из одного хода.
2) Если сказка состоит из двух ходов, из которых один кончается положительно, а
другой отрицательно. Образец: ход I -- мачеха изгоняет падчерицу. Отец ее
увозит. Она возвращается с подарками. Ход II -- мачеха посылает дочерей, отец их
увозит, они возвращаются наказанными.
3) При утроении целых ходов. Змей похищает девушку. Ходы I и II -- старшие
братья по очереди отправляются ее искать, застревают. Ход III -- младший
отправляется, выручает девушку и братьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39