Восковая оранжевая чашечка без стебля, в середине липкое вещество с мускатным запахом. От краев чашечки внутрь, словно щупальца, изгибалось множество лепестков. Похоже на насекомоядную Hydnora. Я сделала несколько снимков, потом определила, что это Thonningia balanophoraceae, которая до тех пор встречалась только на крайнем западе Африки.
Ночь выдалась тихая, ласковый свет луны создавал ощущение мира и гармонии. Я не спала. Отец наших львят, тявкая, бродил вокруг лагеря. Потом он сходил на Большие скалы и, в конце концов, ушел за реку. В небе над могилой Эльсы мерцал Южный Крест. К утру он изменил положение и был обращен в сторону Таны. Так прошла моя последняя ночь в старом лагере, который успел стать для меня вторым домом.
Пока мужчины свертывали лагерь, я спустилась к лагге возле «кабинета» и пошла вдоль реки. На каждом шагу волнующие воспоминания. На гряде Ворчун затявкали бабуины, и у меня стало совсем горько на душе. Сколько раз они извещали нас о появлении Эльсы с семейством… А о чем они говорят сейчас? Очевидно, торопят меня ехать в Тану и выручать львят.
Мы прибыли в полдень. Джордж сразу же рассказал мне, что он каждый день ходил на разведку и каждую ночь сидел в засаде, но львят больше не видел, зато они постоянно нападали на бомы. Плохо дело. Судя по всему, они не ели уже десять дней, ведь их всякий раз отгоняли, не давая унести добычу. Если только львята не убили в буше какого-нибудь дик-дика, то они страшно изголодались. Как бы не напали на людей… Их охотничьи угодья — двенадцать-тринадцать километров буша. И они ни разу не возвращались к одной и той же боме, поэтому Джордж никак не мог предугадать, в каком месте они появятся. Джеспэ дважды заходил в хижины. В первом случае женщина проснулась от жалобного блеяния своего любимого козленка и увидела, что челюсти Джеспэ уже сомкнулись вокруг его шеи. Она закричала. Джеспэ выпустил козленка и удрал. От сотрясения лачуга рухнула, к счастью, никто не пострадал. А на следующую ночь неукротимый Джеспэ ворвался в хижину, в которой спал со своими козами юный африканец. Мальчик проснулся и увидел торчащий из-под нар хвост Джеспэ, львенок добирался до забившейся туда козы. Парень закричал и стукнул Джеспэ ногой, тот убежал.
Джордж был измучен бессонными ночами и постоянной тревогой. Его угнетало сознание, что в Исиоло накопилось много работы. Но сейчас он не мог ни на одну ночь оставить Тану.
Теперь он задумал проложить прямую дорогу на двадцать два километра, до самого лагеря Эльсы. Уже были наняты люди. Часть пути проходила по хорошей слоновьей тропе, что намного облегчало работу. Новый грузовик позволит нам устроить передвижной лагерь и все время следить за львятами. Джордж собирался выкладывать вдоль дороги мясо, каждый раз все дальше и дальше от бом. Когда уведем львят на безопасное расстояние, постараемся загнать их в ловушку.
Не теряя времени, Джордж в тот день протащил через заросли козью тушу и развел большой костер. Львята не пришли, они предпочли напасть на бому в километре от нас. На следующий день один из наших помощников увидел след льва, ведущий к лагерю Эльсы, но на берегу реки, напротив кордона, отпечатки лап пропали.
А около девяти часов вечера, сидя в засаде у приманки, Джордж вдруг увидел Джеспэ и Эльсу-маленькую. Они сильно отощали, стрела по-прежнему сидела в бедре Джеспэ. Но брат и сестра вели себя спокойно, Джеспэ вылакал рыбий жир из миски, которую протянул ему Джордж. Они с жадностью съели все мясо и около пяти утра ушли. Видимо, Гупа отделился от них, это его следы вели к старому лагерю. Мы послали гонца на кордон к объездчикам с просьбой, если Гупа появится, накормить его и известить нас.
Джордж заплатил африканцам за ущерб, причиненный львятами, а вечером устроил засаду поблизости от того места, где, по всем приметам, они устроили себе лежку. Всю ночь шел дождь. Львят Джордж не увидел. Они приходили туда, где встречались с ним накануне, и, не застав Джорджа, атаковали три бомы, убили двух коз и искалечили еще шесть. Утром наши помощники выследили их, но оба львенка убежали.
Прибыл объездчик и рассказал, что в ночь с 5 на 6 апреля молодой лев приходил в лагерь Эльсы. Особенно много отпечатков лап было там, где прежде стояла палатка Джорджа. Лев ушел к Большим скалам. На следующую ночь он возвратился в обществе взрослого льва, но тот не зашел в лагерь, а сразу переправился через реку. Молодой лев сперва прошел к дереву, которое служило нам «холодильником», оттуда к могиле Эльсы, наконец заглянул в старую клетку. Это мог быть только Гупа. Видимо раздосадованный, что ему не удалось пробраться в бому, он от сильного голода проявил несвойственную ему активность и один проделал путь до лагеря, надеясь, что там его накормят.
Объездчики, которые дежурили в старом лагере, не были знакомы с повадками наших львят, поэтому туда отправился Нуру, чтобы позаботиться о Гупе. Я решила присоединиться к нему, как только будет возможно переправиться через реку на машине. Если Гупа приведет остальных львят к лагерю Эльсы, это намного облегчит нашу задачу. Пока же дело только осложнилось. Нам и без того стоило немалых трудов следить за перемещениями львят и предупреждать набеги. А наблюдать за двумя участками, когда между ними больше двадцати километров и почти невозможно проехать из-за дождей, — просто кошмар.
Ночью львята прошли всего в ста метрах от Джорджа. Они возвращались от бомы, возле которой съели выброшенную жителями издохшую козу. Как нам действовать? Мы могли только проследить, чтобы получше укрепили изгороди вокруг бом, и разослать объездчиков на охрану поселений. Но где взять столько людей?
А тут еще лопнула задняя ось на лендровере Джорджа, Ибрахим поехал в Исиоло за новой. Теперь Джордж ходил в засаду с маленькой палаткой. Вечером, проводив его на дежурство, я пошла погулять. Весь день на небе громоздились тучи, было душно, собирался дождь. Вдруг послышалось басовитое хрюканье. Это два бегемота бултыхались в реке, поднимаясь к поверхности и пуская фонтаны воды. Заходящее солнце стало оранжевым, потом алым, багровым. На фоне пылающего шара красиво и четко выделялась пальмовая рощица, было видно чуть ли не каждый лист. Но вот стемнело, все предметы потонули в сером море буша. Я уловила нежное благоухание, пошла на запах и увидела куст Sesamothamnus busseanus. Это небольшое деревце обычно растет в безводных местах и не может позволить себе роскоши одновременно носить зеленый убор и цветы. Большие бархатистые белые цветы украшают совсем голые ветки. Сильно пахнущие бутоны открываются только после захода солнца, предлагая свой нектар ночным насекомым. Жизнь цветков коротка — всего одна ночь. Едва первые лучи солнца озарят небо, как они осыпаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Ночь выдалась тихая, ласковый свет луны создавал ощущение мира и гармонии. Я не спала. Отец наших львят, тявкая, бродил вокруг лагеря. Потом он сходил на Большие скалы и, в конце концов, ушел за реку. В небе над могилой Эльсы мерцал Южный Крест. К утру он изменил положение и был обращен в сторону Таны. Так прошла моя последняя ночь в старом лагере, который успел стать для меня вторым домом.
Пока мужчины свертывали лагерь, я спустилась к лагге возле «кабинета» и пошла вдоль реки. На каждом шагу волнующие воспоминания. На гряде Ворчун затявкали бабуины, и у меня стало совсем горько на душе. Сколько раз они извещали нас о появлении Эльсы с семейством… А о чем они говорят сейчас? Очевидно, торопят меня ехать в Тану и выручать львят.
Мы прибыли в полдень. Джордж сразу же рассказал мне, что он каждый день ходил на разведку и каждую ночь сидел в засаде, но львят больше не видел, зато они постоянно нападали на бомы. Плохо дело. Судя по всему, они не ели уже десять дней, ведь их всякий раз отгоняли, не давая унести добычу. Если только львята не убили в буше какого-нибудь дик-дика, то они страшно изголодались. Как бы не напали на людей… Их охотничьи угодья — двенадцать-тринадцать километров буша. И они ни разу не возвращались к одной и той же боме, поэтому Джордж никак не мог предугадать, в каком месте они появятся. Джеспэ дважды заходил в хижины. В первом случае женщина проснулась от жалобного блеяния своего любимого козленка и увидела, что челюсти Джеспэ уже сомкнулись вокруг его шеи. Она закричала. Джеспэ выпустил козленка и удрал. От сотрясения лачуга рухнула, к счастью, никто не пострадал. А на следующую ночь неукротимый Джеспэ ворвался в хижину, в которой спал со своими козами юный африканец. Мальчик проснулся и увидел торчащий из-под нар хвост Джеспэ, львенок добирался до забившейся туда козы. Парень закричал и стукнул Джеспэ ногой, тот убежал.
Джордж был измучен бессонными ночами и постоянной тревогой. Его угнетало сознание, что в Исиоло накопилось много работы. Но сейчас он не мог ни на одну ночь оставить Тану.
Теперь он задумал проложить прямую дорогу на двадцать два километра, до самого лагеря Эльсы. Уже были наняты люди. Часть пути проходила по хорошей слоновьей тропе, что намного облегчало работу. Новый грузовик позволит нам устроить передвижной лагерь и все время следить за львятами. Джордж собирался выкладывать вдоль дороги мясо, каждый раз все дальше и дальше от бом. Когда уведем львят на безопасное расстояние, постараемся загнать их в ловушку.
Не теряя времени, Джордж в тот день протащил через заросли козью тушу и развел большой костер. Львята не пришли, они предпочли напасть на бому в километре от нас. На следующий день один из наших помощников увидел след льва, ведущий к лагерю Эльсы, но на берегу реки, напротив кордона, отпечатки лап пропали.
А около девяти часов вечера, сидя в засаде у приманки, Джордж вдруг увидел Джеспэ и Эльсу-маленькую. Они сильно отощали, стрела по-прежнему сидела в бедре Джеспэ. Но брат и сестра вели себя спокойно, Джеспэ вылакал рыбий жир из миски, которую протянул ему Джордж. Они с жадностью съели все мясо и около пяти утра ушли. Видимо, Гупа отделился от них, это его следы вели к старому лагерю. Мы послали гонца на кордон к объездчикам с просьбой, если Гупа появится, накормить его и известить нас.
Джордж заплатил африканцам за ущерб, причиненный львятами, а вечером устроил засаду поблизости от того места, где, по всем приметам, они устроили себе лежку. Всю ночь шел дождь. Львят Джордж не увидел. Они приходили туда, где встречались с ним накануне, и, не застав Джорджа, атаковали три бомы, убили двух коз и искалечили еще шесть. Утром наши помощники выследили их, но оба львенка убежали.
Прибыл объездчик и рассказал, что в ночь с 5 на 6 апреля молодой лев приходил в лагерь Эльсы. Особенно много отпечатков лап было там, где прежде стояла палатка Джорджа. Лев ушел к Большим скалам. На следующую ночь он возвратился в обществе взрослого льва, но тот не зашел в лагерь, а сразу переправился через реку. Молодой лев сперва прошел к дереву, которое служило нам «холодильником», оттуда к могиле Эльсы, наконец заглянул в старую клетку. Это мог быть только Гупа. Видимо раздосадованный, что ему не удалось пробраться в бому, он от сильного голода проявил несвойственную ему активность и один проделал путь до лагеря, надеясь, что там его накормят.
Объездчики, которые дежурили в старом лагере, не были знакомы с повадками наших львят, поэтому туда отправился Нуру, чтобы позаботиться о Гупе. Я решила присоединиться к нему, как только будет возможно переправиться через реку на машине. Если Гупа приведет остальных львят к лагерю Эльсы, это намного облегчит нашу задачу. Пока же дело только осложнилось. Нам и без того стоило немалых трудов следить за перемещениями львят и предупреждать набеги. А наблюдать за двумя участками, когда между ними больше двадцати километров и почти невозможно проехать из-за дождей, — просто кошмар.
Ночью львята прошли всего в ста метрах от Джорджа. Они возвращались от бомы, возле которой съели выброшенную жителями издохшую козу. Как нам действовать? Мы могли только проследить, чтобы получше укрепили изгороди вокруг бом, и разослать объездчиков на охрану поселений. Но где взять столько людей?
А тут еще лопнула задняя ось на лендровере Джорджа, Ибрахим поехал в Исиоло за новой. Теперь Джордж ходил в засаду с маленькой палаткой. Вечером, проводив его на дежурство, я пошла погулять. Весь день на небе громоздились тучи, было душно, собирался дождь. Вдруг послышалось басовитое хрюканье. Это два бегемота бултыхались в реке, поднимаясь к поверхности и пуская фонтаны воды. Заходящее солнце стало оранжевым, потом алым, багровым. На фоне пылающего шара красиво и четко выделялась пальмовая рощица, было видно чуть ли не каждый лист. Но вот стемнело, все предметы потонули в сером море буша. Я уловила нежное благоухание, пошла на запах и увидела куст Sesamothamnus busseanus. Это небольшое деревце обычно растет в безводных местах и не может позволить себе роскоши одновременно носить зеленый убор и цветы. Большие бархатистые белые цветы украшают совсем голые ветки. Сильно пахнущие бутоны открываются только после захода солнца, предлагая свой нектар ночным насекомым. Жизнь цветков коротка — всего одна ночь. Едва первые лучи солнца озарят небо, как они осыпаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49