«Ночная жизнь»: АСТ; 2001
ISBN 5-17-007010-1
Оригинал: Jack Ellis , “Nightlife”
Перевод: Д. А. Минин
Аннотация
Каждую ночь выходит на улицы тот, кто не умеет ни жить, ни умереть. Тот, кто способен выдавать себя за человека, человеком себя не чувствуя. Он умеет властвовать, ненавидеть, лгать, убивать. Он умеет жить нашими жизнями. Он умеет пить нашу кровь.
Он – одинок и безжалостен в своем одиночестве. Возможно, тот, кто убьет его, окажет ему большую услугу. Однако убить того, кто не живет, будет очень непросто…
Джек Эллис
Ночная жизнь
1
За три часа до смерти Фил был занят поисками ночлега. В запасе всегда оставался переулок, отходящий от Хеннепин-авеню между Шестой и Седьмой Южными улицами, но туда он пошел бы в последнюю очередь. Обычно он начинал обход с бойлерной сгоревшего многоквартирного дома на Вашингтон-авеню, потом шел в ночлежку при церкви Сент-Эндрю, и наконец – в ночлежку на Одиннадцатой улице.
В бойлерной наркоманы с глазами дохлых рыб под насмешки и улюлюканье прогнали его прочь. Ночлежка при церкви Сент-Эндрю была набита битком, а до Одиннадцатой улицы было еще топать и топать. Ну и черт с ним. На самом деле ночлежки Фил ненавидел. Ненавидел их тесноту, ненавидел прикосновения немытых, вонючих тел. Ненавидел благочестие персонала, их показную любовь к ближнему. Он пользовался ночлежками лишь в крайних случаях.
А в переулке было совсем неплохо. Он был узким, поэтому стоящие близко друг к другу стены хорошо защищали от ветра, а тяжелые карнизы старинных зданий – от дождя; за книжным магазином стоял, перегораживая переулок, мусорный контейнер «Дамстер», так что машины здесь не ездили. Можно вполне прилично выспаться. Из картонной коробки Фил соорудил себе постель с подветренной стороны контейнера, а для защиты от заблудших капель дождя, сумевших проскочить между почти соприкасающимися карнизами, набросил на себя кусок полиэтиленовой пленки, которую нашел в контейнере. Вместо подушки Фил положил под голову холщовую сумку со своими пожитками; среди них был предмет его особой заботы: завернутая в два полиэтиленовых пакета библиотечная книга. Эту книгу дал ему Саймон. В воскресенье они встретятся, и Фил вернет ему книгу. Потом Саймон возьмет в библиотеке другую и снова даст Филу. Фил всегда очень аккуратно обращался с книгами, которые давал ему Саймон. Саймон был ему другом, но не таким, как другие: он ничего не требовал в замен на свою доброту. И Фил скорее согласился бы лишиться руки, чем испортить или потерять книгу, которую дал ему Саймон.
Фил закрыл глаза и начал засыпать. Он давно привык к звукам ноного города, и даже шум машин на соседней улице убаюкивал. Журчание воды в сточной канаве напомнило му о том, как в детстве они с отцом ездили на рыбалку. Назавтра они поднимутся на рассвете и пойдут проверять удочки.
Он спал без сновидений.
А кргда проснулся, в переулке было тихо и темно. Дождь перестал, и вода уже не так громко журчала в канаве.
Фил задержал дыхание и прислушался. Что же его разбудило?
Он чувствовал себя неуютно; казалось, за ним наблюдают. Он медленно приподнялся и сел. Громко зашуршал полиэтилен. Прислонившись спиной к стене, Фил всмотрелся в темноту. Ничего, только какие-то тени.
Тишина. Лишь шум машин вдалеке. Где-то в ночи провыла сирена.
– Кто здесь? – спросил он.
Чувство, что за тобой наблюдают, стало сильнее. Плечи и шея Фила покрылись мурашками. Внезапно он подумал, а сколько же времени? Небо в разрывах облаков было темным. Еще глухая ночь.
Какое-то движение в темноте. Фил замер.
– Я знаю, что здесь кто-то есть, – сказал он.
Голос его был сухим и хриплым. Язык во рту стал похож на комок смятой бумаги. Темнота раздвинулась, словно занавес, и шагах в десяти от Фила возникла мужская фигура.
Высокий худой человек.
– Что вам нужно? – спросил Фил.
Полицейский? Так сразу трудно оказать. Но если да, значит, придется вставать и до утра шляться по улицам. При одной мысли об этом у Фила задрожали ноги, и он испытал приступ отчаяния. Сегодня он уже прошагал не меньше двадцати миль.
Мурашки на шее и на плечах превратились в настоящий озноб, и вдруг Фил почувствовал странную острую боль в голове, позади глаз. Он заморгал и принялся тереть переносицу, а когда убрал руку, человек стоял прямо над ним. В слабом свете уличных фонарей Фил рассмотрел его лицо: круглое, очень бледное, словно светящееся, с черными дырами глаз и тонкой линией рта.
– Привет, – сказал Фил.
– Чего ты боишься больше вceго на свете? – спросил человек.
– Что?
Боль в голове усилилась. Казалось, что в правый глаз вгрызается червь и хочет сквозь мозг прогрызть проход к левому. Скользкий жирный червь. От отвращения Фил даже сморщился. Он затряс головой, потом снова взглянул на незнакомца. Что-то с ним было не так. Его голова была похожа на сигнальный бакен, качающийся на темной воде.
– Я собираюсь тебя убить, – сказал человек.
Фил инстинктивно отпрянул и оказался, как крыса в ловушке, втиснутым в узкую щель между контейнером и кирпичной стеной.
– Оставь меня в покое, – тихо попросил он.
– А потом я найду твоих дочерей, – продолжал человек.
Фил остолбенел, глядя снизу вверх на круглое бледное лицо: незнакомец улыбался так безмятежно, как будто они вели приятный разговор о хорошей погоде.
– Что? – выдохнул он.
– Эмили и Марион, – сказал человек, продолжая улыбаться.
– Кто, черт тебя подери, ты такой?
– Друг семьи.
– Оставь меня в покое.
– Ну-ну, перестань…
Человек склонился над Филом. Тот сделал жалкую попытку протиснуться между контейнером и стеной, но тут же застрял. Сильная рука схватила его за пальто и потянула назад. Он чувствовал себя как рыба, которую вытаскивают из воды Мгновение – и перед ним вновь закачалось круглое бледное лицо. Черные глаза, с любопытством рассматривающие его, казались жидкими. От страха у Фила перехватило дыхание. Улыбка потускнела, взгляд черных глаз переместился туда, где начинался переулок. Зрачки расширялись, на бледном лице отразился испуг. Руки, держащие Фила, разжались, он упал на асфальт и ударился головой об угол контейнера. В ушах у него зазвенело. Лицо нависло над ним, и он почувствовал отвратительный запах. Запах гниющего мяса.
– Никуда не уходи. Я все равно тебя отыщу. Если двинешься с места, я доберусь и до твоих дочерей. Сиди тут, – услышал он, и лицо исчезло.
Фил остался в одиночестве. Ему стало очень холодно, и он задрожал. На лицо ему упала капля воды. Смахнув ее, он потянулся к своей сумке, но остановился. Я тебя отыщу. Я доберусь до твоих дочерей. Руки перестали его слушаться. Фил опустился на коробку, которая в эту ночь служила ему постелью, подтянул к себе колени и крепко обхватил их руками.
Саймон не торопясь шел на север по Хеннепин-авеню, глубоко засунув руки в карманы пальто и опустив голову, чтобы спрятать от ветра лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88