Таким образом, его лечение все больше насыщалось ритуальными элементами – музыкой, приглушенным или мерцающим светом, специальным и нередко довольно замысловатым костюмом и якобы магнитным жезлом, подозрительно напоминающим волшебную палочку. По существу, Месмер использовал – естественно, не называя его так – психологический принцип, который сегодня мы называем «силой воображения». В процессе своих опытов он открыл «месмеризм», больше известный нам под названием «гипноз». Погружая пациента в гипнотическое состояние, он затем внушал ему установки, которые вызывали серьезные изменения в поведении человека. «Выражаясь современным языком, Месмер… проникал в подсознание… работал в области глубинной психологии и динамической психиатрии». Он был пионером «в искусстве лечения психики… на пути к многоуровневому исследованию психики в девятнадцатом и двадцатом веках и таким авторитетам, как Шарко, Бернгейм, Фрейд и Юнг».
В 1783 году Месмер основал тайное общество, названное «Общество гармонии». На тайных собраниях проводилось обучение технике погружения в гипнотический транс и управления этим состоянием. Среди членов общества, каждый из которых подписывал персональный договор с Месмером, были видные аристократы, в том числе и маркиз де Лафайет. В 1784 году во время посещения недавно образованных Соединенных Штатов Лафайет своими знаниями вызвал восторг у Джорджа Вашингтона, который завязал дружескую переписку с Месмером. Тем временем парижское «Общество гармонии» стало создавать ассоциированные «ложи» в других местах – еще пять во Франции, одну в Италии и одну в Швейцарии. Сам Месмер все больше увлекался герметическими по своему характеру ритуалами масонов.
Неудивительно, что связь Месмера с тайными обществами – его собственным и другими – не способствовала признанию со стороны влиятельных научных кругов. Ритуализированные и явно «оккультные» аспекты его лечения только усиливали антипатию. Аналогичную реакцию вызывала склонность Месмера к экстравагантным шоу, когда его манеры и экипировка вызывали ассоциации с магом. Ответный удар был неминуем. В 1784 году французское правительство создало комитет – во главе его стоял Бенджамин Франклин, видный масон, которого считали «первооткрывателем» электричества, – для изучения «животного магнетизма». Разумеется, комитет не обнаружил никаких доказательств существования подобного явления.
Звезда Месмера – а с ней и его научная репутация – стала тускнеть. Два раза он был вынужден покидать Париж, но затем возвращался. Затем в 1799 году он опубликовал работу, которую сегодня отнесли бы к «парапсихологии». Это окончательно уничтожило последние остатки его репутации. В 1802 году Месмер уехал на родину, в район озера Констанция, где и умер в 1815 году. Вопреки расхожему мнению он умер вовсе не в забвении и бедности. Совсем наоборот – Месмер продолжал вести достаточно комфортную жизнь, время от времени занимаясь медициной и музыкой – и отклоняя приглашения вернуться в Париж, а также посетить Академию наук в Берлине.
Тем не менее после смерти за ним закрепилась такая же репутация, как у Калиостро или графа Сен-Жермена, – репутация шарлатана, продающего средство от всех болезней, который блеснул на короткое время в этом доверчивом мире, а затем был разоблачен и исчез без следа. Этот образ усилился от того энтузиазма, с которым его теория «животного магнетизма» была воспринята самозваными наследниками розенкрейцеров, такими как Эдвард Балвер-Литтон, а также течением, которое впоследствии получило название спиритуализма. На самом деле, у Месмера было много общего с его уважаемым предшественником Парацельсом. Подобно Парацельсу, он был настоящим первооткрывателем, необоснованное очернение которого можно объяснить профессиональной завистью и его собственной способностью наживать себе врагов, а не реальными причинами. Если его теории и были в чем-то неверны, то не более, чем другие признанные научные теории того времени. Кроме того, несмотря на недостатки теорий Месмера, его практика давала ощутимые результаты, облегчив страдания многих людей и осветив новую дорогу в развитии человека, ведущую к познанию самого себя и таинственных психологических процессов.
Возможно, Месмер был первым психологом-магом. Однако на протяжении почти всего девятнадцатого века больше никто не пошел по указанному им пути. Будущие эзотерики и спиритуалисты ошибочно приняли его идеи за догму, которую они затем использовали для поддержки своих теорий. Писатели, такие как Достоевский и Рембо, проложили свои пути, которые не поддавались научной систематизации. Наконец, в 80-х годах девятнадцатого века явление «месмеризма», или гипноза, было серьезно воспринято выдающимся французским неврологом Жаном Мартеном Шарко.
Шарко (1825 – 1893) получил ученую степень доктора медицины в 1853 году. С 1860 года и до самой смерти он был профессором в Парижском университете. Посвятив свое время исключительно изучению неврологии, он впервые выявил и описал Целый спектр ранее неизвестных нервных заболеваний. В 1882 году он основал клинику, которая вскоре станет лучшей неврологической клиникой в Европе. Стремясь выявить «физиологические корни психического поведения», Шарко заинтересовался таким явлением, как истерия, и признал гипноз в качестве метода для контроля ранее не контролируемого поведения пациента.
Учиться у Шарко съезжались студенты со всего мира. Среди них был молодой австрийский еврей Зигмунд Фрейд, приехавший в Париж в 1885 году. Фрейд быстро стал лучшим учеником Шарко и его главным протеже, и они вместе занялись глубоким исследованием истерии, используя для этого методы гипноза. Для Шарко эта работа лежала в основном в области неврологии и физиологии. Фрейд же начал подозревать, что за истерическим состоянием скрывается нечто большее. Его исследования привели к гипотезе о существовании целого мира, лежащего вне границ рационального контроля и даже сознания человека. Фрейд назвал этот мир «подсознанием».
В наши дни существование подсознания считается само собой разумеющимся. Если оно не вмешивается в нашу повседневную жизнь, то большинство людей просто не помнят о нем. Поэтому трудно передать, какой переполох вызвала теория Фрейда в конце девятнадцатого и начале двадцатого века. Еще в глубокой древности человек, несомненно, знал о существовании внутри себя некой неизведанной территории. Он оказывался на этой территории – часто неожиданно и непроизвольно – во время сна, припадков «безумия» или необъяснимых флуктуации сознания. Но у него не было соответствующих понятий, чтобы описать это явление, не было концептуальной основы для его интерпретации и осмысления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126