Прошло совсем немного времени – мы только успели пересчитать деньги – как в дом ворвался Гарольдиус, и, окинув нас бешеным взглядом, выбежал прочь. Тотчас же мы услышали его крик, которым он обычно звал свое войско на битву. Нетрудно было догадаться, что произошло: Син взяла золото без ведома Гарольдиуса, и сказала ему, что сокровища украли монахи. Я до сих пор не могу понять, почему сразу не разгадал ее козней, ведь все было так ясно. Должно быть, эта женщина действительно обладает колдовской силой.
Я выбежал вслед за Гарольдиусом и попытался объяснить ему, что ву действительности произошло, но тщетно. Гнев лишил его рассудка, и он даже не услышал меня.
Пока Гарольдиус собирал и строил свое войско, один из братьев монахов уже мчался со всех ног к туземцам, чтобы позвать их на помощь. Ведь мы предвидели, что мир с норвежцами может оказаться непрочным, и, как могли, подготовились к этому.
Разбойники напали на нас очень яростно, и нам поначалу пришлось туго. Гарольдиус все время норовил добраться до меня. Наконец ему это удалось. Спасая свою жизнь, я поведал ему о нашем уговоре с Син и о том, что золото нам принесла она.
– Ах ты подлый обманщик! – вскричал Гарольдиус, – Сейчас я с тобой разделаюсь, презренный поп!
Тут, на мое счастье, из лесу послышались крики туземцев, спешащих нам на помощь. Гарольдиус замешкался, и я, улучив момент, ловко ударил его кинжалом в грудь. Однако разбойник оказался на редкость силен: хоть я и поразил его в самое сердце, он сумел перед смертью ударить меня мечом, нанеся жесточайшую рану. Моя левая рука повисла на лоскуте; впоследствии брат Кумайл, умелый лекарь, не смог ее спасти, и руку пришлось отнять.
Я сразу лишился чувств, а когда очнулся, битва уже закончилась. Туземцы с нашей помощью перебили всех разбойников, кроме восьмерых, удравших на корабле. Золото, благодарение Господу, хранилось у разбойников не на корабле, а в доме. Хоть и дорогой ценой, но мы получили его назад. Надеюсь, что эти деньги дадут возможность святой церкви надежно утвердиться в Большой Ирландии.
Вскоре после битвы обнаружилось одно досадное обстоятельство, огорчившее меня едва ли не больше, чем потеря руки. Среди убитых разбойников не оказалось Ниалла, Аэда и Син. Не видели их также и среди тех, кто уплыл на корабле. Это означало, что три опаснейших мерзавца скрываются где-то в лесу, возможно совсем рядом, и продолжают замышлять против нас подлости. Мысли об этом мучили меня сильнее боли в руке, и я немедленно велел передать туземцам приметы беглецов и убедительную просьбу найти их и убить.
Уже на тетий день мне принесли голову Аэда, а на четвертый я получил известие о смерти Ниалла. Таким образом, туземцы дважды настигали разбойников, и оба раза Син удавалось уйти. Вероятно, преследователи по простоте своей думали, что главное – расправиться с мужчинами, а женщина не представляет особой опасности. Увы, я не догадался во-время объяснить им, что с этими тремя всё наоборот.
После битвы прошло уже четыре месяца, а Син до сих пор не поймана. Рана моя зажила, но я по-прежнему не могу спать спокойно. Более половины братьев уплыли на восток, в Ирландию, с вестями о новой стране и с деньгами для покупки необходимых товаров и кораблей. В Большой Ирландии со мной осталось двенадцать монахов. Мы днем и ночью несем караул, но кому как не мне знать, что Син способна пройти сквозь любые препятствия, особенно если препятствия эти суть живые люди. Подозреваю, что рано или поздно она объявится здесь, чтобы отомстить за убитых сородичей и за Ниалла, который, по-видимому, был ей особенно дорог. Стыдно признаться, но я боюсь этой женщины. Думаю, она с самого начала замышляла убить меня, и именно это имела в виду, обещая дать мне нечто вдобавок к золоту Клонмакферта. Кажется, я наконец догадался, что это за добавок. Имя ему – смерть.
Временно оставляю свои записки. Последние строки я допишу, когда Син будет поймана и убита. Если же...
конец

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25