Сверкнув белой нижней юбкой, хозяйка Лонгвуда скрылась за дверью.
Добравшись домой, Мэри ненадолго зашла на кухню, где на скорую руку приготовила холодный ужин и поставила еду на поднос. Потом она поспешила наверх, в свою комнату, и заперла за собой дверь. Женщина вздрагивала каждый раз, когда слышала какой-нибудь шум. Она боялась, что это капитан поднимается по лестнице.
Прошел час. Потом два.
Совершенно разбитая, Мэри легла спать, но заснула не сразу. Она долго лежала в темноте. Ее мучило сознание того, что капитан был – или скоро будет – совсем рядом, в соседней комнате. Его соседство представляло собой постоянную опасность и сильнейшее искушение.
Как бы то ни было, но Мэри должна была признать, что минувшей ночью она занималась любовью так, как никогда в жизни. Трудно было поверить, что это занятие может быть таким волнующим. Настолько волнующим, что о нем невозможно забыть. Как невозможно было не желать повторения.
Трудно было не думать о том, что для того, чтобы еще раз испытать подобный экстаз, ей достаточно было пересечь коридор и войти в его комнаты. Хозяйка Лонгвуда была почти уверена, что сделай она это, капитан не отослал бы ее прочь, а заключил бы в объятия и занялся с ней любовью.
Мэри нетерпеливо повернулась и посмотрела на окна, чтобы убедиться, что они открыты. Пора бы уже потянуть ветерку с реки. Но в комнате по-прежнему было жарко и душно. Даже слабое дуновение не шевелило занавески. Мэри чувствовала, как под грудями и под коленками кожа покрывается потом.
Она сбросила простыню, расстегнула на груди ночную рубашку и подула на горячую кожу. Но это не помогло.
Мэри вздохнула, представив, как капитан Найт лежит обнаженным в комнате по другую сторону коридора. Она представила его взлохмаченные темные волосы на белой подушке. Представила красивое лицо с резко очерченными чертами и жестоким чувственным ртом. Ей казалось, что она видит, как пульсирует жилка на его крепкой шее, видит его широкие мускулистые плечи и сильные загорелые руки на белой простыне. Видит его грудь, покрытую завитками темных волос, и крепкий, как барабан, живот, по-мальчишески стройные бедра и длинные мускулистые ноги.
Мэри часто задышала. Верхняя губа ее покрылась капельками пота. Она встала с постели и полностью расстегнула рубашку. Решив, что причиной ее дискомфорта является рубашка, она стянула ее через голову и вытерла ею вспотевшее тело. И бросила рубашку на ковер. Теперь она легла в постель обнаженной.
Но прохладнее ей не стало.
Мэри металась в постели, убеждая себя в том, что на самом деле она совершенно не хочет капитана Найта. Она вовсе не желает к нему идти. И не хочет, чтобы он пришел к ней. Она хочет забыть о том, что случилось минувшей ночью. Она забудет об этом!
Мэри колотила кулаком по подушке и бормотала:
– Черт бы вас побрал, капитан Найт! Черт вас побери! Скорее в июне пойдет снег, чем я позволю вам до меня дотронуться!
Глава 29
На Юге бушевала кровопролитная война, а внутри большого белого особняка на высоком утесе над рекой Миссисипи шла война совершенно другого рода.
Мэри героически сражалась со своим невольным влечением к капитану Найту, сражалась с тем влиянием, которое оказывали на нее его неотразимая мужская красота и обаяние. Но пользы от этой борьбы было мало. Совершенно иначе, чем в юности, но он по-прежнему производил на нее неотразимое впечатление. Теперь в его поведении обращали на себя внимание холодность и чувство собственного достоинства, а также редкостная твердость характера, и все это вместе было очень привлекательно.
Клей был просто невероятно красив. У него были вид и манеры человека, который привык, чтобы ему подчинялись. К тому же этот человек был просто олицетворением мужественности – со всей его мощной мускулатурой и истинно мужским телом. Его присутствие очень сильно действовало на Мэри. Она чувствовала приближение капитана еще до того, как видела его самого. У бедной хозяйки Лонгвуда было такое ощущение, словно при его появлении воздух насыщался электрическими разрядами, не говоря уже о том волнении, которое она испытывала, когда Клей смотрел на нее своими светлыми, как серебро, глазами.
И все же Мэри часто напоминала себе, что этот высокий офицер-янки, занимающий видную командную должность, – тот самый безжалостный человек, которому ничего не стоит нарушить обещание или разбить чужое сердце ради собственной выгоды.
Со своей стороны, капитан Найт не предпринимал никаких попыток умерить аппетит в отношении белокурой красавицы аристократки, которая бросила его и убежала в Лондон с богатым и никчемным Дэниэлом Лотоном.
Капитан Найт хотел ее и не скрывал этого. Он был человеком, в котором были очень сильны животные инстинкты, но он не считал, что его желания имеют что-либо общее с любовью. Ему не терпелось снова заполучить Мэри в свои объятия, к себе в постель, но не в свое сердце.
Перспективный молодой офицер был уверен в том, что сможет завоевать прекрасную Мэри Пребл. Она сдастся без всяких условий. Это неизбежно. Он позаботится о том, чтобы все так и было. Ради достижения этой цели Клей даже изменил привычный распорядок дня. Ему удавалось очень часто попадаться на глаза Мэри и оказывать на нее соответствующее его планам влияние. А когда ему удавалось застать ее одну, капитан, решительно настроенный добиться своего, удваивал усилия.
В ее собственной усадьбе для Мэри не осталось ни одного безопасного места.
В одно из воскресений Мэри надоело сидеть взаперти в своей спальне, и она рискнула сойти вниз. Она осторожно бросила взгляд в столовую, которую капитан Найт превратил в свой командный пост. Мысленно Мэри всегда называла эту комнату штабом. Теперь она увидела, что капитан занят со своими людьми обсуждением какой-то военной операции. Он стоял, склонившись над расстеленной на столе военной картой. Этот янки – источник повышенной опасности для хозяйки Лонгвуда – явно был полностью поглощен своим делом.
Стоя у дальнего конца стола, Клей склонился над картой, показывая длинным указательным пальцем на какое-то место, и низким сочным баритоном что-то говорил собравшимся вокруг стола военным.
На нее он даже не взглянул.
Мэри была очень довольна тем, что ни капитан, ни его люди не обратили на нее ни малейшего внимания. Она на цыпочках отошла от двери, и направилась в отцовский кабинет, где достала с полки книгу в кожаном переплете и собралась уже подняться к себе наверх, но тут ей пришло в голову, что капитан Найт так поглощен своими военными делами, что вряд ли в ближайшие несколько часов покинет столовую.
Мэри торопливо вышла через заднюю дверь дома, сбежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и прошла по северной лужайке мимо солнечных часов с мраморным диском в увитую диким виноградом беседку на нижней террасе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Добравшись домой, Мэри ненадолго зашла на кухню, где на скорую руку приготовила холодный ужин и поставила еду на поднос. Потом она поспешила наверх, в свою комнату, и заперла за собой дверь. Женщина вздрагивала каждый раз, когда слышала какой-нибудь шум. Она боялась, что это капитан поднимается по лестнице.
Прошел час. Потом два.
Совершенно разбитая, Мэри легла спать, но заснула не сразу. Она долго лежала в темноте. Ее мучило сознание того, что капитан был – или скоро будет – совсем рядом, в соседней комнате. Его соседство представляло собой постоянную опасность и сильнейшее искушение.
Как бы то ни было, но Мэри должна была признать, что минувшей ночью она занималась любовью так, как никогда в жизни. Трудно было поверить, что это занятие может быть таким волнующим. Настолько волнующим, что о нем невозможно забыть. Как невозможно было не желать повторения.
Трудно было не думать о том, что для того, чтобы еще раз испытать подобный экстаз, ей достаточно было пересечь коридор и войти в его комнаты. Хозяйка Лонгвуда была почти уверена, что сделай она это, капитан не отослал бы ее прочь, а заключил бы в объятия и занялся с ней любовью.
Мэри нетерпеливо повернулась и посмотрела на окна, чтобы убедиться, что они открыты. Пора бы уже потянуть ветерку с реки. Но в комнате по-прежнему было жарко и душно. Даже слабое дуновение не шевелило занавески. Мэри чувствовала, как под грудями и под коленками кожа покрывается потом.
Она сбросила простыню, расстегнула на груди ночную рубашку и подула на горячую кожу. Но это не помогло.
Мэри вздохнула, представив, как капитан Найт лежит обнаженным в комнате по другую сторону коридора. Она представила его взлохмаченные темные волосы на белой подушке. Представила красивое лицо с резко очерченными чертами и жестоким чувственным ртом. Ей казалось, что она видит, как пульсирует жилка на его крепкой шее, видит его широкие мускулистые плечи и сильные загорелые руки на белой простыне. Видит его грудь, покрытую завитками темных волос, и крепкий, как барабан, живот, по-мальчишески стройные бедра и длинные мускулистые ноги.
Мэри часто задышала. Верхняя губа ее покрылась капельками пота. Она встала с постели и полностью расстегнула рубашку. Решив, что причиной ее дискомфорта является рубашка, она стянула ее через голову и вытерла ею вспотевшее тело. И бросила рубашку на ковер. Теперь она легла в постель обнаженной.
Но прохладнее ей не стало.
Мэри металась в постели, убеждая себя в том, что на самом деле она совершенно не хочет капитана Найта. Она вовсе не желает к нему идти. И не хочет, чтобы он пришел к ней. Она хочет забыть о том, что случилось минувшей ночью. Она забудет об этом!
Мэри колотила кулаком по подушке и бормотала:
– Черт бы вас побрал, капитан Найт! Черт вас побери! Скорее в июне пойдет снег, чем я позволю вам до меня дотронуться!
Глава 29
На Юге бушевала кровопролитная война, а внутри большого белого особняка на высоком утесе над рекой Миссисипи шла война совершенно другого рода.
Мэри героически сражалась со своим невольным влечением к капитану Найту, сражалась с тем влиянием, которое оказывали на нее его неотразимая мужская красота и обаяние. Но пользы от этой борьбы было мало. Совершенно иначе, чем в юности, но он по-прежнему производил на нее неотразимое впечатление. Теперь в его поведении обращали на себя внимание холодность и чувство собственного достоинства, а также редкостная твердость характера, и все это вместе было очень привлекательно.
Клей был просто невероятно красив. У него были вид и манеры человека, который привык, чтобы ему подчинялись. К тому же этот человек был просто олицетворением мужественности – со всей его мощной мускулатурой и истинно мужским телом. Его присутствие очень сильно действовало на Мэри. Она чувствовала приближение капитана еще до того, как видела его самого. У бедной хозяйки Лонгвуда было такое ощущение, словно при его появлении воздух насыщался электрическими разрядами, не говоря уже о том волнении, которое она испытывала, когда Клей смотрел на нее своими светлыми, как серебро, глазами.
И все же Мэри часто напоминала себе, что этот высокий офицер-янки, занимающий видную командную должность, – тот самый безжалостный человек, которому ничего не стоит нарушить обещание или разбить чужое сердце ради собственной выгоды.
Со своей стороны, капитан Найт не предпринимал никаких попыток умерить аппетит в отношении белокурой красавицы аристократки, которая бросила его и убежала в Лондон с богатым и никчемным Дэниэлом Лотоном.
Капитан Найт хотел ее и не скрывал этого. Он был человеком, в котором были очень сильны животные инстинкты, но он не считал, что его желания имеют что-либо общее с любовью. Ему не терпелось снова заполучить Мэри в свои объятия, к себе в постель, но не в свое сердце.
Перспективный молодой офицер был уверен в том, что сможет завоевать прекрасную Мэри Пребл. Она сдастся без всяких условий. Это неизбежно. Он позаботится о том, чтобы все так и было. Ради достижения этой цели Клей даже изменил привычный распорядок дня. Ему удавалось очень часто попадаться на глаза Мэри и оказывать на нее соответствующее его планам влияние. А когда ему удавалось застать ее одну, капитан, решительно настроенный добиться своего, удваивал усилия.
В ее собственной усадьбе для Мэри не осталось ни одного безопасного места.
В одно из воскресений Мэри надоело сидеть взаперти в своей спальне, и она рискнула сойти вниз. Она осторожно бросила взгляд в столовую, которую капитан Найт превратил в свой командный пост. Мысленно Мэри всегда называла эту комнату штабом. Теперь она увидела, что капитан занят со своими людьми обсуждением какой-то военной операции. Он стоял, склонившись над расстеленной на столе военной картой. Этот янки – источник повышенной опасности для хозяйки Лонгвуда – явно был полностью поглощен своим делом.
Стоя у дальнего конца стола, Клей склонился над картой, показывая длинным указательным пальцем на какое-то место, и низким сочным баритоном что-то говорил собравшимся вокруг стола военным.
На нее он даже не взглянул.
Мэри была очень довольна тем, что ни капитан, ни его люди не обратили на нее ни малейшего внимания. Она на цыпочках отошла от двери, и направилась в отцовский кабинет, где достала с полки книгу в кожаном переплете и собралась уже подняться к себе наверх, но тут ей пришло в голову, что капитан Найт так поглощен своими военными делами, что вряд ли в ближайшие несколько часов покинет столовую.
Мэри торопливо вышла через заднюю дверь дома, сбежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и прошла по северной лужайке мимо солнечных часов с мраморным диском в увитую диким виноградом беседку на нижней террасе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74