Дверь захлопнулась за ним. Сколько времени он простоял так, он и сам не знал.
Он не мог избавиться от страха. Его мучили угрызения совести. Господи, ведь он поступил именно так, как предсказывал Иган. Он руководствовался не сердцем. Он потребовал, чтобы она родила ему сына. Он хотел ее — и взял ее, уж он постарался заполучить ее в свои жадные лапы… вернул в кошмар, преследовавший по ночам, несмотря на то что она его не хотела. Она больше никого не хотела! Однако он, как всегда, настоял на своем… И теперь получил своего сына. Возможно, ценой жизни его жены, ценой жизни Мередит!
Он плохо соображал. Повинуясь инстинкту, он куда-то пошел и неожиданно оказался в часовне. Что привело его сюда? Какая-то сила, которая не поддавалась его разуму. Он не приходил сюда, когда погибли его отец и братья. Он тогда кричал и грозил кулаками самому Господу. Но сейчас…
Он опустился на колени и стал молиться. Он не просил ничего для себя, он молился за Мередит, которая была его жизнью, его любовью, без которой ему самому было незачем жить. Маккей и Монро… Кто бы мог подумать?
Начало светать, когда он медленно вернулся в свою комнату. Гленда, сидя в уголке, укачивала ребенка, но он смотрел только на свою жену.
Она лежала так неподвижно, что у него задрожали колени. Лицо ее было белее простыни, натянутой до самого подбородка. Глаза были закрыты и густые темные ресницы особенно отчетливо выделялись на фоне бледной кожи.
Он чуть с ума не сошел. Боже милосердный, неужели .она умерла?
Он опустился на колени рядом с ней и хриплым голосом произнес ее имя.
Сначала он подумал, что ему это кажется. Ее веки затрепетали и поднялись. Холодные пальчики прикоснулись к его небритой щеке.
— У нас родился сын, Камерон, — сказала она. Голос ее был так слаб, что он с трудом расслышал сказанное. Губы ее дрогнули в улыбке. — У нас есть сын…
Испустив радостный вопль, он обнял ее и, спрятав лицо на ее груди, заплакал.
Глава 22
У нее есть сын.
Мередит была очень слаба, но сердце ее переполняла радость. Ее разбудили тихие голоса в комнате.
— …Уверен, что мы сумеем найти кормилицу, — услышала она.
Смысл этих слов с трудом проник в затуманенное сознание. Поняв, о чем идет речь, она судорожно вздохнула и попыталась сесть, но безуспешно. Из глаз брызнули слезы от собственного бессилия.
— Нет! — крикнула она. — Нет!
Две пары глаз испуганно взглянули в ее сторону. Первым заговорил Камерон:
— Мередит, нет никакой необходимости обременять себя…
— Обременять себя? Но я его мать! Камерон и Гленда переглянулись.
— Она сможет кормить его, лежа на боку.
Именно так она и сделала, потому что была еще слишком слаба и не могла сидеть. Следующие несколько дней прошли как в тумане. Она все время спала, просыпаясь только для того, чтобы покормить малыша и поесть.
Только через неделю ей было позволено встать с кровати. Ноги у нее подкашивались, ее качало из стороны в сторону, но она настояла на том, чтобы ей приготовили ванну. С помощью Гленды и Мириам она опустилась в круглую деревянную лохань, которую поставили перед камином. Мириам сменила постель, а Гленда помогла Мередит вымыть голову. Хотя все это отняло у нее последние силы, Мередит радовалась, что возвращается к жизни.
Едва успели снова уложить ее в постель, как послышался требовательный крик из колыбели, стоящей в углу. Мередит подложили под спину подушки, чтобы она смогла сидеть. И Гленда положила ей на руки ее сына. Мередит спустила ночную рубашку с плеча и обнажила грудь. Младенец беспомощно потыкался лицом в грудь, потом, отыскав сосок, жадно набросился на него. Мередит и Гленда рассмеялись.
Мередит охватило глубокое чувство любви. «Малыш просто великолепен», — подумала она, внимательно рассматривая его. Головка была покрыта тонкими черными волосами — несомненно, будет такой же черноволосый, как Камерон. Красивый парнишка — весь в красавца отца, с гордостью решила она.
— Ангелок, — в полном восторге ворковала Мередит, — мой обожаемый маленький ангелочек.
— Боюсь, что мы не сможем назвать его Ангелом, иначе над ним будет потешаться все Северо-Шотландское нагорье, — услышала она голос мужа.
Мередит подняла глаза и увидела стоявшего в дверях Камерона.
Гленда незаметно выскользнула из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Они остались одни.
— Ты выглядишь гораздо лучше, — тихо сказал он. Мередит зарделась от смущения, потому что ее рубашка сползла с плеча, обнажив грудь. Она порадовалась тому, что успела принять ванну и причесаться и волосы теперь ниспадали огненным покрывалом по ее плечам и чуть курчавились на еще влажных концах.
— Я и чувствую себя лучше, — улыбнулась она, не в силах оторвать от него взгляд.
Сколько раз за последнюю неделю она ощущала его присутствие, слышала его глубокий низкий голос! Она помнила прикосновение его загрубевших пальцев к своему лбу, потому что его руки она не могла бы спутать ни с чьими другими. И его теплые губы не раз прикасались к ее губам. Или ей все это снилось?
Она смутно помнила слова, которые он тогда сказал: Ты моя жена, Мередит, и ты для меня дороже всего на свете. И Бог свидетель, я люблю тебя.
Неужели он и впрямь сказал так? Или это ее затуманенное болью сознание сыграло с ней злую шутку?
Если бы знать. Если бы она осмелилась спросить. Если бы она осмелилась надеяться…
Он перевел взгляд на их сына, который продолжал с жадностью сосать грудь, и положил руку на нежный пушок, покрывающий головку малыша. На мгновение его рука оказалась в опасной близости от ее обнаженной груди. Этот жест был так трогателен в своей простоте, что сердце Мередит снова облилось кровью, однако она не позволила себе расплакаться.
Он провел кончиками пальцев по щечке малыша. Ротик перестал работать. Крошечные брови озадаченно сошлись на переносице. Они рассмеялись, а малыш возобновил свою работу.
— Не пора ли выбрать ему имя, а? Надо выбрать такое, которое нам обоим придется по душе.
— Да, — согласилась она.
— Я тут подумал… — нерешительно начал Камерон, — Что если нам назвать его Броуди Александр? Мне всегда нравилось имя Броуди. — А Александром звали одного из моих предков.
— Броуди Александр, — повторила Мередит, прислушиваясь к звучанию имени. — Знаешь, мне очень нравится. Взгляни на него. Тебе не кажется, что ему очень подходит имя Броуди Александр?
— Верно.
Его взгляд задержался на ее радостно улыбающихся губах, и Камерон чуть не застонал. Господи, какая же она милая! Щеки у нее вспыхнули и стали розовыми, а глаза были голубые, как безоблачное небо. Его взгляд жадно скользнул ниже, к соблазнительной округлости обнаженного плеча. Ему хотелось прикоснуться к ее теплой, нежной коже. Грудь ее была кремово-белой, а сосок влажно поблескивал, потому что она переложила малыша к другой груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70