До войны оставалось чуть больше месяца. Лес уже ярко и светло зазеленел, но трава была еще невысокой. Я едва не наступил на свою находку. Она была маленькая, аккуратная. Ножны, а скорее футляр, сделаны из плотной кожи и простеганы по краю ременной дратвой. И рукоятка обтянута кожей - поочередно белыми и коричневыми полосками. Вдоль по лезвию шла четкая ложбинка, остро выделялся носок. Лезвие было холодным на ощупь и обсыпано редкими веснушками ржавчины. "Холодное оружие,- подумал я.- А какое еще бывает - горячее? Нет, огнестрельное..." Потом у нас были настоящие десантные финки, большие, с черными пластмассовыми рукоятками и такими же ножнами. Но особым шиком представлялись наборные из разноцветного плексигласа ручки, по заказу изготовляемые умельцами. Финка числилась за каждым и была записана в красноармейскую книжку наряду с карабином или автоматом. Однако во взводе всегда имелись две-три бесхозные запаршивевшие финки, ими при надобности скоблили пол в землянке или кололи лучину для растопки. Но все это будет потом. А сейчас я сунул финочку в карман и огляделся. Ее же кто-то потерял, обронил и, может быть, уже ищет. Не выбросил же! А если он с собакой? Я, петляя, перешел по влажной траве с одной тропинки на другую, оттуда на дорогу и тоже не сразу - домой. Дома никого не было. Я еще раз внимательно и с удовольствием осмотрел финочку. Потер лезвие наждачной шкуркой, веснушки не исчезали. Попробовал керосином - тот же результат. Хорошо бы ее наточить! Подкараулить точильщика около магазина и попросить. Сколько там это стоит! Но нельзя... У отца был оселок, на котором он правил свою опасную бритву, я слегка смочил его, как делал он, и пошаркал финочкой. Особого толку не было. Но все же после длительных повторных усилий она приободрилась и слегка даже, как мне казалось, засияла. Я засунул ее в свой стол под тетрадки и вытаскивал лишь изредка. Однажды, уже к осени, зашел за мной мой друг Олег Синицын. Мы собирались в клуб, но зарядил дождь, и мы не пошли. Сидели, болтали. И черт меня дернул показать финку ему. Он покачал ее на ладони и сказал: - Дамская финочка. Я ответил: - Так маленькие револьверы называют - дамский браунинг. - Вот и я говорю: дамская финочка. Ближе к зиме сильней ощутился голод, и люди стали ездить за хлебом. Но это только так называлось. Ездили не за печеным хлебом, а за мукой, пшеном, салом. Поблизости находилась ткацкая фабрика имени Клары Цеткин. Там производилась бязь и тоже плотная, но черная материя, которую для понятности так и называли - чернота. Достать то и другое было не слишком сложно. С этим и отправлялись - менять на продукты. Отъезжали в еще сытые места, к югу, километров за триста; станции, где нужно слезать, были заранее известны, а там кто как изловчится: одни, не рискуя, производили обмен тут же, другие, ища выгоды, тащились в окрестные деревни. Первым из наших поехал за хлебом Митька Акулов, спокойный, степенный парень. Я всегда удивлялся, какой у него широкий шаг, с ним невозможно было ходить в ногу. Не понимаю, почему он поехал один, обычно собирались по двое - по трое. Мы с Олегом пошли его провожать. Появился поезд, в составе было только три зеленых пассажирских вагона, остальные - товарняк. И против нас тоже остановился телятник. Откатили дверь, и мы увидели, что он, как автобус, набит стоящими людьми. - Нет места! - раздались женские голоса из глубины. Но мы подсадили и втиснули Митьку в теплушку. Правда, он не смог развернуться и так и уехал, стоя к нам спиной, со своим "сидором" за плечами. Через неделю в классе стало известно, что Митька уже дома и съездил хорошо. Но на другой день он не появился. Выяснилось, что он в больнице и у него сыпной тиф. Мы сдуру хотели его проведать, но внутрь, понятно, не пускали, а с койки он не вставал. Не скоро еще увидели мы его в окне, худого, остриженного, улыбающегося смущенно. Мы с Олегом тоже собирались поехать, но после случившегося родители мои стали стеной: ни за что! Проживем и без этого. Ты знаешь, что это такое сыпняк? Акулову еще повезло. А если бы он там свалился?.. Синицын поехал один. А перед этим небрежно так, наивно даже, попросил: - Слушай, дай мне с собой ту финочку. - Какую финочку? - Ну дамскую. Мало ли что... И я дал. А как не дашь? Прошло всего несколько дней, и отец сказал: - Вечером будь дома, пойдем по важному делу. Тогда и узнаешь. Маме ничего не говори...- И объяснил, когда мы уже шли по темной, подсвеченной только свежим снежком улице: - В милицию вызвали. - Кого? - Ну не меня же. - За что?.. А ты почему?.. - Начальник разрешил. Я ему по другому поводу нужен... Пожилой начальник - в милицейских званиях я не разбирался, они тогда не совпадали с воинскими, да и погон еще не было - сухо кивнул отцу. Убедившись, что перед ним тот, кто ему нужен, и предупредив меня, что отвечать я должен только правду, он задал первый вопрос: - Синицына Олега Андреевича знаете? Я ответил утвердительно, а также объяснил - откуда и как давно. - Передавали ли вы ему, а если "да", то с какой целью, холодное оружие, поименованное как "нож финский"? Известно ли вам, что хранение холодного оружия карается законом? Откуда оно у вас? Я ответил, что передавал по его просьбе для большей его уверенности, но что на самом деле финочка дамская, крошечная, игрушка, никакое не оружие. А нашел я ее в лесу... Тут он задумчиво помолчал и сказал, обращаясь ко мне уже на "ты": - Послушай, парень, кто же тебе поверит? Так все говорят: "нашел". Ты лучше скажи: дал мне ее один знакомый, он сейчас в армии. И точка. Но вступил отец: - Пускай он говорит, как было. А придумает другое, потом забудет, начнет путаться. Милиционер не возражал: как хотите. - А где сама финка? - продолжал отец.- Должно быть вещественное доказательство. Начальник усмехнулся: - Кто-нибудь себе взял. Дамская, говоришь, финочка?.. И разъяснил: Синицын этот, Олег, был задержан по подозрению. Спутали его с кем-то. Стали обыскивать, а в валенке у него эта финочка. Но подозрение не подтвердилось. Самого отпустили, финку изъяли. И точка. По месту жительства сообщили, как положено. А тебе тоже нужно хороший вывод сделать. И к отцу: - Значит, можно? Когда позвонить? - Хоть завтра. Какого размера? - На этот стол. Вот цифры, я измерил. - Хорошо. А с ним я еще поговорю. Но он сам уже понял. Мы поднялись, и начальник пожал отцу руку. На улице отец сказал: - Как они все-таки четко работают. - Что он от тебя хотел? - Просил лист стекла на письменный стол вырезать в заводе,- отвечал отец снисходительно.- Для того и приглашал... Но откуда они о тебе узнали, это хоть дошло? Олег появился только дня через два. Невыспавшийся, стоял у окна в коридоре и рассказывал, что поезд прибыл вчера ночью, а ходить-то после одиннадцати нельзя, но он насыпал в правый карман стеганого бушлата доверху махорки, а в левый - семечек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11