Устинов молча стоял, глядя на опустевшие скамейки и песочницу. Дверь, ведущая в подъезд Боровского, находилась в тридцати – сорока метрах, но молодой человек не спешил пересечь двор, чтобы войти в дом. Что-то останавливало его, мешало пройти эти последние тридцать шагов. Неожиданно он развернулся и направился прочь из двора.
Быстрым шагом молодой человек прошел мимо машины, где была Абдулова, и зашагал в сторону Невского проспекта.
– Он уходит, – сообщила оперативница по рации. – Следую за ним на Невский.
– Он уходит, – сказал Соловец, глядя на коллег.
Наступил момент, когда на принятие решения давались секунды.
– Андрей, Слава, идите за Настей, – дал указание Соловец. – Мы с Толяном останемся здесь. Держим связь по рации.
Ларин и Волков выбежали из квартиры. Перепрыгивая через ступени, оперативники начали стремительно спускаться по лестнице.
Абдулова уже была на Невском. Устинов заметил оперативницу еще на Пушкинской и пустился бежать в сторону станции метро. Между девушкой и преступником было около пятидесяти метров, и расстояние это постоянно сокращалось. Юркая и невысокая Абдулова ловко лавировала между прохожими. Однако Устинов тоже обладал спортивными данными, и настичь его было нелегко.
Наконец преступник оказался возле входа на станцию «Маяковская». Поняв, что он собирается нырнуть в метро, Абдулова обратилась по рации к коллегам:
– Он спускается вниз. Идите к другому выходу наперерез.
Ларин и Волков, находившиеся на углу Невского и Пушкинской, бросились к двум выходам со станции «Площадь Восстания», которая соединялась с «Маяковской» подземным переходом. Расчет Абдуловой был прост. Если преступник не успеет сесть в электричку, он будет вынужден направиться к одному из выходов, находившихся впереди. Оставалось надеяться, что в момент, когда Устинов сойдет с эскалатора, у платформы не окажется ни одного состава. Надежда оперативницы оправдалась. Устинов перескочил через турникеты, гигантскими прыжками преодолел движущуюся лестницу, но на платформе не увидел ни одной электрички. Он помчался вперед, расталкивая томившихся в ожидании граждан. Спустя полминуты на платформу выбежала Абдулова. Она сразу увидела мелькающую впереди светло-желтую рубашку преступника и устремилась за ней.
Ларин забежал в вестибюль станции «Площадь Восстания» со стороны Литовского проспекта, а Волков – в вестибюль станции на Московском вокзале. Оперативники начали спускаться вниз.
Устинов подбежал к лестнице, ведущей на переход, и через мгновение его желтая рубашка скрылась из глаз Абдуловой. Оставалась надежда на Ларина и Волкова. Если оперативники не сумеют перехватить преступника, он скроется в людском потоке питерской подземки!
Устинов мчался по длинному тоннелю перехода, лавируя среди прохожих. Он часто бывал на этой станции и знал, что до эскалатора, ведущего наверх, оставалось около пятидесяти метров. Через несколько мгновений это расстояние сократилось до десяти – пятнадцати шагов. Но когда движущаяся лестница находилась уже совсем рядом, на пути Устинова, словно из-под земли, вырос Ларин. В руках у оперативника был пистолет. Он направил его на преступника.
– Стойте, Устинов! – крикнул милиционер.
На мгновение Устинов застыл, но тут же развернулся и бросился назад. Однако не успел он сделать нескольких шагов, как подножка Абдуловой уложила его на каменный пол. Оперативница подскочила сзади и заломила руку убийцы. А еще через мгновение рядом очутился Ларин, который помог коллеге надеть на Устинова наручники. Милиционеры повели задержанного в сторону, откуда должен был появиться Волков.
Через семь минут оперативники и сопровождаемый ими Устинов были в дежурной части вестибюля станции метро. Ларин по рации связался с Соловцом.
– Але, Георгич, – сказал он.
– Слушаю, – ответил майор.
– Все в порядке. Мы его взяли.
– Где вы находитесь?
– В дежурке на входе в метро с Лиговского.
– Будем через десять минут.
Соловец повернулся к Дукалису, который стоял рядом и слушал разговор коллег.
– Порядок, – сказал майор. Затем он вновь включил рацию. – Витя, это Соловец, – обратился оперативник к шоферу, находившемуся в «уазике» в соседнем дворе.
– Да, Олег Георгич, – ответил Витя.
– Подъезжай, мы спускаемся.
Простившись с Боровским, который все это время находился в соседней комнате, милиционеры вышли из квартиры и спустились во двор. Там их ждал «уазик» с Витей за рулем.
– Давай на Лиговку, ко входу в метро, – сказал Соловец.
Витя нажал на газ, и милицейская машина выехала со двора.
23
Весь день природа словно сдерживала себя и наконец после нескольких предупредительных раскатов грома выплеснула на город грозу. Улицы мгновенно наполнились пузырящимися потоками воды. На ходу «уазик» оперативников окатывал тротуары фонтанами брызг.
В тот же день в Двенадцатом отделении милиции Борис Устинов был допрошен капитаном Лариным. После задержания оперативники тщательно обыскали преступника и обнаружили в его бумажнике динарий Александра Македонского. Монета находилась в отделении для мелочи. Устинов завернул ее в носовой платок.
Сейчас динарий лежал на столе между оперативником и убийцей.
– Как вы узнали о том, что монета была в одной из фигур дембельских шахмат? – спросил Ларин.
– Разрешите закурить? – сказал Устинов.
– Курите. – Капитан протянул ему сигарету.
Устинов затянулся и выдохнул дым.
– Вы умеете играть в шахматы? – вдруг произнес преступник, глядя в глаза оперативнику.
– На любительском уровне, – сухо ответил милиционер.
Устинов покачал головой.
– Я, когда попал на зону, – сказал он, – вообще не представлял себе, что это такое. Но начальник зоны втянул нас в шахматный психоз.
– Что вы имеете в виду?
– Его звали Михал Михалыч Короленко. Он не просто заставлял всех играть, он подчинил шахматам нашу жизнь. Иногда это доставляло удовольствие. Особенно когда во время турнира удавалось обыграть команду охраны.
Ларин усмехнулся:
– Могу себе представить.
– Уже через полгода после посадки я начал довольно прилично играть, а к концу срока мне можно было давать звание кандидата или даже мастера.
– Давайте вернемся к монете, – напомнил Ларин.
– В нашей камере сидел один человек лет шестидесяти. Звали его Дмитрий Евгеньевич.
– Шувалов?
– Да, Шувалов. Он был неразговорчив, и первые несколько месяцев я вообще с ним не общался. Но потом меня назначили его помощником в слесарную мастерскую.
– Почему именно вас?
– Я по образованию краснодеревщик.
– Значит, вы начали работать вместе с Шуваловым?
– Начал. И сразу понял, почему Шувалова так ценил Короленко. Любая вещь, вышедшая из-под его резца, как будто светилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29