дост лагд мин филькрих прим. Конин дасперагоц.
Выдержав паузу, произносил:
– Это эпиграф. А вот сам текст. Кальдеррос месатэ дуппир папли-бут-мэнгэ-стринг-манс; брентвагадо упдель ванлох минк. Стозиррин девинсвальперрос рувд-кель-боц, меркос корманчич руб зарэдилс тис-джок-стэ-зампернадс. Госорманд фрест румав зол. Сгринт диф-пруг-диф сотр халь канэ-вэ. Рапг. Рапт. Пагигз – боряеданд сокум билз нэ. Пикальдраг, пикальдраг. Арим. Я переведу. Здесь сказано – пусть зритель снимет колоду. Пожалуйста, снимите.
И протягавал ее зрителю. Тот упирался кончиком указательного пальца в ближнее к нему короткое ребро колоды, нажимал на верхнюю половину, и та сдвигалась в сторону фокусника.
Далее по логике снятия следовало поменять местами обе полуколоды. Но если такое перемещение выполнить взаправду, то нижняя карта колоды окажется в середине и исполнитель потеряет над ней конгроль. А для показа карточного чуда Прамбачарии-Гроссбаузру было необходимо, чтобы после взаимной смены полуколод нижняя карта продолжала оставаться нижней. Дело в том, что наш престидижитатор очень любил показывать фокусы с ключевой картой. Потому он всегда пользовался приемом фиксации нижней карты.
Рис. 30
Вот механика этого приема.
1. В результате действия зрителя колода, верхняя половина которой сдвинута в сторону фокусника, лежит на обращенной вверх ладонью левой кисти исполнителя краповой стороной вверх. При этом левый большой палец расположен вдоль левого длинного ребра колоды, а остальные левые пальцы находятся со стороны правого длинного ребра (рис.30а).
2. Правая рука, развернутая ладонью влево, подводится к верхней (сдвинутой) полуколоде со стороны правого длинного ребра. При этом правый большой палец накладывается на краповую сторону выдвинутой полуколоды, а кончики правых среднего и указательного пальцев – лицевую сторону нижней полуколоды. Левые безымянный палец и мизинец отгибаются вниз, пропуская к колоде правую кисть (на рис.30, б приведен общий вид; на рис. 30, в показан вид на колоду и правую руку с левой стороны, левая рука убрана).
3. Правые средний и указательный пальцы, кончики которых прижаты к лицевой стороне нижней карты, сгибаются – от этого нижняя карта нижней полуколоды сдвигается в сторону фокусника (на рис.30 г дан вид слева, левая рука убрана).
4. Правые средний и указательный пальцы прижимают крап сдвинутой карты к лицевой стороне верхней полуколоды; при этом правая рука, удерживающая сдвинутую карту и верхнюю полуколоду, начинает двигаться в сторону исполнителя (на рис. 30, д Приведен вид слева, левая рука убрана).
5. Правая рука помещает бывшую верхнюю полуколоду под бывшую нижнюю, расположенную в левой руке (рис.30е). Снятие колоды выполнено, однако нижняя карта колоды Так и осталась нижней.
Далее Прамбачария-Гроссбауэр выполнял еще несколько манипуляций, непрестанно сверяясь с текстом «инструкции», после чего «папирус» вдруг «случайно» оказывался над пламенем свечи и вспыхивал. Поскольку бумага «папируса» была специальной (так называемая пиробумага, горящая ярким красно-желтым огнем и сгорающая в течение одной-двух секунд), то зрители видели гигантский ослепительный костер в руке фокусника, возникший и тотчас же гаснущий, после которого оставались порхающие в воздухе невесомые клочья пепла.
Любой другой иллюзионист на месте Прамбачарии-Гроссбауэра изобразил бы отчаянное удивление и был бы, вероятно, прав – какая реликвия сгинула в небытие! Но псевдоиндус щелкнул пальцами неподвижно замерших рук и надменно изрек:
– Вы стали свидетелями последнего волшебства, продиктованного мне уникальным папирусом. Судьба не была к нему благосклонной, но разумно ли идти против судьбы? Однако я должен найти вашу карту.
Вытащив нож с длинным тонким лезвием, он вонзил клинок в собственную грудь невдалеке от сердца, вспорол серебристое шитье и обнаружил между бархатом и подкладкой краповый уголок карты. Медленно обведя взглядом аудиторию, вытянул пачку, плавным горизонтальным жестом отвел руку от груди и расправил тонкие нервные пальцы. На стол упало пять карт – четыре туза и карта, выбранная зрителями…
Однажды с Гюнтером произошел инцидент вполне детективного свойства. Работая за столиком одного из ресторанов Кардиффа, он в полном соответствии с ритуалом номера протянул публике колоду, предлагая снять ее в любом месте. Из темноты высунулась рука одного из сидящих и потянулась к картам – на безымянном пальце этой руки сверкал невероятно дорогой алмаз! Лицо Гроссбауэра дрогнуло, на мгновенье утратив традиционное выражение непоколебимого упрямства – он, много лет выступавший перед аристократической публикой, впервые видел такую драгоценность.
– Вашими клиентами, скорее всего, являлись обедневшие аристократы, – прозвучал мужской голос. – Да, это алмаз. Однако не слишком ценный.
– «Джекоб»? – попытался угадать Гроссбауэр. Найденный в Индии, «Джекоб» имел массу ровно в 100 каратов и в 1956 году был продан за 280 тысяч долларов.
– Нет. Это «Персифаль», – послышался ответ. – Однако вы, кажется, просили снять колоду? Не так ли?
– Да-да, – спохватился Гроссбауэр. И продолжил трюк. А утром, решив подышать морским воздухом, Гюнтер направился в сторону Бристольского залива и случайно увидел объявление о передвижной выставке-продаже украшедий. «Загляну-ка я на эту экспозицию, – сказал Гроссбауэр самому себе, – Может быть, подберу что-нибудь для дополнительного индийского антуража».
Около одной из витрин Гроссбауэр остановился. На стенде лежал «Персифаль»!
– Вы даете драгоценности напрокат? – поинтересовался артист у продавца.
– Ни в коем случае, – откликнулся тот. – Только продаем. Кстати, если вы что-то присмотрели, рекомендую не терять времени. Сегодня – последний день. Завтра мы переезжаем в Бирмингем.
– У вас, по-видимому, экспонаты продублированы? – продолжал расспрашивать Гроссбауэр. – Не далее как вчера я встретился с гуляющим по городу «Персифалем» – он посещал злачные места поздно вечером.
– Вот этот? – переспросил продавец. – Но это не «Персифаль». Он называется «Элефант». Позвольте, а почему – посещал?
Они встретились взглядами, после чего продавец резко наклонился к прилавку, с силой выдвинул стенд, схватил «Элефанта» и поднес к глазам. Затем, издав стон сквозь сжатые зубы, бросился в сторону внутренней двери, замер на месте, повернулся, кинулся к стенду, задвинул его, щелкнул ключом, опять развернулся, прыжком достиг внутренней двери, рванул ее на себя и нырнул в низкий проем. Гроссбауэр остался стоять. Он все понял.
Да, вчерашний зритель оказался мошенником. Искусно изготовив фальшивого «Элефанта», он заглянул на выставку-продажу, попросил показать ему несколько украшений, а когда продавец на секунду отвлекся, доставая очередную драгоценность, оба «Элефанта», настоящий и поддельный, в мгновение ока поменялись местами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Выдержав паузу, произносил:
– Это эпиграф. А вот сам текст. Кальдеррос месатэ дуппир папли-бут-мэнгэ-стринг-манс; брентвагадо упдель ванлох минк. Стозиррин девинсвальперрос рувд-кель-боц, меркос корманчич руб зарэдилс тис-джок-стэ-зампернадс. Госорманд фрест румав зол. Сгринт диф-пруг-диф сотр халь канэ-вэ. Рапг. Рапт. Пагигз – боряеданд сокум билз нэ. Пикальдраг, пикальдраг. Арим. Я переведу. Здесь сказано – пусть зритель снимет колоду. Пожалуйста, снимите.
И протягавал ее зрителю. Тот упирался кончиком указательного пальца в ближнее к нему короткое ребро колоды, нажимал на верхнюю половину, и та сдвигалась в сторону фокусника.
Далее по логике снятия следовало поменять местами обе полуколоды. Но если такое перемещение выполнить взаправду, то нижняя карта колоды окажется в середине и исполнитель потеряет над ней конгроль. А для показа карточного чуда Прамбачарии-Гроссбаузру было необходимо, чтобы после взаимной смены полуколод нижняя карта продолжала оставаться нижней. Дело в том, что наш престидижитатор очень любил показывать фокусы с ключевой картой. Потому он всегда пользовался приемом фиксации нижней карты.
Рис. 30
Вот механика этого приема.
1. В результате действия зрителя колода, верхняя половина которой сдвинута в сторону фокусника, лежит на обращенной вверх ладонью левой кисти исполнителя краповой стороной вверх. При этом левый большой палец расположен вдоль левого длинного ребра колоды, а остальные левые пальцы находятся со стороны правого длинного ребра (рис.30а).
2. Правая рука, развернутая ладонью влево, подводится к верхней (сдвинутой) полуколоде со стороны правого длинного ребра. При этом правый большой палец накладывается на краповую сторону выдвинутой полуколоды, а кончики правых среднего и указательного пальцев – лицевую сторону нижней полуколоды. Левые безымянный палец и мизинец отгибаются вниз, пропуская к колоде правую кисть (на рис.30, б приведен общий вид; на рис. 30, в показан вид на колоду и правую руку с левой стороны, левая рука убрана).
3. Правые средний и указательный пальцы, кончики которых прижаты к лицевой стороне нижней карты, сгибаются – от этого нижняя карта нижней полуколоды сдвигается в сторону фокусника (на рис.30 г дан вид слева, левая рука убрана).
4. Правые средний и указательный пальцы прижимают крап сдвинутой карты к лицевой стороне верхней полуколоды; при этом правая рука, удерживающая сдвинутую карту и верхнюю полуколоду, начинает двигаться в сторону исполнителя (на рис. 30, д Приведен вид слева, левая рука убрана).
5. Правая рука помещает бывшую верхнюю полуколоду под бывшую нижнюю, расположенную в левой руке (рис.30е). Снятие колоды выполнено, однако нижняя карта колоды Так и осталась нижней.
Далее Прамбачария-Гроссбауэр выполнял еще несколько манипуляций, непрестанно сверяясь с текстом «инструкции», после чего «папирус» вдруг «случайно» оказывался над пламенем свечи и вспыхивал. Поскольку бумага «папируса» была специальной (так называемая пиробумага, горящая ярким красно-желтым огнем и сгорающая в течение одной-двух секунд), то зрители видели гигантский ослепительный костер в руке фокусника, возникший и тотчас же гаснущий, после которого оставались порхающие в воздухе невесомые клочья пепла.
Любой другой иллюзионист на месте Прамбачарии-Гроссбауэра изобразил бы отчаянное удивление и был бы, вероятно, прав – какая реликвия сгинула в небытие! Но псевдоиндус щелкнул пальцами неподвижно замерших рук и надменно изрек:
– Вы стали свидетелями последнего волшебства, продиктованного мне уникальным папирусом. Судьба не была к нему благосклонной, но разумно ли идти против судьбы? Однако я должен найти вашу карту.
Вытащив нож с длинным тонким лезвием, он вонзил клинок в собственную грудь невдалеке от сердца, вспорол серебристое шитье и обнаружил между бархатом и подкладкой краповый уголок карты. Медленно обведя взглядом аудиторию, вытянул пачку, плавным горизонтальным жестом отвел руку от груди и расправил тонкие нервные пальцы. На стол упало пять карт – четыре туза и карта, выбранная зрителями…
Однажды с Гюнтером произошел инцидент вполне детективного свойства. Работая за столиком одного из ресторанов Кардиффа, он в полном соответствии с ритуалом номера протянул публике колоду, предлагая снять ее в любом месте. Из темноты высунулась рука одного из сидящих и потянулась к картам – на безымянном пальце этой руки сверкал невероятно дорогой алмаз! Лицо Гроссбауэра дрогнуло, на мгновенье утратив традиционное выражение непоколебимого упрямства – он, много лет выступавший перед аристократической публикой, впервые видел такую драгоценность.
– Вашими клиентами, скорее всего, являлись обедневшие аристократы, – прозвучал мужской голос. – Да, это алмаз. Однако не слишком ценный.
– «Джекоб»? – попытался угадать Гроссбауэр. Найденный в Индии, «Джекоб» имел массу ровно в 100 каратов и в 1956 году был продан за 280 тысяч долларов.
– Нет. Это «Персифаль», – послышался ответ. – Однако вы, кажется, просили снять колоду? Не так ли?
– Да-да, – спохватился Гроссбауэр. И продолжил трюк. А утром, решив подышать морским воздухом, Гюнтер направился в сторону Бристольского залива и случайно увидел объявление о передвижной выставке-продаже украшедий. «Загляну-ка я на эту экспозицию, – сказал Гроссбауэр самому себе, – Может быть, подберу что-нибудь для дополнительного индийского антуража».
Около одной из витрин Гроссбауэр остановился. На стенде лежал «Персифаль»!
– Вы даете драгоценности напрокат? – поинтересовался артист у продавца.
– Ни в коем случае, – откликнулся тот. – Только продаем. Кстати, если вы что-то присмотрели, рекомендую не терять времени. Сегодня – последний день. Завтра мы переезжаем в Бирмингем.
– У вас, по-видимому, экспонаты продублированы? – продолжал расспрашивать Гроссбауэр. – Не далее как вчера я встретился с гуляющим по городу «Персифалем» – он посещал злачные места поздно вечером.
– Вот этот? – переспросил продавец. – Но это не «Персифаль». Он называется «Элефант». Позвольте, а почему – посещал?
Они встретились взглядами, после чего продавец резко наклонился к прилавку, с силой выдвинул стенд, схватил «Элефанта» и поднес к глазам. Затем, издав стон сквозь сжатые зубы, бросился в сторону внутренней двери, замер на месте, повернулся, кинулся к стенду, задвинул его, щелкнул ключом, опять развернулся, прыжком достиг внутренней двери, рванул ее на себя и нырнул в низкий проем. Гроссбауэр остался стоять. Он все понял.
Да, вчерашний зритель оказался мошенником. Искусно изготовив фальшивого «Элефанта», он заглянул на выставку-продажу, попросил показать ему несколько украшений, а когда продавец на секунду отвлекся, доставая очередную драгоценность, оба «Элефанта», настоящий и поддельный, в мгновение ока поменялись местами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83