Велисарий – 2

Вычитка и редактирование — Дмитрий Горбачев
«Окольный путь; В сердце тьмы»: АСТ; Москва; 2004
ISBN 5-17-018229-5
Аннотация
Восточная Римская Империя достигла наибольшего расцвета в VI веке н. э. при императоре Юстиниане I. Начало этому способствовал великий полководец Велисарий, чьи армии значительно расширили пределы Империи, одерживая победу за победой в Африке и Италии.
Это — наша с вами история. История НАШЕГО мира.
Но — в это же время на севере Индии сформировалась и другая Империя. На их стороне — оружие будущею, богатства прошлого и неудержимое стремление к власти. Их ведут те, кого люди всегда считали БОГАМИ. Земля ПОЧТИ покорена на их пути — лишь один человек, И лишь одному человеку под силу остановить шествие ЗЛА.
Он — человек возведший войну в ранг искусства. Человек, чье призвание — командовать. Приказ прост — сражайся и умри!
И это — история Велисария. История расцвета и гибели великих ИМПЕРИЙ. История противостояния величайшею полководца прошлого — и супероружия будущего.
История о том, как ВОЗМОЖНОСТЬ становится РЕАЛЬНОСТЬЮ!
Дэвид Дрейк, Эрик Флинт
В сердце тьмы
ПРОЛОГ

После окончания обильной трапезы слуг отослали прочь.
Начальник шпионской сети сообщил плохую новость.
— Велисарий жив, — объявил он резким тоном.
Кроме него в комнате находились еще семеро. Один из них, как и начальник шпионской сети, был иностранцем. Судя по тому, что на его лице не отразилось никаких эмоций, он уже слышал новость. Пятеро из шести римлян привстали на своих местах. На лицах отражалась различная степень ужаса.
Седьмой, тоже римлянин, только презрительно скривил губы и просто перенес вес тела на другой локоть.
Весь вечер он испытывал отвращение.
Двое находившихся в комнате священнослужителей вызывали у него отвращение лицемерной болтовней. Глицерин из Халкедона и Георгий Барсимес были дьяконами и оголтелыми ортодоксами и выступали от лица Руфиния Намациана, епископа Равенны. Однако их ортодоксальность служила только способом прикрытия амбиций. Епископ Равенны хотел стать Папой, а его подчиненные надеялись сделаться патриархами Константинополя и Александрии.
Амбициями руководствовался и этот седьмой, но он не скрывал их за ложной набожностью. (Да и странная это была набожность — объединение с индуистскими язычниками против христианских еретиков с выгодой для себя.) За седьмым человеком в комнате числилось много грехов, как незначительных, так и смертных. Но лицемерия среди них не значилось.
Двое господ благородного происхождения из собравшихся в комнате вызывали у него отвращение своим бахвальством и самодовольным видом. Их звали Ипатий и Помпей. Они были братьями и племянниками бывшего императора Анастасия. Если следовать формальным династическим критериям, то они являлись законными наследниками императорского трона. Но римляне никогда не поклонялись алтарю наследственности. Главным критерием для надевания пурпурной мантии служила компетентность. И если во всей Римской империи и имелась еще пара более бесполезных и нерадивых людей, то они хорошо прятались.
Другой высокопоставленный римский чиновник вызывал у седьмого отвращение иного рода. Его звали Иоанн из Каппадокии и он являлся префектом претория у императора Юстиниана. Определенно — способный человек. Но его жестокость, жадность и порочность не знали границ. Убийца, вор, вымогатель, палач, насильник — Иоанна из Каппадокии называли всеми этими словами. И все это было правдой.
Двое шпионов из народности малва были сами по себе отвратительны, причем льстивый Балбан, начальник шпионской сети, даже больше, чем наемный убийца Аджатасутра — частично из-за их фальшивого добродушия и притворного дружелюбия, но в основном из-за притворной заботы об интересах Рима и представления себя вроде как незаинтересованными лицами, во что мог поверить только идиот. А седьмой человек в комнате совсем не был идиотом и принимал притворную невинность представителей малва за оскорбление своему уму.
Седьмой относился с отвращением и к самому себе. Он являлся главным камерарием Римской империи, одним из самых ценных советников императора Юстиниана; он пользовался очень большим доверием, которое не собирался оправдывать. Он был близким личным другом императрицы Феодоры, которую планировал убить. К своим грехам он добавит еще одно предательство и еще одно убийство — и все ради того, чтобы получить большую власть, хотя и ненамного большую. Он был евнухом и не мог претендовать на трон. Сам не мог. Но мог по крайней мере стать главным камерарием бездарного императора вместо самостоятельного — и обрести истинную власть в Риме.
Благодаря своему острому уму седьмой понимал, что его стремление к власти — само воплощение глупости. Он стар. Даже если он и воплотит эти амбиции в жизнь, вероятно, ему удастся наслаждаться полученным всего лишь несколько лет.
Ради этих глупых, мелких амбиций седьмой и рисковал — ведь вместо желаемого он может быть казнен и навеки проклят. Он презирал себя за мелочность, собственная глупость вызывала у него отвращение. Но он не мог поступить по-другому. Несмотря на то что седьмой всегда гордился своим железным самоконтролем, он никогда не мог справиться с честолюбием. Оно властвовало над евнухом, как похоть над сатиром. Оно двигало его вперед, сколько он себя помнил, с тех дней, когда другие мальчики насмехались над ним и избивали его после кастрации.
Но больше всего у него вызывало отвращение то, что реакционеры из малва и римлян, собравшиеся в комнате, настояли на ужине в архаичных традициях, вместо того чтобы сесть на стулья, расставленные вокруг стола, как делают все современные разумные люди. Постаревшее тело седьмого уже давно потеряло гибкость, необходимую для трапезы в полулежачем состоянии.
Его звали Нарсес, и у него болела спина.
Индус, начальник шпионской сети, не сводил глаз с Нарсеса с того момента, как сделал свое объявление. Несколько месяцев назад Балбан понял, что этот евнух пока является самым серьезным из римских союзников — и единственным ни в коей мере не простофилей. Священнослужители были провинциальными фанатиками, императорские племянники — безмозглыми пижонами, Иоанн из Каппадокии — несмотря на несомненные способности — слишком опьяненным своими собственными пороками, чтобы отличить факты от вымысла. Но Нарсес точно понимал смысл заговора малва. Он согласился к нему присоединиться просто потому, что не сомневался: он сможет одурачить малва после того, как захватит власть в Риме.
Балбан не был полностью уверен, что евнух ошибся в своей оценке. Получивший власть Нарсес станет гораздо более опасным врагом для малва, чем Юстиниан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122