Коляску с Райзой покатили через приемное отделение к лифтам. Джесс, не отставая ни на шаг, пошел следом. Кэтлин, помедлив несколько мгновений, присоединилась к ним. Чуть позади шли еще двое — мужчина и женщина.
Кэтлин замедлила шаг, и когда мужчина поравнялся с ней, с интересом посмотрела на его красивое мужественное лицо. Тот понял немой вопрос:
— Вы хотите знать, кто мы? Меня зовут Дэниел. Я — отец этой несчастной девочки. А Стефани — ее мать.
Стефани… Кто она? Женщина, которую любил Джесс и потерял вместе с Райзой? Потерял, потому что та выбрала Дэниела? Было совершенно очевидно, что Джесс хотел услышать в телефонной трубке именно ее голос, а не Дэниела. Да и сама Стефани смотрела на Фалконера глазами бывшей любовницы и, казалось, просила прощения за рану, которую когда-то ему нанесла.
В операционной вокруг Райзы столпились медики. Марта и Фрэнк стояли у изголовья. По отрывкам фраз, доносившихся через полуоткрытую дверь, Кэтлин поняла, что девочке требуется срочная операция. Придется давать общий наркоз.
Кэтлин бросила взгляд на Джесса. Он был бледен. Лицо выражало глубочайшее страдание и… страх.
Она подошла к нему и тронула за руку:
— Не волнуйся. Сейчас сделают анестезию, и Райзе станет лучше.
— Она должна знать, что я здесь.
— Хорошо.
— Можно сделать это сейчас же?
— Да.
И Кэтлин вошла в палату.
— Здравствуйте, Фрэнк!
— А, Кэтлин! Что вы здесь делаете?
— Я пришла с Джессом.
— Джессом? Вы с ним знакомы?
— Да.
— Хорошо?
— Очень хорошо.
Не совсем. Но я люблю его.
Кэтлин не знала, что таится в темных глубинах души человека, которого она полюбила. Похоже, Фрэнк Фаррелл оказался более прозорливым. И если не знал, то чувствовал что-то не очень приятное в Джессе Фалконере.
— Джесс хочет передать Райзе, что он здесь. Ей очень важно это знать!
— Хорошо.
— Вы не могли бы сказать ей об этом сейчас? Я хотела бы поскорее увести Джесса отсюда. Он не должен этого видеть.
— Равно как Дэн и Стеф, — буркнул Фрэнк. — Хорошо, я передам Райзе. А пока вы будете заниматься Джессом, я провожу Дэниела и Стефани в какую-нибудь тихую комнату.
— Пусть так.
Кэтлин отлично понимала, что отношения между собой троих родителей Райзы не позволяют им находиться вместе. Особенно в такую страшную для них всех ночь.
— Кстати, Кэтлин, — тихо добавил Фрэнк, — если Джесс будет говорить с Райзой, то пусть постарается уговорить девочку согласиться на операцию. Мы с вами понимаем, как это важно. Но надо, чтобы и Джесс был в этом уверен. Поговорите с ним.
— Хорошо. Пока же я отведу его в гостиную. Там мы обо всем и поговорим. А вы тотчас же дадите мне знать, когда Джессу можно будет увидеться с Райзой.
— Обязательно.
Фрэнк повернулся и подошел к девочке. Кэтлин не слышала его слов, но видела реакцию на маленьком, прелестном личике Райзы. Ее глаза широко раскрылись, и в них засветилась радость.
Она тут же снова опустила веки. Но этого мгновения было достаточно для Кэтлин, чтобы понять всю правду. Глаза Райзы были такими же зелеными, как у Джесса. А их радостный блеск говорил сам за себя…
Кэтлин не верила, что ей удастся увести Джесса и прервать его мучительное бодрствование у двери операционной.
Я уговорю его. Должна уговорить…
Кэтлин не могла, не должна была позволить Джессу видеть то, что могло бы произойти, если бы медикаментозные меры оказались бессильными: лезвие стального ларингоскопа и пластиковой трубки, проникающих в горло Райзы. И все это должно будет сопровождаться осторожным, но неумолимым надавливанием ладоней врачей и медсестер на слабую грудь девочки.
Глава 27
Гостиная кардиологического отделения
Понедельник, 6 мая 1999 года
— Ты расскажешь мне о ней, Джесс?
— О ком?
— О Райзе.
Они сидели в гостиной кардиологического отделения больницы. Кэтлин все-таки удалось увести Джесса от операционной. И теперь, в этой полутемной комнате, освещенной только проникавшими через окна лучами уличных фонарей, она просила его рассказать все о той маленькой девочке, которую он любил больше всего на свете.
Джесс нахмурился.
— Ты можешь не говорить мне, Джесс, но…
— Я просто думаю о том, с чего начать.
— Начать?
— Да.
Джесс вздохнул и начал:
— Мать Райзы и я познакомились еще в колледже, когда учились на первом курсе. Мы были похожи. Она и я оказались оторванными от семей. И оба очень от этого страдали. Той весной мы с нею заключили своеобразное соглашение: за лето помириться со своими родителями, чтобы осенью, к началу занятий, все было в порядке.
— Но этого не произошло, — задумчиво проговорила Кэтлин.
Она сразу же вспомнила то немногое, что уже успела узнать о Джессе. В частности, что в ту весну ему исполнилось девятнадцать лет. И как раз тогда в его жизни, как и в жизни брата, появилась роковая женщина, которую звали Габриела Сент-Джон.
— Этого действительно не произошло, — снова вздохнул Джесс. — Не получилось ни у нее, ни у меня.
— И это сблизило вас со Стефани?
— Нас со Стефани? Нет, Кэтлин! Стефани — мачеха Райзы. Мать же звали Линдсей.
Тогда каким образом Райза оказалась с тобой ?
Кэтлин не задала этого вопроса. Она ждала ответа на него, хотя и не была уверена, что Джесс станет говорить дальше — слишком напряженно он держался. И казалось, действительно не знал, что еще сказать. Но на самом деле Джесс просто никак не мог решить, стоит ли подробно рассказывать Кэтлин о Габриеле?
Пауза затянулась. Наконец Джесс тряхнул головой, как бы отбрасывая в сторону все ненужное, и заговорил. Но Кэтлин поняла, что о Габриеле речи не будет.
— В колледж мы не вернулись. А о Линдсей я ничего не слышал в течение целых тринадцати лет. Правда, она писала мне. Письма приходили на имя Грейдона Слейка через моего издателя…
«Джесс Фалконср, это ты? Надеялся укрыться под псевдонимом Грейдон Слейк? Боже, кто еще мог бы додуматься до такого? Но ведь ты сделал это в память о четвертом июля? О том случае на озере Грейдон, перевернувшем всю твою жизнь?
Теперь тебя ожидает новый зигзаг судьбы. Джесс Фалконер вознамерился сделаться хирургом! Может быть, ты и станешь им. Но я сомневаюсь, чтобы Грейдон Слейк оказался достойным своего брата Патрика. Кстати, для последнего тот день на озере тоже стал памятным.
Это невольно подтвердил ты сам, Джесс, рассказав, насколько вы с братом не похожи друг на друга. Что ж, выглядело бы совершенно неправдоподобно, хотя и приятно для женщин, если бы вы оба были одинаково сексуальны!
Я знаю, что твои озабоченные герои, помешанные на эротике — это ты сам. Ведь я не забыла те весенние дни, которые мы провели вместе. Дни, полные эротических наслаждений. Тогда я не сомневалась, что непременно вернусь осенью и мы вновь увидимся. Увы, это оказалось невозможным!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Кэтлин замедлила шаг, и когда мужчина поравнялся с ней, с интересом посмотрела на его красивое мужественное лицо. Тот понял немой вопрос:
— Вы хотите знать, кто мы? Меня зовут Дэниел. Я — отец этой несчастной девочки. А Стефани — ее мать.
Стефани… Кто она? Женщина, которую любил Джесс и потерял вместе с Райзой? Потерял, потому что та выбрала Дэниела? Было совершенно очевидно, что Джесс хотел услышать в телефонной трубке именно ее голос, а не Дэниела. Да и сама Стефани смотрела на Фалконера глазами бывшей любовницы и, казалось, просила прощения за рану, которую когда-то ему нанесла.
В операционной вокруг Райзы столпились медики. Марта и Фрэнк стояли у изголовья. По отрывкам фраз, доносившихся через полуоткрытую дверь, Кэтлин поняла, что девочке требуется срочная операция. Придется давать общий наркоз.
Кэтлин бросила взгляд на Джесса. Он был бледен. Лицо выражало глубочайшее страдание и… страх.
Она подошла к нему и тронула за руку:
— Не волнуйся. Сейчас сделают анестезию, и Райзе станет лучше.
— Она должна знать, что я здесь.
— Хорошо.
— Можно сделать это сейчас же?
— Да.
И Кэтлин вошла в палату.
— Здравствуйте, Фрэнк!
— А, Кэтлин! Что вы здесь делаете?
— Я пришла с Джессом.
— Джессом? Вы с ним знакомы?
— Да.
— Хорошо?
— Очень хорошо.
Не совсем. Но я люблю его.
Кэтлин не знала, что таится в темных глубинах души человека, которого она полюбила. Похоже, Фрэнк Фаррелл оказался более прозорливым. И если не знал, то чувствовал что-то не очень приятное в Джессе Фалконере.
— Джесс хочет передать Райзе, что он здесь. Ей очень важно это знать!
— Хорошо.
— Вы не могли бы сказать ей об этом сейчас? Я хотела бы поскорее увести Джесса отсюда. Он не должен этого видеть.
— Равно как Дэн и Стеф, — буркнул Фрэнк. — Хорошо, я передам Райзе. А пока вы будете заниматься Джессом, я провожу Дэниела и Стефани в какую-нибудь тихую комнату.
— Пусть так.
Кэтлин отлично понимала, что отношения между собой троих родителей Райзы не позволяют им находиться вместе. Особенно в такую страшную для них всех ночь.
— Кстати, Кэтлин, — тихо добавил Фрэнк, — если Джесс будет говорить с Райзой, то пусть постарается уговорить девочку согласиться на операцию. Мы с вами понимаем, как это важно. Но надо, чтобы и Джесс был в этом уверен. Поговорите с ним.
— Хорошо. Пока же я отведу его в гостиную. Там мы обо всем и поговорим. А вы тотчас же дадите мне знать, когда Джессу можно будет увидеться с Райзой.
— Обязательно.
Фрэнк повернулся и подошел к девочке. Кэтлин не слышала его слов, но видела реакцию на маленьком, прелестном личике Райзы. Ее глаза широко раскрылись, и в них засветилась радость.
Она тут же снова опустила веки. Но этого мгновения было достаточно для Кэтлин, чтобы понять всю правду. Глаза Райзы были такими же зелеными, как у Джесса. А их радостный блеск говорил сам за себя…
Кэтлин не верила, что ей удастся увести Джесса и прервать его мучительное бодрствование у двери операционной.
Я уговорю его. Должна уговорить…
Кэтлин не могла, не должна была позволить Джессу видеть то, что могло бы произойти, если бы медикаментозные меры оказались бессильными: лезвие стального ларингоскопа и пластиковой трубки, проникающих в горло Райзы. И все это должно будет сопровождаться осторожным, но неумолимым надавливанием ладоней врачей и медсестер на слабую грудь девочки.
Глава 27
Гостиная кардиологического отделения
Понедельник, 6 мая 1999 года
— Ты расскажешь мне о ней, Джесс?
— О ком?
— О Райзе.
Они сидели в гостиной кардиологического отделения больницы. Кэтлин все-таки удалось увести Джесса от операционной. И теперь, в этой полутемной комнате, освещенной только проникавшими через окна лучами уличных фонарей, она просила его рассказать все о той маленькой девочке, которую он любил больше всего на свете.
Джесс нахмурился.
— Ты можешь не говорить мне, Джесс, но…
— Я просто думаю о том, с чего начать.
— Начать?
— Да.
Джесс вздохнул и начал:
— Мать Райзы и я познакомились еще в колледже, когда учились на первом курсе. Мы были похожи. Она и я оказались оторванными от семей. И оба очень от этого страдали. Той весной мы с нею заключили своеобразное соглашение: за лето помириться со своими родителями, чтобы осенью, к началу занятий, все было в порядке.
— Но этого не произошло, — задумчиво проговорила Кэтлин.
Она сразу же вспомнила то немногое, что уже успела узнать о Джессе. В частности, что в ту весну ему исполнилось девятнадцать лет. И как раз тогда в его жизни, как и в жизни брата, появилась роковая женщина, которую звали Габриела Сент-Джон.
— Этого действительно не произошло, — снова вздохнул Джесс. — Не получилось ни у нее, ни у меня.
— И это сблизило вас со Стефани?
— Нас со Стефани? Нет, Кэтлин! Стефани — мачеха Райзы. Мать же звали Линдсей.
Тогда каким образом Райза оказалась с тобой ?
Кэтлин не задала этого вопроса. Она ждала ответа на него, хотя и не была уверена, что Джесс станет говорить дальше — слишком напряженно он держался. И казалось, действительно не знал, что еще сказать. Но на самом деле Джесс просто никак не мог решить, стоит ли подробно рассказывать Кэтлин о Габриеле?
Пауза затянулась. Наконец Джесс тряхнул головой, как бы отбрасывая в сторону все ненужное, и заговорил. Но Кэтлин поняла, что о Габриеле речи не будет.
— В колледж мы не вернулись. А о Линдсей я ничего не слышал в течение целых тринадцати лет. Правда, она писала мне. Письма приходили на имя Грейдона Слейка через моего издателя…
«Джесс Фалконср, это ты? Надеялся укрыться под псевдонимом Грейдон Слейк? Боже, кто еще мог бы додуматься до такого? Но ведь ты сделал это в память о четвертом июля? О том случае на озере Грейдон, перевернувшем всю твою жизнь?
Теперь тебя ожидает новый зигзаг судьбы. Джесс Фалконер вознамерился сделаться хирургом! Может быть, ты и станешь им. Но я сомневаюсь, чтобы Грейдон Слейк оказался достойным своего брата Патрика. Кстати, для последнего тот день на озере тоже стал памятным.
Это невольно подтвердил ты сам, Джесс, рассказав, насколько вы с братом не похожи друг на друга. Что ж, выглядело бы совершенно неправдоподобно, хотя и приятно для женщин, если бы вы оба были одинаково сексуальны!
Я знаю, что твои озабоченные герои, помешанные на эротике — это ты сам. Ведь я не забыла те весенние дни, которые мы провели вместе. Дни, полные эротических наслаждений. Тогда я не сомневалась, что непременно вернусь осенью и мы вновь увидимся. Увы, это оказалось невозможным!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75