Петербургским ленинцам, отошедшим в значительной своей части в первые дни революции (особенно с момента прибытия из ссылки Каменева) от заветов учителя и подвергшимся влиянию общего психоза первых дней революции, казалось, что Ленину удастся пробраться менее экстравагантным путем. «Ульянов должен приехать немедленно. Все эмигранты приезжают свободно. Для Ульянова имеется специальное разрешение» - телеграфирует Шляпников Ганецкому.
На другой день после отправления телеграммы появилась «тревога за благополучный исход поездки» - ведь приказчики англо-французскаго империалистического капитала способны «на все… на все, на все». Шляпников вновь телеграфирует: «не форсируйте приезда Владимира. Избегайте риска». Между Петербургом и Стокгольмом завязываются оживленные сношения, о чем Шляпников рассказывает в своей книге - воспоминаниях «Семнадцатый год». 10-11 марта выехал специальный курьер - способная на «конспирацию» Стецкевич. Ей управляющий делами военного округа подполк. ген. штаба Гельбих помимо градоначальства в «несколько минут» добывает разрешение на выезд за границу и провоз «имущества партии».
Курьер повез письма Ленину и «специальное устное поручение требовать скорейшего его приезда в Россию». Стецкевич благополучно вернулась 20-го из Стокгольма, привезла письма Леина и: «целый ряд предложений и проектов переправки» Ленина от Ганецкого. Каковы были эти проекты Шляпников не говорит…. Ганецкий сумел использовать для переписки и министерство того самого злобного «приказчика» империалистов, от которого Ленин ждал всяких напастей. Он использовал посольскую почту - и через миссию отправлял в министерство иностранных дел запечатанные пакеты, которые миссия не осматривала и которые, как
Надеялся Ганецкий, петербургские товарищи будут получать «нераспечатанными вероятно: о, господа эти будут еще стесняться» Ганецкий просил непременно «подтвердить» телеграфно «всё таки осторожно» получение пакетов… В одном из писем, приводимых Шляпниковым (24-го), Ганецкий считал, что проект «Ильича» «провести нельзя». «Во всяком случае не предпринимайте пока никаких шагов, покуда не получите от меня телеграммы. Лишь только окажется, что он иначе проехать не может……я дам телеграмму… Тогда вы поймете, что Исп. Комитету Совета Р. С. Д. надо действовать во всю для всех швейцарских эмигрантов по плану Ильича». Петербургские товарищи уже настроились на определённый лад, и бюро ЦК «полностью» одобрило план возвращения па родину через Германию, хотя и учитывало, что этот проезд будет «использован всеми шовинистами, но другого пути не видно. Вновь посылается Стецкевич. Ради „спешности“ и „конспирации“ от „меньшевиков“ ее посылали только с рекомендательными письмами одного Шляпникова к комендантам Белоострова и Торнео. Рекомендации оказалась недостаточной, и в Торнео Стецкевич обыскали, но все-таки через границу пропустили. Курьеру был дан приказ: „Ленин должен приехать, каким угодно путем, не стесняясь ехать через Германию, если при этом не будет личной опасности быть задержанным“. С курьером было послано и „немного денег“.
Несколько неожиданно в статье Керенского «Парвус - Ленин - Ганецкий», напечатанной в № 37 «Новой России», можно было встретить указание на то, что Гулькевич (посол) пересылал из Стокгольма пакеты Ганецкого потому, что «действовал согласно инструкциям из Петрограда». конечно, это совершенно невероятно для марта месяца и для ведомства, руководимого тогда Милюковым. Остается предположить, что Ганецкий и впредь, уже при Терещенко, продолжал через посредство министерства иностранных. дел снабжать ленинцев в Петербурге «запечатанными» пакетами, которые как то стали контролироваться с определенного момента. Не очень то верится этому,
Так обрабатывалось постепенно партийное мнение в России. Первоначально остроумная идея проезда через Германию нам как то не приходила в голову «откровенно признает Раскольников. Вероятно, получив фактически апробацию от членов партии, участвовавших в Исполнительном Комитете; Совета Р. и С. Д., Ленин и пошел сепаратным путем… На этом сепаратном пути едва ли «услужливый Платтен, доставивший в Россию Ленина» (выражение Плеханова) сыграл значительную роль - едва ли он «исхлопотал» Ленину «право проезда через Германию как сообщала телеграмма, предусмотрительно посланная в газеты из Стокгольма 2-го апреля. Керенский справедливо назвал эти переговоры «бутафорскими». Даже если отказаться от предположения закулисной договоренности между Лениным и Парвусом, то надо признать, что «исхлопотать» согласие Германии ничего не стоило - она без больших колебаний приняла чьё-то предложение, если его не сделала сама. Один из участников всех этих предварительных переговоров в Швейцарии, депутат германского рейхстага, с. д. Пауль Леви, циммервальдец и эмигрант-спартаковец позднее коммунист, вышедший в 1921 г. из состава партии, рассказал в Берлине в одном интимном обществе в присутствии Б. И. Элькина детали о поездке Ленина в Россию в 1917 г. Элькин, как указывает его статья «История пломбированного вагона» («Посл. Нов марта 30 г.), „на другой день“. занес рассказ Леви в свою записную книжку. Вот в основных чертах содержание этого рассказа, как передан он Элькин.
«Вскоре после получения в Швейцарии» подробных сведений о нем революции» в России Пауль Леви отправился с Радеком из Цюриха в Берн, чтобы повидаться с Лениным и поговорить с ним о событиях в России о его, Ленина, планах. Ленин сказал им, что хочет ехать в Россию. Но не знает, как это сделать. У него был план проехать через Германию с чужим паспортом под видом слепого. Леви разъяснил ему, что это грозит расстрелом. В разговоре; был возбужден вопрос о возможности официального пропуска через Германию, и Леви условился с Лениным, что он, Леви, попытается выяснить, не согласится ли германское правительство пропустить через Германию Ленина и его друзей. Леви обратился к бернскому корреспонденту «Франкфурте? Цайтунг» с просьбой поговорить с германским посланником. Журналист обещал поговорить, и сообщил затем Леви ответ посланника: он немедленно снесется с Берлином. На другой день вечером Пауль Леви находился в Народном Доме. Его позвали к телефону. У телефона оказался германский посланник. Он сказал ему, что ищет его по всему городу. Ему необходимо знать, где можно в ближайшие часы найти Ленина: дело в том, что он, посланник, с минуты на минуту, ждет по телефону окончательных инструкций по его делу. Леви был поражен, дело Ленина не терпит отлагательства даже на завтра? его, Леви, эмигранта, спартаковца, «ищет по всему городу» посланник германской империи, обращается к его помощи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38