Ее голос упал до яростного шепота:
— Сделайте это, и я вас ударю.
— Стоит попытаться, чтобы увидеть, как вы с этим справитесь.
Его поцелуй не был вежливым прикосновением губ к губам, как не был простой проверкой чувственности. Не ограничил Доминик себя и во времени, он словно объявлял о своих правах. Это был властный, головокружительный поцелуй.
Вырываясь, она напряглась всем телом, подняла руки, пытаясь оттолкнуться от него.
Он слегка ослабил объятие, и она смогла отстраниться.
— Вы…
Он остановил поток сердитых слов, приложив палец к ее губам.
— Не здесь, если вы не хотите скандальной сцены.
Сверкая глазами от негодования, с дрожащими губами, Франческа старалась сохранить достоинство, хоть как-то взять себя в руки.
Вокруг и в самом деле толпились люди, ей хотелось послать его ко всем чертям, но она подчинилась, когда он, подхватив под руку, увлек ее на улицу.
— Вы бессовестный, эгоистичный монстр, — выпалила Франческа, как только они вышли из магазина.
— Вы не откликнулись на мое послание, номера ваших телефонов и адрес не значатся в справочнике. У меня не было другой возможности.
— И поэтому вы раздобыли приглашение к Марго?
Гнев все еще не проходил, делая золотые крапинки в глазах ярче, заставляя все ее тело трепетать. Ей хотелось обрушить на него громы и молнии, которые испепелили бы его на месте.
Он пожал плечами.
— Мне было интересно.
— И это все, что вы можете сказать?
— Мне представилась возможность увидеть вас во время работы.
— Удовольствие хоть куда! Особенно для мужчины…
Темные глаза блеснули, губы раздвинулись в насмешливой улыбке.
— Так оно и было, поверьте.
Она тряхнула волосами, глаза извергали пламя ярости.
— Да что с вами такое? Неужели вы никого другого не нашли или вас привлекает недоступное?
Теперь он явно поддразнивал ее:
— В некотором смысле.
Франческа глубоко вздохнула.
— Вы зря теряете время.
— Это зависит от точки зрения.
Франческа закатила глаза.
— Вы знаете моего отца. Габби и Бенедикт Николс — наши общие друзья.
— То, что нас соединяет, не имеет ничего общего с вашим отцом, Габби или Бенедиктом. И вообще ни с кем и ни с чем.
Ее лицо омрачилось от промелькнувшего неясного болезненного воспоминания.
— Нас ничто не соединяет.
— Пока нет, — спокойно сказал Доминик.
Но будет соединять. Он задумчиво провел ладонью по ее щеке. И не мог не заметить, как взволнованно она сглотнула.
Все его движения были наполнены уверенной неторопливостью, как у человека, сознающего, что ничто не может встать у него на пути. В этой его уверенности было что-то фатальное, заставившее сердце Франчески стучать с удвоенной силой. Надо отстраниться от него.
— Пожалуйста, пустите меня.
«Пожалуйста», казалось, помогло. Он вновь ласково дотронулся до ее щеки, обвел губы кончиком пальца, с насмешливой улыбкой опустил руки.
— Я так понимаю, что позавтракать вместе нам не суждено.
— Через полчаса мне надо быть в городе. А ланчем будет сандвич с салатом и бутылка воды.
— Еще один показ моделей?
— Съемка. — Она отступила на шаг. — Мне действительно надо ехать.
Франческа повернулась и пересекла дорогу.
Она чувствовала покалывание между лопаток все время, пока шла по тротуару, — он следил за каждым ее движением.
Только оказавшись в безопасности за рулем своей машины, она немного расслабилась, а к тому времени, когда въехала в город, Доминик был всецело изгнан из ее мыслей.
Съемки были изматывающими, дизайнер требовал, чтобы фотограф делал многочисленные кадры с каждого мыслимого и немыслимого ракурса. Аксессуары менялись бесчисленное количество раз, ее макияж подправляли и изменяли, прическа проходила все этапы от распущенных волос до гладко причесанных, они то укладывались волнами, то хитроумно заплетались.
— Теперь, конечно, хорошо бы отправиться куда-нибудь на природу, найти уединенный пляж и полюбоваться заходом солнца, — сказал Тони.
Было уже больше шести, у Франчески началась головная боль. Больше всего ей хотелось переодеться в собственную одежду, нырнуть в машину и помчаться домой. Погрузиться в ванну и попивать холодную воду.
Тони, как фотограф, всегда стремился к совершенству. И она была достаточно умна, чтобы помогать ему в этом. Каждый год Тони завоевывал награды за свое мастерство, одухотворенное истинной любовью к камере. Он умел скомпоновать в кадре снимаемый объект и фон так, чтобы достичь максимального эффекта. Исключительный стратег, он отрицал случайное наитие, уважая лишь опыт, и любыми средствами создавал то изображение, которое хотел.
Вместе они работали как команда.
— А поесть-то ты мне разрешишь? — спросила она, вздохнув. — А то ведь я не протяну до вечера.
— Да конечно, радость моя. — Тони быстро улыбнулся, в глазах его промелькнула веселая искра. — Я же не совсем чудовище.
Собрав вещи и оборудование, они отправились в ближайшее кафе перекусить на свежем воздухе. С террасы открывался роскошный вид на покрытый листвой парк.
После этого маленькая колонна автомобилей выехала к пещере, рядом с которой натянули палатку для переодевания Франчески.
Легкий ветерок с океана холодил ее кожу и играл локонами волос, пока она выполняла указания Тони, принимая одну позу за другой, в то время как он щелкал камерой.
— Еще немного, Франческа. Я думаю сделать несколько черно-белых снимков.
Начали наползать сумерки, сгущая тени, затемняя цвета и сглаживая границы.
— О'кей, закончили, — объявил Тони.
Оборудование было запаковано, одежда разложена по специальным пакетам и спрятана в фургон. Огни вдоль обочины дороги выглядели как иллюминация, выделяясь на фоне темно-синего моря.
Тони спрятал камеру в машину и повернулся к Франческе.
— Не хочешь выпить со мной? В двух кварталах отсюда уютный маленький бар.
— Ты очень огорчишься, если я откажусь?
— Свидание, моя милая?
Она улыбнулась.
— С моей кроватью. Ты должен быть заинтересован в том, чтобы завтра я не была вялой, чтобы глаза у меня сверкали.
— Как фотограф — да, — усмехнулся Тони, — а как мужчина… большее удовольствие мне доставило бы увидеть тебя томной и пресыщенной после долгой ночи любви.
Стрела боли пронзила Франческу с головы до ног, ей пришлось приложить некоторое усилие, чтобы сохранить тон разговора веселым и легкомысленным.
— Ты не отступаешь.
— Возможно, когда-нибудь ты скажешь «да».
Тони был славным парнем. Умным, неординарным. С ним было легко разговаривать.
Она много работала с ним в прошлом и хотела продолжать работать в будущем.
— «Да» насчет выпить?
Его смех заставил и ее улыбнуться.
— Вывернешься из любой ловушки, дорогая.
— Почти из любой, — заверила она.
— Значит, — заключил он медленно, — и на сей раз от ворот поворот?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31