На первом месте я бы поставил руководство маршала Жукова. В отличие от прежних времен Георгий Константинович практически не покидал своего командного пункта. Страшная машина войны управлялась им из-за письменного стола, из служебного кабинета, рядом мощный узел связи. Он больше не мотался по штабам частей и соединений, не ползал по переднему краю. Нужные генералы вызывались в штаб фронта.Этого стиля работы Г. К. Жуков отныне придерживался до самого конца войны.
Короткая артподготовка? Жуков сэкономил снаряды, которые скоро ох как пригодились! Почему первой пошла царица полей, матушка пехота? Маршал тем самым сохранил танки, которые вошли в прорыв только на третий день наступления через проходы, пробитые бессмертными пехотинцами».
Эх, как жаль, что в цепях этих «бессмертных пехотинцев» не было студента МГИМО Коли Яковлева! Мог бы и Сашу Бучина, груши околачивающего «при штабе фронта» , прихватить с собой, чтобы и тот узнал, как достаются те ордена, которые Жуков навесил на грудь своему шоферу за холуйские услуги. Немцы прорывали нашу оборону артиллерией и танками, а Жуков, как видите, и в конце войны прорывал ее «бессмертной пехотой» . Тактик ху…в!
Теперь оцените «оперативное мастерство» Жукова. Все три фронта должны были одновременно ударить по немцам. Конев ударил вовремя, Рокоссовский задержался на один день, поскольку его фронт отбивал наступление немцев. А Жуков ждал. Чего? Да все дело в том, что от его стояния у уходящих вперед фронтов Конева и Рокоссовского обнажались фланги, и немцы, естественно, войсками, стоящими перед фронтом Жукова, били по тылам фронтов Конева и Рокоссовского. Вот Жуков и ждал, когда перед его фронтом останется поменьше немцев, чтобы его танковые армии беспрепятственно ехали вперед, брали безоружные немецкие города, а Жуков бы хвастался – во какой у него темп наступления! Сталин по жалобе Рокоссовского и Конева дал Жукову под зад пинка, чтобы не хитрил, но ведь тот все равно оборону прорывал пехотой.
А теперь о сидении в кабинете. Кстати, от этих времен есть фотография, на которой изображен коллега Жукова, командующий 2-м Белорусским фронтом маршал Рокоссовский, который с оптикой и телефонистом в корзине воздушного шара поднимается в небо, чтобы наблюдать оттуда за полем боя. Плохо ему было видно из кабинета командного пункта, видишь ли. А Жуков командовал из кабинета. Оно и понятно. Все эти капитаны и полковники, батальоны и полки которых Жуков три дня гнал на немцев без артподготовки и танков, такие непредсказуемые. После вида своих убитых солдат могут сгоряча и выстрелить по тактику и стратегу. В кабинете оно, конечно, спокойнее.
И любовь к кабинетам у Жукова давняя и абсолютно осмысленная. Вот генерал-лейтенант И.П. Галицкий 14 апреля 1942 г. прибыл на командный пункт Западного фронта, чтобы представиться командующему Жукову в связи со своим назначением начальником инженерных войск фронта. Замечу, что по уставу внутренней службы в момент представления нового боевого товарища и тот, кому он представляется, и все остальные, присутствующие в этот момент, обязаны встать и в стойке «смирно» выслушать уставные слова представления. Галицкий описывает этот эпизод так.
«В приемной я сообщил адъютанту о цели моего прихода. Он тотчас доложил командующему и, приоткрыв дверь его кабинета, жестом пригласил меня пройти туда.
Г. К. Жуков был один, сидел за столом, погрузившись в чтение. С минуту он не поднимал головы, видимо, изучал какой-то важный документ. Я окинул взглядом его кабинет. Хороший письменный стол, украшенный красивой настольной лампой, рядом с ним, слева, небольшой столик с целой батареей разных по расцветке и назначению телефонов. К письменному столу вплотную примыкал второй длинный стол, за которым проводились служебные совещания и заседания. Вокруг него стояли мягкие кресла. Чуть поодаль сейф для бумаг. На стене висела большая оперативная карта, затянутая матерчатой шторой защитного цвета. Окна прикрывали плотные, тяжелые светомаскировочные шторы. На полу лежал ковер. Все было довольно просто и в то же время уютно.
Командующий оторвался от бумаг. Я тут же представился ему».
Оцените – Галицкий сразу же должен был понять, что перед ним не какой-то там хухры-мухры, а великий полководец. А тут «ходют» всякие и мешают великому полководцу читать очень важные бумаги. Между тем, адъютант ведь все равно оторвал Жукова от чтения этих «важных бумаг» своим докладом, Жуков ведь все равно отвлекся, но не корчить из себя «великого» он не мог!
Теперь о ковре. Признаюсь, я сам долго не мог понять истинное значение ковров в кабинете начальников. Конечно, я слышал выражение «вызвать на ковер», т.е. устроить разнос подчиненному, но не понимал его смысла – почему именно «на ковер»? Зачем они в кабинетах больших начальников? Ведь это очень непрактично, кабинет – это же не спальня!
Впервые я задумался об этом, когда в начале 70-х меня послали решить один вопрос в ЦК КП Казахстана. Была зима, на улицах слякотно. Я захожу в здание ЦК, а там все коридоры устланы ковровыми дорожками, а дорожки прикрыты… белым сукном!
Поймите мое состояние – ведь я же русский, а не американец. Это американцы могут залезть в кровать, не сняв грязных ботинок. А у нас, русских, много веков подряд хозяйки по субботам драили полы изб дресвой (чистым песком) не для того, чтобы по ним в грязных лаптях шлепать. Во всей Европе, входя в дом, обувь снимаем только мы, русские, да шведы. Как же мне в этом хреновом ЦК чуть ли не по простыням ходить в обуви с улицы, не разобувшись? Невольно, неосознанно возникает чувство вины перед хозяевами, которым ты топчешь ковер. Ни в чем не виноват, а уже виновен.
Ведь начальник тоже бывает виноват: давая задачу подчиненному, он обязан его обеспечить всем необходимым для исполнения. А если не обеспечил, то тогда он виноват, и у подчиненного появляются к нему претензии. Ну в какой обуви могли явиться в кабинет Жукова с претензиями вызванные с фронта генералы? Они что, по окопам в лаковых штиблетах щеголяют? И ступив грязным сапогом на ковер, они уже испытают смущение, смысл которого и не поймут. И все претензии к Жукову в голове смешает это неосознанное чувство вины. А Жукову-то этого и надо.
Так что профессионалом Жуков был особого рода – профессионалом по сгибанию подчиненных в бараний рог. Тут он был дока.
Но вернемся все же к военному профессионализму.
Не менее славные
Возьмите наркома военно-морского флота, нашего «прославленного флотоводца» Н. Г. Кузнецова. За всю войну самыми крупными военными кораблями немцев, с которыми приходилось вести бой советским кораблям, были эсминцы и подводные лодки. Единственный раз, когда советский боевой корабль вел бой с немецким линейным кораблем, была атака советской подводной лодки К-21 немецкого линкора «Тирпиц».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225
Короткая артподготовка? Жуков сэкономил снаряды, которые скоро ох как пригодились! Почему первой пошла царица полей, матушка пехота? Маршал тем самым сохранил танки, которые вошли в прорыв только на третий день наступления через проходы, пробитые бессмертными пехотинцами».
Эх, как жаль, что в цепях этих «бессмертных пехотинцев» не было студента МГИМО Коли Яковлева! Мог бы и Сашу Бучина, груши околачивающего «при штабе фронта» , прихватить с собой, чтобы и тот узнал, как достаются те ордена, которые Жуков навесил на грудь своему шоферу за холуйские услуги. Немцы прорывали нашу оборону артиллерией и танками, а Жуков, как видите, и в конце войны прорывал ее «бессмертной пехотой» . Тактик ху…в!
Теперь оцените «оперативное мастерство» Жукова. Все три фронта должны были одновременно ударить по немцам. Конев ударил вовремя, Рокоссовский задержался на один день, поскольку его фронт отбивал наступление немцев. А Жуков ждал. Чего? Да все дело в том, что от его стояния у уходящих вперед фронтов Конева и Рокоссовского обнажались фланги, и немцы, естественно, войсками, стоящими перед фронтом Жукова, били по тылам фронтов Конева и Рокоссовского. Вот Жуков и ждал, когда перед его фронтом останется поменьше немцев, чтобы его танковые армии беспрепятственно ехали вперед, брали безоружные немецкие города, а Жуков бы хвастался – во какой у него темп наступления! Сталин по жалобе Рокоссовского и Конева дал Жукову под зад пинка, чтобы не хитрил, но ведь тот все равно оборону прорывал пехотой.
А теперь о сидении в кабинете. Кстати, от этих времен есть фотография, на которой изображен коллега Жукова, командующий 2-м Белорусским фронтом маршал Рокоссовский, который с оптикой и телефонистом в корзине воздушного шара поднимается в небо, чтобы наблюдать оттуда за полем боя. Плохо ему было видно из кабинета командного пункта, видишь ли. А Жуков командовал из кабинета. Оно и понятно. Все эти капитаны и полковники, батальоны и полки которых Жуков три дня гнал на немцев без артподготовки и танков, такие непредсказуемые. После вида своих убитых солдат могут сгоряча и выстрелить по тактику и стратегу. В кабинете оно, конечно, спокойнее.
И любовь к кабинетам у Жукова давняя и абсолютно осмысленная. Вот генерал-лейтенант И.П. Галицкий 14 апреля 1942 г. прибыл на командный пункт Западного фронта, чтобы представиться командующему Жукову в связи со своим назначением начальником инженерных войск фронта. Замечу, что по уставу внутренней службы в момент представления нового боевого товарища и тот, кому он представляется, и все остальные, присутствующие в этот момент, обязаны встать и в стойке «смирно» выслушать уставные слова представления. Галицкий описывает этот эпизод так.
«В приемной я сообщил адъютанту о цели моего прихода. Он тотчас доложил командующему и, приоткрыв дверь его кабинета, жестом пригласил меня пройти туда.
Г. К. Жуков был один, сидел за столом, погрузившись в чтение. С минуту он не поднимал головы, видимо, изучал какой-то важный документ. Я окинул взглядом его кабинет. Хороший письменный стол, украшенный красивой настольной лампой, рядом с ним, слева, небольшой столик с целой батареей разных по расцветке и назначению телефонов. К письменному столу вплотную примыкал второй длинный стол, за которым проводились служебные совещания и заседания. Вокруг него стояли мягкие кресла. Чуть поодаль сейф для бумаг. На стене висела большая оперативная карта, затянутая матерчатой шторой защитного цвета. Окна прикрывали плотные, тяжелые светомаскировочные шторы. На полу лежал ковер. Все было довольно просто и в то же время уютно.
Командующий оторвался от бумаг. Я тут же представился ему».
Оцените – Галицкий сразу же должен был понять, что перед ним не какой-то там хухры-мухры, а великий полководец. А тут «ходют» всякие и мешают великому полководцу читать очень важные бумаги. Между тем, адъютант ведь все равно оторвал Жукова от чтения этих «важных бумаг» своим докладом, Жуков ведь все равно отвлекся, но не корчить из себя «великого» он не мог!
Теперь о ковре. Признаюсь, я сам долго не мог понять истинное значение ковров в кабинете начальников. Конечно, я слышал выражение «вызвать на ковер», т.е. устроить разнос подчиненному, но не понимал его смысла – почему именно «на ковер»? Зачем они в кабинетах больших начальников? Ведь это очень непрактично, кабинет – это же не спальня!
Впервые я задумался об этом, когда в начале 70-х меня послали решить один вопрос в ЦК КП Казахстана. Была зима, на улицах слякотно. Я захожу в здание ЦК, а там все коридоры устланы ковровыми дорожками, а дорожки прикрыты… белым сукном!
Поймите мое состояние – ведь я же русский, а не американец. Это американцы могут залезть в кровать, не сняв грязных ботинок. А у нас, русских, много веков подряд хозяйки по субботам драили полы изб дресвой (чистым песком) не для того, чтобы по ним в грязных лаптях шлепать. Во всей Европе, входя в дом, обувь снимаем только мы, русские, да шведы. Как же мне в этом хреновом ЦК чуть ли не по простыням ходить в обуви с улицы, не разобувшись? Невольно, неосознанно возникает чувство вины перед хозяевами, которым ты топчешь ковер. Ни в чем не виноват, а уже виновен.
Ведь начальник тоже бывает виноват: давая задачу подчиненному, он обязан его обеспечить всем необходимым для исполнения. А если не обеспечил, то тогда он виноват, и у подчиненного появляются к нему претензии. Ну в какой обуви могли явиться в кабинет Жукова с претензиями вызванные с фронта генералы? Они что, по окопам в лаковых штиблетах щеголяют? И ступив грязным сапогом на ковер, они уже испытают смущение, смысл которого и не поймут. И все претензии к Жукову в голове смешает это неосознанное чувство вины. А Жукову-то этого и надо.
Так что профессионалом Жуков был особого рода – профессионалом по сгибанию подчиненных в бараний рог. Тут он был дока.
Но вернемся все же к военному профессионализму.
Не менее славные
Возьмите наркома военно-морского флота, нашего «прославленного флотоводца» Н. Г. Кузнецова. За всю войну самыми крупными военными кораблями немцев, с которыми приходилось вести бой советским кораблям, были эсминцы и подводные лодки. Единственный раз, когда советский боевой корабль вел бой с немецким линейным кораблем, была атака советской подводной лодки К-21 немецкого линкора «Тирпиц».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225