Хотя, возможно, он вовсе и не собирался ее утешать. Он мог сказать, к примеру: "Да пошла ты! У меня своих хлопот по горло!"
И был бы прав.
Я дал Нине воды. Она отхлебнула и проглотила таблетки.
– Вот и молодец, – сказал я. – Я пока не стану заклеивать тебе рот. Подыши спокойно.
А потом повернулся к зареванной девчонке.
– Ну что, Жасмин? У нас с тобой тоже будут проблемы?
Она кивнула, из глаз скатилось еще несколько соленых слезинок.
– Что? Почему? – спросил я, сорвав с нее кляп. Жасмин была в таком состоянии, что еле выдавила пару слов сквозь всхлипывания:
– Я не могу глотать таблетки. Я жую их вместе с тостом.
Я уставился на нее, и до меня вдруг дошло, что она запаниковала, как только увидела баночку с таблетками.
Ей не хотелось нас раздражать, она просто боялась, что не сумеет выполнить наши требования. Том наконец обрел дар речи.
– Что ты несешь? Какой, на хрен, тост?! А ну глотай таблетку!
Именно этого, по-моему, она и боялась больше всего.
– Все нормально, отстань от нее. Иди и приготовь ей тост, – распорядился я.
– Что?
– Ты слышал, что сказала юная леди. Она не может глотать таблетки. Иди и поджарь ей тост. Какие тосты ты предпочитаешь? – спросил я Жасмин.
– Просто подсушенные, пожалуйста, – ответила она. Том поднял руки вверх и поплелся на кухню, словно капризный ребенок, которого заставили мыть посуду. Будь его воля, он засунул бы таблетки Жасмин в рот, зажал нос и ждал, пока она не вырубилась бы. Мне такой подход не по душе. Если мы их грабим, это еще не значит, что нужно над ними измываться. Я вовсе не строю из себя рыцаря, не поймите меня превратно, я руководствуюсь элементарным здравым смыслом. Если вас арестуют за преступление такого рода и узнают, что вы обращались с заложниками как с собаками, то могут накинуть к сроку еще лет пять. Согласитесь, слишком большая цена за то, что вам лень включить тостер.
Том вернулся с тостом и спросил у Жасмин, достаточно ли он подсушен. Она настороженно кивнула.
– Хорошо. Как ты его ешь? Делаешь из хлеба с пилюлями сандвич?
– Нет, я просто отламываю кусочек, кладу таблетку сверху и жую.
Я сделал, как она сказала, и скормил ей снотворное.
– А теперь можно мне глоточек воды? – спросила она, проглотив тост.
Я дал ей запить и покровительственно погладил по голове. Жасмин прошептала: "Спасибо", и закрыла глаза. Я глянул на Гаса, не сводившего с таблеток глаз, и покачал головой.
– Нет, тебе я не дам. Ты должен будешь позвонить в девять, и я не хочу, чтобы ты отрубился.
Гас посмотрел на меня в полном изумлении.
– Ты же знаешь, Гас, мы профессионалы. Не надо нас недооценивать.
В девять часов он должен был сделать контрольный звонок в службу безопасности. В принципе это нововведение распространяется пока не на всех менеджеров. Гасу вменялось в обязанность звонить в отделение безопасности каждый вечер и называть пароль. Если бы он забыл, они сами попытались бы связаться с ним по домашнему телефону или мобильнику. Не ответь он – и охранники начнут процедуру, которая в конце концов приведет к тому, что копы забарабанят в дверь Гаса.
Мы прослушивали его телефон всю неделю и точно знали, куда и когда он должен звонить и что обязан сказать. Может, мне все-таки подумать об организации курсов, а?
Пока девчонки спали, мы устроились поудобнее и включили телик. Гасу хотелось посмотреть "Прикосновение мороза" по Ай-ти-ви, но у нас с Томом были пульт управления и пушки, так что пришлось ему наблюдать за матчем на кубок УЕФА между "Арсеналом" и какой-то сборной шведской командой.
После того как Гас позвонил ровно в девять, мы дали ему таблетки и пожелали спокойной ночи. Он жадно заглотнул их и закрыл глаза, пытаясь ускорить действие снотворного. Утром Гас заметил, что не переваривает футбол. Игра и впрямь была скучная. Когда Гас уснул, мы заклеили ему, Нине и Жасмин глаза липкой лентой и натянули на свои потные лица шерстяные маски.
С Богом!
В половине десятого Том отправился наверх, а я остался с Харрисонами, чтобы никто из них во сне, как лунатик, не пошел в ближайший полицейский участок. Трудно не уснуть, сидя в темной комнате со спящими людьми, даже если ты сам как на иголках. Я поймал себя на том, что клюю носом, развалившись в большом кресле рядом с Гасом. В конце концов мне так надоело просыпаться в холодном поту через каждые пять минут, что я пошел на кухню, где ярко горел свет, сварил себе кофе и принялся читать Нинину книжонку в бумажной обложке издательства "Миллс и Бун". В четыре утра Том спустился меня сменить, но я еще полчаса посидел, поскольку хотел дочитать книжку. Наконец я положил голову на подушку и закрыл глаза. Открыл я их только по звонку будильника, ровно в восемь. Застелил кровать, снова натянул маску и быстренько пробежал в уме все детали нашего плана. Вроде никаких накладок быть не должно.
И только спустившись в гостиную, я вдруг почуял что-то неладное. Жасмин пропала. Сердце у меня чуть не выскочило из груди.
Черт!
Я рванул на кухню сказать Тому, что нам надо скорее делать ноги, – и испытал второй шок за это утро. Том, разложив связанную Жасмин на полу, шарил рукой у нее в лифчике. Девчонка повернула ко мне заплаканное лицо и в отчаянии закрыла глаза. Очевидно, она подумала, что сейчас настанет моя очередь.
Я остолбенел секунды на две, пытаясь это переварить, и лишь потом бросился на Тома и схватил его за грудки.
– Ты что делаешь, сукин сын? – прошипел я, кипя от злости.
– Нет, погоди... – начал он, однако я прекрасно знал, что он делает.
Вопрос был риторический.
– Подожди! – крикнул он снова, но я ждать не стал. Я отшвырнул его через всю кухню, прямо на плиту.
Не дав этому подонку опомниться, я приподнял его, и на сей раз он полетел к мусорнику. Жасмин вскрикнула под кляпом. Я набросился на Тома и метелил его до тех пор, пока у меня не распухли кулаки. Жасмин забилась в угол, свернувшись в клубочек, и сидела, не шелохнувшись, пока я не закончил. Труднее всего было унять ярость и не забить его до бесчувствия. Том был нужен мне, чтобы закончить работу. Я прошел через всю эту канитель не для того, чтобы поспать в доме у Гаса и Нины. Мы должны были взять деньги, и оставалось до этого всего ничего.
Я выхватил пистолет Тома у него из-за пояса, приставил к шлему из лыжной шапочки и рявкнул так злобно, что он, должно быть, подумал: "Все, мне каюк!"
– Ты, скотина долбаная! Можешь делать что хочешь – но не тогда, когда идешь на дело со мной! Ты не представляешь, как мне хочется вышибить твои сраные мозги из этой пустой башки!
– Я могу объяснить... – прошамкал он.
– Нет, не можешь. Только не это.
Я глянул на Жасмин, которая смотрела на нас округлившимися от страха глазами. Вид у нее был такой, словно она ожидала, что следующая после Тома пуля будет пущена ей в лоб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
И был бы прав.
Я дал Нине воды. Она отхлебнула и проглотила таблетки.
– Вот и молодец, – сказал я. – Я пока не стану заклеивать тебе рот. Подыши спокойно.
А потом повернулся к зареванной девчонке.
– Ну что, Жасмин? У нас с тобой тоже будут проблемы?
Она кивнула, из глаз скатилось еще несколько соленых слезинок.
– Что? Почему? – спросил я, сорвав с нее кляп. Жасмин была в таком состоянии, что еле выдавила пару слов сквозь всхлипывания:
– Я не могу глотать таблетки. Я жую их вместе с тостом.
Я уставился на нее, и до меня вдруг дошло, что она запаниковала, как только увидела баночку с таблетками.
Ей не хотелось нас раздражать, она просто боялась, что не сумеет выполнить наши требования. Том наконец обрел дар речи.
– Что ты несешь? Какой, на хрен, тост?! А ну глотай таблетку!
Именно этого, по-моему, она и боялась больше всего.
– Все нормально, отстань от нее. Иди и приготовь ей тост, – распорядился я.
– Что?
– Ты слышал, что сказала юная леди. Она не может глотать таблетки. Иди и поджарь ей тост. Какие тосты ты предпочитаешь? – спросил я Жасмин.
– Просто подсушенные, пожалуйста, – ответила она. Том поднял руки вверх и поплелся на кухню, словно капризный ребенок, которого заставили мыть посуду. Будь его воля, он засунул бы таблетки Жасмин в рот, зажал нос и ждал, пока она не вырубилась бы. Мне такой подход не по душе. Если мы их грабим, это еще не значит, что нужно над ними измываться. Я вовсе не строю из себя рыцаря, не поймите меня превратно, я руководствуюсь элементарным здравым смыслом. Если вас арестуют за преступление такого рода и узнают, что вы обращались с заложниками как с собаками, то могут накинуть к сроку еще лет пять. Согласитесь, слишком большая цена за то, что вам лень включить тостер.
Том вернулся с тостом и спросил у Жасмин, достаточно ли он подсушен. Она настороженно кивнула.
– Хорошо. Как ты его ешь? Делаешь из хлеба с пилюлями сандвич?
– Нет, я просто отламываю кусочек, кладу таблетку сверху и жую.
Я сделал, как она сказала, и скормил ей снотворное.
– А теперь можно мне глоточек воды? – спросила она, проглотив тост.
Я дал ей запить и покровительственно погладил по голове. Жасмин прошептала: "Спасибо", и закрыла глаза. Я глянул на Гаса, не сводившего с таблеток глаз, и покачал головой.
– Нет, тебе я не дам. Ты должен будешь позвонить в девять, и я не хочу, чтобы ты отрубился.
Гас посмотрел на меня в полном изумлении.
– Ты же знаешь, Гас, мы профессионалы. Не надо нас недооценивать.
В девять часов он должен был сделать контрольный звонок в службу безопасности. В принципе это нововведение распространяется пока не на всех менеджеров. Гасу вменялось в обязанность звонить в отделение безопасности каждый вечер и называть пароль. Если бы он забыл, они сами попытались бы связаться с ним по домашнему телефону или мобильнику. Не ответь он – и охранники начнут процедуру, которая в конце концов приведет к тому, что копы забарабанят в дверь Гаса.
Мы прослушивали его телефон всю неделю и точно знали, куда и когда он должен звонить и что обязан сказать. Может, мне все-таки подумать об организации курсов, а?
Пока девчонки спали, мы устроились поудобнее и включили телик. Гасу хотелось посмотреть "Прикосновение мороза" по Ай-ти-ви, но у нас с Томом были пульт управления и пушки, так что пришлось ему наблюдать за матчем на кубок УЕФА между "Арсеналом" и какой-то сборной шведской командой.
После того как Гас позвонил ровно в девять, мы дали ему таблетки и пожелали спокойной ночи. Он жадно заглотнул их и закрыл глаза, пытаясь ускорить действие снотворного. Утром Гас заметил, что не переваривает футбол. Игра и впрямь была скучная. Когда Гас уснул, мы заклеили ему, Нине и Жасмин глаза липкой лентой и натянули на свои потные лица шерстяные маски.
С Богом!
В половине десятого Том отправился наверх, а я остался с Харрисонами, чтобы никто из них во сне, как лунатик, не пошел в ближайший полицейский участок. Трудно не уснуть, сидя в темной комнате со спящими людьми, даже если ты сам как на иголках. Я поймал себя на том, что клюю носом, развалившись в большом кресле рядом с Гасом. В конце концов мне так надоело просыпаться в холодном поту через каждые пять минут, что я пошел на кухню, где ярко горел свет, сварил себе кофе и принялся читать Нинину книжонку в бумажной обложке издательства "Миллс и Бун". В четыре утра Том спустился меня сменить, но я еще полчаса посидел, поскольку хотел дочитать книжку. Наконец я положил голову на подушку и закрыл глаза. Открыл я их только по звонку будильника, ровно в восемь. Застелил кровать, снова натянул маску и быстренько пробежал в уме все детали нашего плана. Вроде никаких накладок быть не должно.
И только спустившись в гостиную, я вдруг почуял что-то неладное. Жасмин пропала. Сердце у меня чуть не выскочило из груди.
Черт!
Я рванул на кухню сказать Тому, что нам надо скорее делать ноги, – и испытал второй шок за это утро. Том, разложив связанную Жасмин на полу, шарил рукой у нее в лифчике. Девчонка повернула ко мне заплаканное лицо и в отчаянии закрыла глаза. Очевидно, она подумала, что сейчас настанет моя очередь.
Я остолбенел секунды на две, пытаясь это переварить, и лишь потом бросился на Тома и схватил его за грудки.
– Ты что делаешь, сукин сын? – прошипел я, кипя от злости.
– Нет, погоди... – начал он, однако я прекрасно знал, что он делает.
Вопрос был риторический.
– Подожди! – крикнул он снова, но я ждать не стал. Я отшвырнул его через всю кухню, прямо на плиту.
Не дав этому подонку опомниться, я приподнял его, и на сей раз он полетел к мусорнику. Жасмин вскрикнула под кляпом. Я набросился на Тома и метелил его до тех пор, пока у меня не распухли кулаки. Жасмин забилась в угол, свернувшись в клубочек, и сидела, не шелохнувшись, пока я не закончил. Труднее всего было унять ярость и не забить его до бесчувствия. Том был нужен мне, чтобы закончить работу. Я прошел через всю эту канитель не для того, чтобы поспать в доме у Гаса и Нины. Мы должны были взять деньги, и оставалось до этого всего ничего.
Я выхватил пистолет Тома у него из-за пояса, приставил к шлему из лыжной шапочки и рявкнул так злобно, что он, должно быть, подумал: "Все, мне каюк!"
– Ты, скотина долбаная! Можешь делать что хочешь – но не тогда, когда идешь на дело со мной! Ты не представляешь, как мне хочется вышибить твои сраные мозги из этой пустой башки!
– Я могу объяснить... – прошамкал он.
– Нет, не можешь. Только не это.
Я глянул на Жасмин, которая смотрела на нас округлившимися от страха глазами. Вид у нее был такой, словно она ожидала, что следующая после Тома пуля будет пущена ей в лоб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53